— Приняли, — откликнулся постаревший Ли, проворачивая рулевое колесо. — А чего только бабушки, мы с Сержем не люди, что ли? — но в канале связи послышалось только хихиканье.
Многое произошло за эти годы, родились дети, а за ними и внуки, Луна с Невиллом, который Крестик, как его называли до сих пор, совсем недавно ушли на пенсию, а тридцать третья продолжала работать. Почти сотня лет минула с тех пор, как Варя открыла глаза в Больничном крыле Хогвартса. Почти сотня лет… Тихо ушли родители, это было страшное горе, но тридцать третью поддерживали все, поэтому… Пережили. Тем более Молли еще жила, несмотря ни на что. Разъехались ставшие людьми Уизли. Внезапно оказалось, что про иск, поданный мсье Францем на Министерство Британии, никто не забыл, и в качестве извинения Служба получила две сотни машин от Магического Китая. И вот сейчас, порыкивая сиреной, машина двигалась к дому, где не дышал ребенок.
Казалось, время не властно над тридцать третьей. Выглядевшие в свои сто с копейками лет на сорок-сорок пять целители продолжали спасать маленьких пациентов, причем не обязательно магов. Когда у простецов произошел взрыв в школе, тридцать третья оказалась первой и спасала, спасала, спасала детей, пока не подтянулись простецы, чтобы потом просто исчезнуть, растаяв в воздухе. За появившуюся легенду о волшебном амбулансе Службу даже не ругали.
— Из машины, — привычно скомандовал Ли, и целители понеслись к девочке, которая почему-то не дышала.
— Перелом четвертого шейного, — сообщила Наташа, прочитав ответ чар. — Покушение на убийство.
— Работаем, — скомандовала Варвара. — Авроров, или как они тут зовутся, вызовите.
— Уже, — кивнул Сергей, фиксируя, накладывая маску, выводя из глубокого обморока. — Не бойся, маленькая, все хорошо будет, — улыбнулся он ребенку, из глаз которого плеснул ужас. — Транспортируем.
— Магическая полиция, — раздался голос сзади. — Что мы можем для вас сделать?
— Ребенка пытались убить, — ответила им Варвара Никитична. — Разбирайтесь, а мы поехали.
Девочка оказалась в больнице, принятая ласковыми французскими целителями, большая часть которых училась у тридцать третьей. Истинные целители теперь чаще всего шли в Службу, где им были искренне рады, но были и те, что приходили в больницы, считая за счастье быть целителем.
— Тридцать третья, вас ждут в Министерстве, — строгий голос пожилой женщины вызывает улыбки.
— Здравствуй, Лаванда, — улыбнулась Варя. — Хорошо, что ты с нами.
В этот декабрьский день тридцать третью пригласили на открытие памятника Службе. Хотели на столетие, но не утерпели, решив немного заранее. Подъехавшая машина выпустила из своего чрева людей, известных каждому, каждому ребенку, каждому взрослому. Легендарная тридцать третья бригада. На высоком постаменте стояла машина, высеченая из бронзы, машина с обозначениями Службы, еще теми, первыми, и с номером — ноль тридцать три. Легендарная машина, которая для многих означала жизнь, спасение, отсутствие боли, тепло и ласку.
А легендарные люди смущались, получая благодарности от тысяч людей, которых они сумели спасти, которым показали жизнь и к которым срывала их диспетчер-координатор днем и ночью, в грозу и град, и даже с отдыха.
— Тридцать третья, на выезд, — звучали слова в машине, и снова, как много лет назад, целители бежали к своему, фактически, дому, чтобы отправиться туда, где они очень нужны.
***
Служба работала, как единый организм, несмотря на множество региональных филиалов, опорных больниц, тысячи бригад. Давно ушли Варя, Сергей, Наташа и Ли, начав свое новое приключение, в котором они, несомненно, будут счастливы, а в Службе теперь работали их дети, внуки и правнуки. Школа сквибов, университет СКМП, где обучали целителей, стали одними из самых престижных учебных заведений магического мира, несмотря ни на что. Когда-то юных целителей, создавших службу, помнили. Были и улицы их имени, и даже государственные награды. Стажеры, парамедики и даже некоторые целители верили, что Варя, Сергей и Наташа смотрят на них с небес, оценивая их труд.
— А вот это моя пра-пра-прабабушка, — пятнадцатилетний юноша с нашивками стажера-целителя, показывал на большой портрет. — Гермиона Грейнджер, хотя на самом деле ее звали Варварой, правда, почему так, неизвестно. Я хочу быть таким, какой была она.
— А рядом с ней Сергей, да? — спросила какая-то девушка, старавшаяся держаться поближе к этому мальчику.
— Он всегда был рядом с ней, они Предназначенные, — юноша отвлекся от рассказа, посмотрев на девушку, и тут вдруг что-то случилось. Глаза встретились с глазами, речь куда-то пропала и все стало неважным. Их пальцы встретились, а потом встретились и тела, почти соединившись с яркой вспышкой.
— Ну вот, а ты говорила, — хмыкнул наблюдавший за детьми пожилой маг.
— Ну бывает, да, — ответила ему его возлюбленная жена. — Значит, начинается новая история.
— Двадцатая, на выезд, — диспетчер спокоен и внимателен к деталям. — Мальчик, три года, аритмия.
— Вызов принят, — такой же спокойный голос в ответ.
