Ошарашенные доктора с большим уважением смотрели на своего шефа. Такого они никогда и нигде не видели, а Варя хлопнула ладонью о подставленную ладонь Сергея и улыбнулась. И было это так похоже на поведение сложившихся врачей, что доктора удивились еще раз. В следующую «проблемную» палату детей пригласили первыми. Причем пригласили с нескрываемым уважением, ведь присутствовавшие врачи о таком синдроме даже не слышали.
— Да ну, — внимательно посмотрев на лежащего в кроватке трехлетнего ребенка, заключила Варя. — Это не смешно. Короткие и кривые конечности, большой череп с выступающим затылком, запавшая переносица… В общем, ахондроплазия в своем классическом проявлении. А что лечим-то?
— Задержку в развитии, — улыбнулась медицинская сестра, глядя на детей почти с любовью.
— А… ну-ну, — хмыкнул Сергей. — Так сказать, Панакея[6] в помощь.
После этого, врача, отвечавшего за данного пациента, мистер Грейнджер утащил к себе в кабинет, так сказать, для разбора, а Варя с Сергеем устроились в ординаторской, выпить чайку и перевести дух. Сергей обнимал свою девочку, которая возмущенно бормотала про коллег, у которых корона упасть может, а мозгов, как у какаду. Эта речь означала, что Варя возмущена незнанием, и мечтает побить коллегу пачкой «Ланцетов» за год.
— Спокойнее, спокойнее, — погладил свою девочку Сергей. — Зато развеялись. Может, еще чего интересного покажут.
— Главное, чтоб не задницу, в проктологии я так себе, — улыбнулась Варя.
— Да, по проктологии у нас Наташка, — ностальгически вздохнул мальчик. — Появится ли…
— Думаю, появится, — уверенно произнесла девочка, — мы же бригада.
— Ну, дай-то магия, конечно, — Сергей прижал ее к себе, отчего Варвара совершенно расслабилась, прикрыв глаза.
Часть 7
Медицина, да и колдомедицина не всесильны. И Варя, и Сергей это знали. Знали, понимали, видели, но каждый такой раз становился личной трагедией. Бывало, артефакт или вызов срабатывал поздно, бывало, просто ничего нельзя было сделать. Многое бывало за прошедшее время. Войдя в палату к пациентке — трехлетней бледной девочке, Варя почувствовала беду. Просто подсознательно почувствовала, тихо всхлипнув. И врачи, пока не видевшие ничего экстренного, оглянулись на девочку, уже показавшую свои знания. А доктор докладывал об анемии, плохой свертываемости, кровоточивости.
— Может быть, наши юные таланты хотят что-то добавить? — мистер Грейнджер как будто не видел, как погасла улыбка дочери, как опустились ее руки.
— Я посмотрю, не иди, — шепнул Сережа любимой, уже поняв по ее реакции, с чем они имеют дело.
Подойдя к девочке, он заговорил с тяжело дышащей пациенткой, играя, возвращаясь к одному и тому же вопросу, обнимал, прощупывая периферические лимфоузлы и видел, что Варя все поняла правильно. Диагностические чары приносили плохие новости. Эту страшную болезнь лечить не умела ни человеческая, ни волшебная медицина, разве что эликсир жизни…
— Поправьте меня, если ошибаюсь, — попросил коллегу мальчик. — У пациентки жалобы на слабость, недомогание в течение нескольких месяцев, повышение температуры тела, боли в суставах, бледность, кровоточивость слизистых полости рта, носа, другие виды кровотечений, боли в животе, затруднённое носовое дыхание, одышка.
— Все правильно, — кивнул коллега, понимая, что мальчишка не просто так резюмировал жалобы.
— При этом, увеличение периферических лимфатических узлов, лимфоузлы образуют конгломераты, — продолжил Сергей, мистер Грейнджер уже хотел прервать его, но отвлекся на тихо всхлипывающую дочь, которую почти не было слышно, но тем не менее… Марк понял, что сейчас скажет этот мальчишка. — Сыпь, имеющая пятнисто-папулезный характер с преимущественной локализацией на верхней половине туловища, выявляются пятна типа «кофе с молоком»…
— Ваш вывод, коллега? — поинтересовался ведущий пациентку доктор, заинтересовавшись, а мальчик поднял на него взгляд, в котором читалась тоска и боль.
— Ювенильный миеломоноцитарный лейкоз, — коротко озвучил Сергей страшный диагноз, подошел к Варваре, выводя ее из палаты, чтобы затем обнять, прижимая к себе. Девочка тихо расплакалась. Такими их и обнаружили вышедшие коллеги, сразу же понявшие, что произошло.
Мистер Грейнджер пытался успокоить дочь, но она просто тихо плакала, не реагируя ни на что. Марк поразился тому, как его дочь поняла, что происходит, и отреагировала на вывод своего мальчика, а еще он видел, какое у них взаимопонимание, как обнимает этот мальчишка его принцессу и как она доверяет ему. Приходилось признать, что это врачи, действительно врачи, переживающие за пациента, вот как сейчас.
— Она всегда тяжело переносит… — немного извиняющимся тоном произнес мальчик. — Когда ничего сделать нельзя…
— Поехали домой, дети, — устало предложил Марк Грейнджер. — Отдохнете, поспите…
— К этому привыкнуть невозможно, — Варвара почти шептала, но ее поняли и погладили.
— Пойдем, родная, — шепнул ей Сергей.
