Вечер миссис Фигг начался для нее неожиданно. Сначала куда-то делись все кошачьи, а потом она почувствовала боль и уснула. Удачно воспользовавшийся кошачьим отпугивателем Сергей внимательно проследил, чтобы все коты, которых у соседки было великое множество, покинули дом. Коты были странные, очень крупные и вели себя так, как будто были разумными, но против химии все равно ничего сделать не смогли. Теперь у Сергея был час, час, чтобы выяснить, зачем. А потом будет взрыв бытового газа. Добротой и всепрощением товарищ старший лейтенант не отличался никогда.
Приняв меры к тому, чтобы его невозможно было увидеть, милый мальчик Сережа привел старуху в сознание и начал допрос. Пытать, как и всякий адекватный человек, офицер не любил, но умел, конечно. А сейчас стоял вопрос о его жизни, поэтому ему нужна была информация. И он эту информацию получил.
— Зачем ты начинила пирог вызывающим агрессию веществом? — спросил Сергей, изменив голос механическим способом.
— Так было нужно, чтобы на Гарри Поттера злились, — ответила старуха.
— Зачем нужно, чтобы на Гарри Поттера злились? — мальчик искренне не понимал этого.
— Он должен искать защиты у Дамблдора, — миссис Фигг и не думала запираться.
— Это приказал Дамблдор? — Сергей уже и сам понял это, но сделав старухе еще больнее, добился ответа.
— Да, но это нужно для общего блага! — закричала она.
— Почему веществ оказалось так много, что Гарри Поттера чуть не убили? — поинтересовался товарищ старший лейтенант.
— Я ошиблась с дозировкой, должны были просто избить, как всегда, — миссис Фигг явно не считала произошедшее проблемой.
— Как всегда, это как? — Сергей, конечно, помнил, как это, но его интересовала версия старухи.
— Чтобы пару дней не ходил… Тогда он боится, и ему легко внушать, — подписала бабка себе приговор.
Через полчаса раздался сильный взрыв, перебаламутивший весь городок. Большое количество пожарных машин, конечно, его быстро потушили, но вердикт был однозначным — взрыв бытового газа в результате несчастного случая.
***
Возвращение было немного грустным, ведь море закончилось, и теперь надо было сделать задания на лето, да и разбираться со своими мыслями. Заодно Варя решила вспомнить, что предстояло на втором курсе, да и разобраться с тем, что ей напомнило поведение и походка Гарри в конце года. Дел было много, поэтому в первую очередь девочка помчалась… в больницу, к Дороти.
Девочка была счастлива своей «докторице», как она называла Варю. Ей очень понравились привезенные ракушки, а потом Варя начала объяснять, какие упражнения надо будет делать, чтобы руки и ноги не болели. Гимнастика была очень простой, бандажи для Дороти сделали по Вариным рисункам, и теперь у ребенка не было больше боли, что очень радовало обеих.
Вернувшись из больницы, Варя уселась за уроки, которые делать не хотелось абсолютно, но пришлось. Поэтому утро начиналось с «отправить еду Гарри», продолжалось в больнице, а послеобеденное время было отдано урокам. Закончив с заданиями, Варя вернулась к книгам с законами магии, которые работали вне зависимости от страны, то есть везде. Их было немало, и регламентировали эти самые законы очень многое. Особенно девочке понравились сноски к каждому такому закону. В каких условиях допускается его нарушение, и что делать, если закон нарушается в отношении ребенка. Это была очень важная информация.
Все-таки Варя никак не могла вспомнить, что же напоминал ей шаг Гарри, да и взгляд его был чем-то очень знакомым, но девочка не могла вспомнить, просто до слез. Юрист подарил ей блокнот, в который она могла написать, если что-то случится, и гарантировал, что перехватить сообщение невозможно, поэтому девочка расслабилась, начав больше времени проводить в больнице, среди коллег, где ей было особенно комфортно.
— Доктор Грейнджер! — воскликнула медсестра, на что обернулись и папа, и дочка. — Старший, — уточнила женщина. — Там из приемного покоя кого-то странного доставили.
— Ну пойдем, посмотрим на странного, — улыбнулся Марк, подталкивая дочь. Они прошли по коридору, завернув в смотровую палату, Варя сразу же продезинфицировала руки вполне рефлекторным жестом, папа чуть запоздал, улыбнувшись.
Перед ними предстал заходящийся в плаче мальчишка лет девяти. Он натужно дышал и ревел во всю силу легких. Почему его назвали «странным», Марк понял — опросить мальчишку было невозможно, но тут вперед выступила дочь, которая просто подошла и обняла ребенка, отчего тот как-то сразу перестал рыдать, протяжно заскулив. Варя нахмурилась, что-то ей поведение мальчишки напомнило. Ребенок явно не притворялся, а находился чуть ли не на грани помешательства, что значило — действовать надо быстро. Быстро пробежавшись по телу мальчика пальцами, девочка не обнаружила ничего, тогда она попыталась чего-то добиться от самого страдальца, но узнала только, что жжет. Мальчик ни минуты не мог усидеть на одном месте, в голове девочки забрезжила страшная догадка.
— Папа, придержи его, пожалуйста, — спокойно попросила Варя, сдергивая с мальчика штаны вместе с трусами, на которых виднелись кровавые следы.
— Что это? — ошарашенно воскликнула медицинская сестра, увидев попу мальчишки.