— Четвертая, седьмая, все сотые, — а вот тут голос напряжен. — Массовое происшествие у простецов, свыше десятка жертв.
Они никогда не отказывались помочь, потому что так их учили Варя, Сергей, Наташа и Ли.
— Тридцать третья, на выезд, — снова, как много-много лет назад звучал голос диспетчера. — Удачи вам, ребята.
Старая сказка заканчивалась, но не заканчивалась Служба скорой колдомедицинской помощи. Она жила в веках, также жили трое целителей, ставших бессмертными в людской памяти. Наступало время для новой сказки, с новыми героями, с новыми спасенными жизнями и новыми улыбками. Доброго вам пути, скорачи.
Бонус
Варя тихо постанывала от ласк никуда не спешившего Сергея. Медленно распаляя свою девушку, он добивался ее стонов, исподволь доводя Варю почти до самого-самого. Сегодня они не дежурили, поэтому могли позволить себе такие радости, но стоило Варваре застонать чуть громче, как трансляция донесла очень напряженный, почти испуганный голос девочки-диспетчера:
— Всем бригадам! Всем, кто слышит! Взрыв газа в крупном приюте, простецы просят помощи, сотни жертв.
— Тридцать третья приняла! — ответил сильно неодетый Сергей, по дороге смутив Наташку.
— За минуту до оргазма происходит общая тревога, — грустно сообщила Варя.
— Иди сюда, минута у нас еще есть, — произнес ей на ушко целитель.
— Да какой уж тут… — еще грустнее сообщила ему девушка.
Машина была у горящего здания самой первой. Воровато оглядевшись, целители залили здание водой из палочек, что чуть пригасило пламя, а потом набросив на себя щиты, начали вытаскивать из огня и приводить в себя детей. Мальчики, девочки, обожженные, испуганные, едва не задохнувшиеся в дыму и… И те, для кого поздно. Больше четверти часа работала тридцать третья, вытаскивая и сортируя детей на живых и… нет. Обнаружилась и пара магически одаренных, кому могла помочь волшебная больница, но больше всего было, конечно, тех, на кого лечебная магия почти не действовала.
Когда прибыли другие машины и рядом с тридцать третьей встали другие врачи, пожарные, полицейские, просто неравнодушные люди, дело пошло на лад, но все-таки эти сгоревшие дети… Варя, знавшая, что всем не поможешь и всех не спасешь, все равно горько плакала. Она плакала в руках Сергея, как и Наташка в руках Ли. А потом машины магскорой тихо исчезли…
— Почему мы не можем спасти всех? — грустно спросила плачущая Варя.
— Ты знаешь, любимая, — ответил ей Сергей. — Ли, давай заедем куда-нибудь, помянем детишек?
— Хорошо, Серж, — кивнул Ли. Он повернул, останавливаясь рядом с рестораном русской кухни. Бригада вошла в ресторан, распространяя запах гари, но увидев врачей, никто даже не поморщился. Заказав водки и хлеба, целители поминали невинно погибших детей, когда к их столу вышел старый, навскидку лет девяноста, мужчина. Он посмотрел на целителей, вздохнул и сел рядом, Сергей сразу же поставил перед стариком стакан.
— Что случилось у вас, ребята? — по-русски спросил этот мужчина, и тогда Варя снова расплакалась в руках Сережи, рассказывая про пожар, про то, как они вытаскивали детей, и про то, как для некоторых было поздно.
Старик слушал совсем юную девчонку, которая спасла сегодня не одну жизнь и горько плакала, потому что не умела оживлять мертвых. Он просто сидел и слушал. А потом заговорил сам. Он рассказывал о войнах и о том, что умирают все в свой срок, даже самые маленькие. И с этим сроком ничего нельзя сделать, если только рядом нет врача. Старик встал и поклонился этим молодым людям, отдавшим себя служению другим. Но долго плакать было некогда.
— Тридцать третья, на выезд, — прозвучал строгий голос Лаванды. — Привет, ребята, — от этого простого «привет» веяло доброй улыбкой. — Девочка, шесть лет, сильные боли.
— Привет, Лавандочка, — ответила Наташка. — Мы уже в пути.
Ли минут за десять домчал их до пациентки, которой оказалась жалобно смотревшая девочка, все повторявшая: «больно-больно» и «я не вру». Сергей нахмурился, Наташа наложила диагностические чары, Варвара заклинанием связала, как оказалось, опекуна, вызвав ажанов.
— Ну что ты. Маленькая, скажи, где болит? — с бесконечной нежностью обратилась Варя к девочке, смотревшей на них широко раскрыв глаза. Девочка показала, Наташа подтвердила.
— Пиелонефрит, — сообщила целительница. — Причем уже хроника, ну и логично при таких симптомах, сильный ушиб большой ягодичной. А вот трещина тазовой — это совсем нелогично и непонятно.
— Девочку в больницу, опекуна ажанам, хотя я бы в морг отправил, — тяжело вздохнув, распорядился Сергей.
— Ничего, Серж, у нас ему тоже понравится, — улыбнулся целителю хорошо знакомый полицейский.
***
— Двадцатая, на выезд, — спокойный голос диспетчера разбудил прикорнувшего целителя. — Девочка, пятнадцать лет, опасная аритмия. Удачи вам, ребята.
— Двадцатая, принял, — Жак, двадцатилетний сквиб какого-то древнего рода, меланхолично нажал н