Доктор Грейнджер переодевался и думал об этом «всегда». Это не один случай и не два, мальчишка знает, о чем говорит, значит его дочь действительно пропускает все сквозь себя, сопереживая пациенту, а таких врачей было мало, очень мало, именно поэтому Марк не стал ничего говорить, а просто отвез отменивших трансфигурацию одежды детей домой, коротко объяснив супруге, что случилось.
Миссис Грейнджер наблюдала за тем, как Сергей массирует дочь, как поит ее теплым какао, как укладывает спать. Мальчик точно знал, что делать в таких случаях, и это выдавало опыт, практику, много лет вместе и умение чувствовать супругу. А кроме этого, дети действительно были врачами с гигантским опытом и не признать это было просто невозможно.
***
Дети собирались. Глядя на то, как они собираются, мистер Грейнджер чувствовал себя странно. Создавалось ощущение, что собираются сейчас не двое детей в школу, а офицеры сил специальных операций на боевое задание. Варвара надела под юбку короткие шорты, украшенные какой-то вышивкой, подцепив цепочку защитного артефакта, Сергей также цеплял артефакты на себя, через несколько минут оба представляли собой филиалы рождественских елок. Скрытые артефакты, видимые всем артефакты, гербы на одежде и на мантии, при этом герб рода содержал в себе фиал с зельем, палочку и кадуцей, то есть почти повторял эмблему Службы из прошлой жизни. Варвара еще раз проверила артефакты, Сергей попрыгал, после чего, переглянувшись и убрав уменьшенные чемоданы в карман мантии Сергея, оба двинулись к машине отца. Все слова были сказаны, прощание не затянулось, и вскоре автомобиль двигался в сторону вокзала.
— Умище наш не спрятать, — проговорила девочка. — Предлагаю и не стараться.
— Значит, вороны, — утвердительно сказал Сергей. — Согласен. Кто у нас Избранный-то?
— Некий Турпин, не помнишь такого? — поинтересовалась Варя.
— Была, вроде бы, девочка с такой фамилией, но нет, не помню, — покачал головой мальчик. — Исцелять, кстати, будем?
— Куда мы денемся, — тяжело вздохнула девочка. — Скорая — это навсегда. Кстати, что там по разнице?
— Целителя убить нельзя, — сообщил ей Сергей. — Но только убить, то есть от насилия до пыток — «сами, ребята, сами».
— А целитель? — поинтересовалась Варвара.
— А целитель… — Сергей как-то очень злобно оскалился. — «Поступать по совести, в соответствии с клятвой».
— Ой, ма-а-ать…. — протянула девочка.
— Ага, — кивнул ей мальчик. — При этом преференций нет, то есть ритуал становления никаких плюшек не дает, что создает определенные проблемы. Ну получишь ты диплом в двенадцать, а толку-то?
— Ла-а-адно, — Варя задумалась. Что-то тут было не так, а вот что — она понять не могла. — Зимой французские законы глянем.
— Голубки, — позвал их Марк. — Приехали, выгружайтесь.
— Опять эта школа выживания, — тоскливо протянул Сергей, вылезая и подавая руку девочке. — Долго прощаться не будем, артефакты не снимайте никогда, дом у вас защищен так, как не каждая крепость. К зиме гоблины отреставрируют дом Фебрис, посмотрим, что можно будет сделать с ним.
— Удачи вам, — мистер Грейнджер обнял уже точно своих детей, провожая их к барьеру. Уизли на платформе наличествовали, навевая ностальгию, но младшая выглядела обычной, в прозрачной ночной рубашке и резиновых сапогах.
— Ну, в десять лет уже пора бы знать о трусах, — пожала плечами на улыбку мальчика Варвара. — Так что тут что-то странное. Разберемся, думаю.
Пройдя в вагон, двое в мантиях с гербами, сверкая артефактами на солнце, ничьего внимания не привлекли. К аристократам и их детям на волшебной платформе привыкли. Усевшись в купе, Варвара оперлась на Сергея, ожидая возможных попутчиков. Попутчицами оказалась сестры Патил, сразу же поздоровавшиеся. Стоило поезду набрать ход, как дверь купе, повинуясь жесту Сергея, закрылась.
— Падма и Парвати Патил, — представились близняшки.
— Махаон и Гермиона Фебрис, — ответил им Сергей. — Вам на разных факультетах будет грустно, а Шляпу можно попросить.
— Потому что мы близняшки, да? — спросила Падма.
— И еще, потому что Гриффиндор — сильно так себе факультет, — ответила ей Варвара.
Девочки задумались, мальчик проверил укладку, не ожидая, впрочем, никаких немедленных эксцессов. На середине пути пообедали, угостив и близняшек. Чары, наложенные Варей, предназначались для изолирования операционных, поэтому из коридора не проникало ни звука. Поезд шел знакомым путем, девочки беседовали, Сергей думал. Почему Махаона и Гермиону пытались умертвить, не убивая напрямую, они с Варей не обнаружили. Скорее всего, дело было в каком-то артефакте или зелье, очень ценном для понятно кого, ибо взять под контроль все накопленные знания… Но тогда возможны провокации, причем возможны они сразу.
— Страшно мне немного, — перед самым прибытием призналась Варя.
— Не бойся, душа моя, — ответил ей Сергей. — В крайнем случае — валим всех и сматываемся.
— Пулемет бы нам, — протянула девочка.