— Бессмысленная жестокость это, — грустно ответила Варя, осматривая задний проход ребенка, у которого запеклась кровь. — Хирургию надо, срочно.
— Почему? — удивился доктор Грейнджер.
— Хороший ты человек, папа, ты себе такого и представить не можешь, — в голосе девочки слышались слезы. — Ему в анус имбирь затолкали, причем, судя по всему, кусок отрезали и засунули, видишь царапины?[10] — показала она пальцем. — А вот имбирь повредил кишку, поэтому он сходит с ума от боли и жжения.
— Какие твари, — на глазах медсестры появились слезы. — Разве так можно?
— Люди разные, мисс Виккерс, — ответила ей Варя. — Есть и твари.
Проктология и хирургия были подняты, как по тревоге, пациент отправлен в операционную, полицию известил мистер Грейнджер лично. Это уже прямое нанесение вреда, и того, кто такое сделал с ребенком, теперь ждали очень невеселые дни, скорее всего, в тюрьме. Марк Грейнджер отпаивал чаем доченьку, которую начало трясти, как только успокоенного ею мальчика увезли.
— Как ты догадалась, доченька? — спросил старший доктор Грейнджер.
— Школу вспомнила и то, что про воспитание в семье магов рассказывали, — ответила, вытерев слезы, Варя. — Какие все-таки жестокие существа — люди…
Часть 9
Недели три Сергей сидел тихо, занимаясь домашними заданиями, пока хватало силы воли. С каждой новой посылкой он убеждался, что Гермиона — это Варя… Варенька… Живая. Это, пожалуй, было самым главным — она живая. И теперь он сможет ее защитить от всего на свете. Поэтому он ждал и наблюдал, никаких шевелений вокруг него не было, также как и вокруг городка. Тогда товарищ старший лейтенант решился.
— Тетя, для всех интересующихся — я уехал в детский лагерь для особо трудных подростков, — с кривой ухмылкой сообщил мальчик. — Если все получится, то меня некоторое время не будет.
— Хорошо, Гарри, — улыбнулась тетушка, с которой они за прошедшее время подружились. Увидев, что случилось с домом миссис Фигг, женщина неожиданно расслабилась и успокоилась.
Сергей долго думал — позвонить или приехать, но решил, что лучше приехать. С помощью справочной установив адрес, мальчик высчитал самый простой, в его понимании, маршрут, отправившись на поезде сначала в Лондон, а потом и в городок, где жила… Варя. Ни в одной, ни в другой электричке мальчика никто ни о чем не спросил, видимо, считая, что, если опрятно одетый, спасибо тете, пацан куда-то едет, значит, так надо. Подъезжал он уже в послеобеденное время, надеясь застать девочку дома. «Ну, а если нет, то подождем. И дольше ждали», — решил Сергей.
Варя сегодня чувствовала себя не в своей тарелке. Она чувствовала — должно что-то случиться, что-то очень хорошее, поэтому в больницу не поехала, понимая, что просто не сможет сосредоточиться на работе. После обеда ощущение чего-то надвигающегося стало почти нестерпимым, отчего девочка выскочила на улицу, пытаясь успокоить себя ходьбой. Она нервно вышагивала перед домом, совершенно не понимая себя, а в груди девочки зрело ощущение праздника.
Сергей медленно подходил к дому Вареньки, ориентируясь по табличкам. Вдруг его будто накрыло горячей волной. В груди поселился какой-то теплый комок, возникло ощущение, будто кто-то подталкивает в спину, мальчик даже оглянулся, но что-то, поселившееся в нем, гнало его вперед, вынуждая перейти на бег. Сергей уже с трудом держал себя в руках, не понимая, что происходит, когда он наконец увидел ее.
Миссис Грейнджер с интересом наблюдала за доченькой, что весь день будто бы была не в своей тарелке. Гермиона то замирала, мечтательно улыбаясь, то начинала носиться по дому. Вот наконец доченька выскочила из дому, начав вышагивать перед крыльцом. Девочку что-то сильно беспокоило, и она явно нервничала. Эмма уже хотела окликнуть дочь, чтобы спросить, что случилось, когда случилось это. Позже, вспоминая этот момент, Эмма не могла подобрать другого слова, кроме как «чудо».
— Варя! — не сдержавшись, по-русски выкрикнул Сергей, остановившись. Остановилась и Гермиона, глядя на него своими медовыми глазами, и от этого взгляда, казалось, исчез весь мир, оставив только его и… ее.
— Сереженька! — воскликнула Варя, поняв наконец, кого ей напоминал Гарри в конце года. — Родной…
И будто весь мир замер, когда они двинулись друг навстречу другу. Глаза в глаза, шаг за шагом двое, что казалось, потеряли друг друга, шли. Их шаги были небыстрыми, но двое шли, казалось, через вечность. Они шли друг к другу, и столько невыразимых чувств было в этой сцене, что миссис Грейнджер просто заплакала, не выдержав такого накала эмоций.
А потом их руки соприкоснулись, встретившись сначала пальцами, а потом превратившись в объятия. И их первый поцелуй, такой взрослый для двенадцати лет, не казался чем-то неправильным. Для двоих выглядевших детьми весь мир не существовал, только они. Только их руки, только их губы, только их объятия. «Варенька»… «Сереженька»… не было в этих простых словах ни пафоса, ни чего-то еще, а только бесконечная любовь, победившая, казалось, саму смерть.