Милиция и спецы подъехали одновременно. Олегыч оценил пленку, немедленно похвалив тринадцатую, а Света показала доблестным милиционерам следы, пока доктор Витя объяснял, чем это все может закончиться для девочки.
— Нам ее так вязать? — поинтересовался молоденький лейтенант.
— Не спеши, — произнес Альперович, кивая фельдшеру. — Малыш, магнезию,[8] кубов двадцать послойно.
— А-а-а-а! — закричала уколотая в мягкое место доселе изображавшая тушку в коме женщина. — Ма-амочки! Бо-о-ольно!
— Зато память отлично стимулирует, — сообщила Света, давя на поршень. — И совесть.
— Сейчас вы расскажете добрым дяденькам, зачем избили ребенка, — сообщил доктор Витя. — А если вдруг забыли, то у нас еще магнезия есть…
— Н-не надо, — прохныкала учительница начальных классов. — Я расскажу…
Машина отправлялась домой. Ребенка, вполне способного стать инвалидом, увезли «спецы»-реаниматологи, женщину, вообразившую, что имеет право бить ребенка, упаковала милиция, «марс»[9] дал добро на возвращение. Коновалов ехал медленно, давая возможность Светке поспать в руках что-то нежно шепчущего Альперовича. Мужчина пользовался тем, что девочка спит, прижимая ее к сердцу. А машина спокойно катилась в сторону подстанции.
Часть 3
Примечание к части
Все поводы для вызовов имели место в реальности. Просто очень давно.
То, что в эту снежную ночь поспать не дадут, стало ясно еще утром — вызовы сыпались, как из рога изобилия. Педиатрическую бригаду гоняли весь день, даже поесть нормально было некогда. Заскочили на пивзавод, там в ларьке всегда свежая выпечка продавалась, ехали и лопали аппетитную сдобу. Поправиться на «скорой» нереально — работа сложная, день и ночь.
Доктор Витя, видимо, решил сдаться — начал чаще обнимать Светку и даже… Его губы пахли кофе и табаком. В это мгновение называемая Малышом девушка почувствовала себя действительно совсем девчонкой. Но потом был вызов к кашлявшему мальчику и паникующей мамаше, на которую пришлось прикрикнуть, чтобы в сознание пришла. Только доставили в детскую, как новый вызов.
— Тринадцатая, вам там недалеко, — Рите было очень неудобно посылать детскую на «взрослый» вызов, но, видимо, действительно был край. Бывают такие дни, когда совсем выхода нет. — Боли в пояснице.
— Ничего, съездим, проветримся, — Альперович спокойно улыбался, а Света смотрела в его глаза, полностью теряясь в них.
— Все, пропала девка, — прокомментировал Коновалов, увидев, как «свежая» докторша[10] смотрит на Виктора. — Сдалась?
— Я еще четыре года назад пропала, — отстраненно улыбнулась девушка. — Чудо же…
— Ничего, Малыш, домой приедем, я тебе сказку расскажу, — доктор Витя погладил уже очень сильно утомленную Светку. — И будешь ты сладко спать.
— Добрую? — поинтересовалась девушка.
— Очень, — погладил ее Альперович. — Прямо, как ты. Добрую, светлую… люблю тебя.
— Сча-а-астье, — протянула Светлана, оперевшись на своего доктора. — Теперь точно все будет хорошо.
— Приехали, голубки, — Слон был доволен — Витька и Светка перестали танцевать друг вокруг друга, теперь смены будут более мирными. Ибо у этих двоих сначала ревность проснулась, доходя до смешного. — Топайте к своим животикам.
Подъезд оказался чистым, вполне ухоженным, дверь им открыла молодая утомленная женщина. По коридору большой «сталинки» носилось три пацана мал мала меньше. Женщина оказалась сестрой пациентки, поэтому провела докторов, особо в разговоры не вступая.
— У сестры что-то с почками, — сообщила она. — Поясница болит, не встает она, тяжело, говорит. А перед вашим приходом буквально описалась…
— Тя-же-ло… — протянул Виктор, двигаясь внутрь. — Малыш, вот как думаешь…
— Поняла я, — кивнула Светка, метнувшись к машине за набором родовспоможения. — Слон, девятую позови, у нас домашние роды, похоже. И психов, на всякий случай.
— Уверена? — удивился Коновалов, такого еще не переживавший.
— Витька не ошибается, — уверенно кивнула девушка, уносясь обратно в подъезд. В квартире Альперович пытался утащить женщину на госпитализацию, когда пошли потуги.
— Принимаем так? — поинтересовалась Светлана, готовясь к процессу.
— Принимаем, — кивнул Виктор. — Все равно уже не довезем, да и сопротивляется она, кричит, что пиелонефрит.
Психозы бывают разными и не всегда только послеродовыми. Вот педиатрической бригаде выпала честь познакомиться и с таким вариантом. Пациентка сопротивлялась, снимать трусы не хотела, кричала «насилуют» и тому подобное, пока не приехали «психи», оказывать помощь, значит. А через час и роды подоспели.
— Тринадцатая, домой, — согласилась Ритуля, давая возможность бригаде отдохнуть. Обрадованные медики отправились в обратный путь, да не тут-то было. Не прошло и десяти минут, как…
— Тринадцатая, мальчик 7 лет, сильные боли, — Рите было очень стыдно, но больше послать оказалось просто некого, две детские бригады на полумиллионный город. Время было сложным, бандитские разборки, оружие… на прошлой неделе врача тридцатой пристрелили. Жить в некогда спокойном городе становилось иногда просто страшно.
