— Похоже, наш недруг активизировался, — произнесла Варя, прочтя Наташкино письмо.
— А Луна-то ему чего плохого сделала? — ошарашенно спросил Сергей, поглаживая опять всего боявшуюся девочку.
— Выясним, — мрачно пообещала доктор Варя, принципы карательной медицины никогда не забывавшая.
Часть 19
Понукаемые аж через МКМ, авроры сработали очень быстро, найдя Ксено Лавгуда… Точнее то, что от него осталось. В заброшенном маггловском доме, в подвале стоял Омут памяти и стул, к которому был привязан тот, которого искали всеми силами Аврората Великобритании. Мужчина был мертв на момент обнаружения более суток, причем экспертиза Мунго установила, что у него просто не выдержало сердце. Когда в Омут сунулся молодой аврор, то вывалился оттуда с дикими глазами, держась за сердце, и был отправлен к целителям. Смотреть воспоминания было почти невозможно, потому что это были воспоминания ребенка, переполненные болью, ужасом и паникой. Этот факт всколыхнул всю правоохранительную систему магической Британии, да и Международной Конфедерации Магов, немедленно приславшей своих дознавателей. Элфиас Дож умер во время допроса, так и не выдав имя того, кто был ответственным за происходящее. Так как юная Лавгуд находилась под опекой целителей, то им просто подтвердили опеку, не задумываясь о разнице в возрасте. Расследование шло своим чередом.
Получив сову с официальным извещением, Варя заплакала. Сергей обнял любимую, потянув из ее пальцев пергамент с официальным подтверждением опеки над несовершеннолетней Полумной Лавгуд. Это было плохо, потому что мальчик даже не представлял себе, как сказать лежачей девочке о том, что папы больше нет. С Луной все было очень плохо — едва не умерев, она не могла ходить, почти не чувствуя собственного тела, сердце ее вело себя не очень хорошо по отношению к девочке, да и к остальным органам были претензии. При более внимательном осмотре выяснились более серьезные подробности, поэтому утром предполагалась транспортировка девочки в больницу на обследование, тогда же утром должна была прибыть и Наташа.
Мсье Франц объяснил Варе, почему не сработало кольцо ученицы. Эти кольца предназначались только для оповещения и имели защиту только при непосредственной опасности, а непосредственная опасность возникла… Понятно когда. Все остальное в понятие непосредственной опасности, по-видимому, не вошло, поэтому Варя себя сейчас корила за то, что не сделала из сестренки филиал рождественской елки.
— Мама, — заплаканная девочка с серьезным выражением на лице обратилась к миссис Грейнджер. — У тебя теперь есть еще дочь.
— Луна, да? — все поняла Эмма. — У нее…
— Ее отец, судя по всему, не выдержал, — очень грустно сообщила Варвара. — Теперь у нее есть только мы.
— Значит, мы у нее есть, — твердо произнесла миссис Грейнджер, приняв решение. — Что у нее?
— Частичный паралич, причем не очень понятно, в чем дело, — вздохнула Варя. — Смотреть надо.
— Завтра с утра посмотрим, — понимающе кивнула Эмма. — Отцу я сама скажу, хотя он, по-моему, и так все понял.
— Папа умный, — согласилась Варвара, беря Сергея за руку, чтобы отправиться к Луне, девочка уже должна была проснуться, и она сильно испугается, не увидев их рядом.
Сергей в свою очередь пытался представить, что такого мог знать мистер Лавгуд, чтобы Дамблдор и иже с ним мучили его ребенком? Это должно было быть что-то очень серьезное, возможно, жизненно важное, поэтому получалось, что Луна также в опасности, причем в опасности постоянно. Кроме того, частичный паралич напоминал мальчику последствия контузий, виденные им в ранней молодости, но по голове ее никто не бил, кроме того, отсутствовали характерные признаки геморрагического инсульта, ну, кроме паралича.
— Слушай, — обратился мальчик к своей любимой девочке. — А инсульт может быть?
— Ишемический? — Варя поняла, о чем говорит Сергей и замерла… После потянулась к переговорному артефакту: — Тридцать третья, на выезд.
— Пять минут, — мгновенно ответила Наташа. — Может, даже три.
— Принято, — произнесла доктор Варя. — Ты молодец, любимый, звони папе, нам срочно нужна перевозка.
***
По городку, освещенному вечерними огнями в преддверие Рождества, неслась санитарная машина транспортировки больных, расцвечивая окрестные улицы, украшенные к Рождеству, яркими огнями проблесковых маячков. Сирена взревывала только время от времени, когда какой-то зазевавшийся водитель не спешил освобождать дорогу. Почти седая девочка, находившаяся в салоне автомобиля, жалобно смотрела на своих близких, отодвинувших сопровождающего транспорт санитара в угол. Поняв, с чем имеет дело, тридцать третья бригада привычно работала, а санитар пытался уложить в голове то, что видел. В голове укладывалось плохо, но доктор Грейнджер сказал: «не мешать», а ему виднее.
Взлетев на эстакаду, машина затормозила и, будто только дожидаясь этого момента, из мгновенно распахнувшихся задних дверей показалась сопровождаемая детьми каталка. Она двигалась очень быстро, можно сказать, стремительно, устремляясь к отделению интенсивной терапии, где эти самые дети переложили лежащую на каталке девочку на кровать, почему-то посчитав до трех. Находившиеся в отделении доктора сначала… сильно удивились, а потом, узнав доктора Грейнджер-младшую, расслабились. А трое детей лет двенадцати, уже вывозили реанимационную кровать в коридор с задорными криками на непонятном языке.