«Скорая» летела к своему маленькому пациенту сквозь тьму улиц с частично погашенными фонарями, где только ее фары и маячки освещали улицу. Где-то кого-то грабили, где-то забивали стрелки, начинались девяностые, для многих ставшие огромным стрессом. Автомобиль скорой помощи остановился у хорошо освещенного парадного, выпустив из своего чрева настроившегося на работу доктора и его верную… уже, пожалуй, любимую.
Вопли ребенка были слышны еще с первого этажа. Светлана привычно разобрала крик по интонациям, ребенку было больно, это чувствовалось. Но не настолько сильно, то есть малыш, скорее, громко ныл. Доктор Витя улыбнулся, поднимаясь по лестнице, он тоже все понял. Дверь им открыла совсем молодая мамочка, вся в слезах, скороговоркой рассказывая, что произошло. Зима, снег, что могло случиться? Мальчишка лизнул качели, мама растерялась, бабушка теплой водой отлепила, но это больно.
— Твоя сабля? — поинтересовался у ребенка доктор Витя, заметив желтую саблю на полу.
— Моя-я-я, — проныл мальчик. Ему было действительно больно, но многого тут сделать было нельзя. Светка быстро поняла, что нужно ее доктору, достав ампулу и отломив кончик.
— Так ты у нас целый рыцарь, — умилился Альперович, выразительно пошевелив носом. — А чего плачешь?
— Больно, — хныкнул ребенок. — Очень.
— Ну сейчас доктор тебя полечит, — врач взял ампулу у девушки, пряча ее в кулаке. — Ну-ка, высунь язык.
Уговорив мальчика показать язык, Виктор капнул пару капель, после чего уложил ребенка спать. Светлана объясняла маме, как кормить, ну и тот факт, что болеть еще будет и ничего особенного с этим не сделаешь, поэтому, если беспокойство будет чрезмерным, то можно сходить в поликлинику. Уже улыбающаяся обнадеженная женщина провожала медиков чуть ли не до двери парадного.
— Тринадцатая, домой, — обнадежила Ритуля. — Работяги…
Но домой в эту сложную снежную ночь добраться было им не судьба. Не прошло и пяти минут, как в эфире зазвучал напряженный голос диспетчера.
— Здесь Марс. Внимание всем! Леночку с Танечкой на вызове взяли, адрес…
Глухо выматерившись, Саша врубил всю иллюминацию, а Светка мгновенно озверела — бригаду взяли в заложники. Со всего города слетались свободные машины по указанному адресу, оглушая сиренами, не соблюдая никаких правил — спасти девчонок двадцать девятой бригады. Машина затормозила, оказалось, что они успели первыми. Ни Док, ни Слон не успели даже крякнуть, когда Малыш рванула по ступенькам наверх. Виктор почувствовал, что у него на мгновение замерло сердце. Он устремился вслед за девушкой.
— Не подходи! — кричал наркоман, прижав нож к уже окровавленной шее Леночки. — Коли, а то зарежу!
— А, может, сам себя уколешь? — поинтересовалась Светлана, прикидывая, что делать дальше. — Дать ампулу? — в кармане бренчали пустые с предыдущих вызовов — привычка забирать ампулы для отчета сказалась и теперь. Достав одну, девушка кинула ее в наркомана, сразу же попытавшегося поймать ее рукой с ножом, при этом освободив Леночку. Удар нанести Света не успела, мимо просвистел кулак Слона, заставив наркошу пересмотреть жизненные приоритеты.
— Малыш, ты зачем полезла? — девушка оказалась на руках Альперовича так быстро, что даже взвизгнуть не успела. — Не пугай меня больше, пожалуйста…
***
— Ты сказку обещал, — сменившиеся с суток доктора едва доползли до койки, но теперь Светочка хотела немножко пошалить, чем и занималась в меру своего разумения. — Добрую!
— Добрую? — поинтересовался доктор Витя. — Ну тогда слушай… Жил-был на свете старый реаниматолог…
— И ничего ты не старый, — притворно надула губки девушка, поэтому была сразу же поцелована в надутость.
— Не перебивай, — шепнул ей Альперович. — Значит, жил-был реаниматолог. Жил себе, не тужил, все было привычно и спокойно, и вот однажды перевернулся его мир с ног на голову.
— А почему? — заинтересовалась млеющая в его руках Светка.
— Потому что девушку встретил, — улыбнулся ей Виктор. — Маленькую такую, хрупкую, беззащитную, и все… Пропал наш доктор.
— Разве это добрая сказка, если доктор пропал? — спросила девушка, сделав наивные глазки.
— Малыш, это отличная сказка, — прошептал доктор. — Старый реаниматолог не просто пропал, он влюбился, как мальчишка. И ревновал, как дурак.
— А сейчас, — поцеловала она его.
— Всегда, — Виктор улыбнулся девушке так нежно, что она просто задохнулась. — Я боюсь того, что это только сон… Не хочу просыпаться.
— Я не сон, честно-пречестно, — сообщила ему Светочка. — И я тебя люблю…
Давно уже спала девушка, ставшая всем для Виктора Шулимовича, а он все лежал и думал о ней. О том, какое она чудо и как ему повезло… Уже и забыв думать как убеждал девочку в том, что он старый и она себе может найти кого поновее… Виктор уже не представлял себе жизни без этой девчонки, шебутной, веселой… любимой.