— Что у вас? — поинтересовался подскочивший мистер Грейнджер, давая сигнал помочь санитарам.
— Похоже, что инсульт, папа, — ответила ему любимая дочь, тут же обложив латинскими определениями неосторожно сунувшегося санитара.
— Дать тебе по попе за такое, — мечтательно произнес Марк, понимая, что это не более, чем шутка.
— Потом дашь, — ответила ему Варвара. — Некогда нам сейчас, лучше МРТ предупреди, что мы к ним идем.
— А выдержит она МРТ? — поинтересовался доктор Грейнджер.
— С ней Наташка останется, — сообщила любимая дочь, на ребенка сейчас совсем не похожая. — Кстати, Гарри-таки получился доктором, так что мы тебя обманули, получается.
— Ожидаемо, — хмыкнул Марк. — С кем поведешься…
Кровать сходу закатили в тамбур, Сергей с Варварой подхватили простыню с лежащей на ней Луной и утащили вдвоем на кушетку аппарата, да так споро, что никто ничего не успел сказать. Рядом с кушеткой встала рыжая девочка, контролируя лежащую, а Грейнджеры набились в аппаратную. Потом Варвара выглянула и затащила туда же Сергея. Оккупировав монитор, двое детей внимательно смотрели на экран, время от времени переговариваясь и прося рентгенологов что-то увеличить.
— Вот! — Сергей ткнул пальцем в экран. — Вот оно!
— Твою же… — грустно протянула Варя. — Стоп! Нашли…
— Что нашли? — поинтересовался доктор Грейнджер, а рентгенологи внимательно смотрели на монитор, чтобы потом переглянуться.
— Инсульт они нашли, — тяжело вздохнул один из рентгенологов. — Ишемический, вот здесь, видишь? А вот, что его вызвало… Только откуда оно там взялось-то?
— Кажется я знаю, откуда, — прошептала Варвара, припомнив зелья в еде Луны. — Смотрим еще и сердце, и Наташке тоже, а потом будем лечить.
А Наташа в это время уговаривала Луну не бояться и не дрожать, подозревая уже, что обнаружат ребята. Выскочившие из аппаратной Сергей с Варей так же быстро переложили Луну и повлекли ее дальше, по дороге рассказывая Наташе, что происходит, откуда растут ноги и что сейчас делать будут.
— Значит так, у сестренки таки, да, — сообщил Сергей. — Потому смотрим сердце ей и тебе, а потом лечить будем. Гробили ее со знанием дела, судя по всему, правда, непонятно, зачем.
— Думаю, рано или поздно это обнаружится, — проговорила Наташа, заезжая с кроватью в кардиологию. — Немного страшно, — призналась она.
Кардиограмма Луны… Вызвала тяжелый вздох Вари и успокоительную речь Сергея на тему того, что все решится и будет хорошо. А вот когда взялись за Наташку, той стало страшно, правда, недолго. Все-таки запугивать коллеги были не приучены, поэтому улыбающаяся Варя весело обрисовала Наташке ее будущее на ближайшие две недели, точнее, учитывая доступность препаратов — будущее ее попы, как и планы оной на переезд.
— Кушала Джинни плохо и не то, — сообщила Варвара. — Поэтому, душа моя, предстоит тебе комплекс минералов с упором на магний.
— Не-е-ет, — тихо провыла рыжая девочка, понявшая, отчего, собственно, закончилась.
— Да, душа моя, да! — мстительно заявила ей Варвара, ибо в прошлой жизни жертвой как-то стала она. — Будешь кушать правильно.
— Сейчас буду плакать, — торжественно объявила Наташа.
— После третьей инъекции, — заметил Сергей. — Если мне не изменяет память. А Луна выдала специфическую радость, ничего, все решим.
— Это точно, — кивнула ему Варвара. — Может сейчас скажем, пока кардиореанимация под боком?
— Не надо, — почти прошептала Луна, — я поняла, что папы больше нет. Теперь я одна.
— Помнишь, что я тебе сказал? — спросил ее мальчик. — Ты никогда больше не будешь одна.
Полные надежды и радости глаза парализованной девочки были ему ответом. Сергей знал — впереди трудный путь, но они справятся. Луна будет ходить, бегать и радоваться жизни. Знали это и Варя с Наташей, гладя свою сестричку. Понимал это и старший Грейнджер, готовившийся успокаивать ребенка или даже детей. Вот психика девочки…
Часть 20
Вечером, решив, что шутить, так до конца, Варя пошла к папе, разбиравшемуся с бумагами у себя в кабинете. Луну мыла Наташа, затем собиравшаяся отправиться домой, как она выразилась, «к своему стаду». Судя по всему, дома девочка не скучала. Сергей закопался в литературу по колдомедицине, заявив, что видел что-то подобное. Поэтому Варя пошла дошучивать. По крайней мере, ей так казалось. Войдя в кабинет отца, девочка подошла к нему, на мгновение из глубин сознания поднялся страх, но девочка быстро взяла себя в руки.
— Что случилось, дочь? — поинтересовался мистер Грейнджер.