— Это что? — удивился Витя, рефлекторно проверив Темпусом дату, точнее, год.
— Это, Витенька, поезд, — хмыкнула морально готовая к увиденному Светлана. — Паровоз, вагоны, и все из «старины дремучей». Не эс-вэ,[17] поверь мне. Ну что, пошли?
Не замечая никого из активно толпящихся, бегающих, что-то вопящих детей и взрослых, трое юных еще целителей двинулись к вагону. Слон решил проявить галантность, открыв дверь друзьям. Усилий он не прилагал, открывал аккуратно, отчего дверь только хрустнула, со скрипом проворачиваясь на петлях. Старшекурсник, оказавшийся в тамбуре, почему-то побледнел и куда-то исчез.
— Хм, Слон, — задумчиво взглянула на дверь Света. — А тебя не смущает, что она, по идее, в другую сторону открывалась?
— Теперь открывается в эту, — ответил ей Коновалов. — Нечего неправильные двери плодить, — и также аккуратно закрыл предпринявшую попытку сопротивления, судя по скрипу петель, вагонную дверь.
— Теперь она, Саша, открывается только тобой, — хмыкнул Виктор. — Что, в общем-то, тоже хорошо… Меньше народу — выше оксигенация… Пошли в купе.
— Только эту дверь не открывай, — попросила Светлана, обнаружив сдвижную дверь сидячего купе на шесть мест. — Она открыта… ты пройдешь вообще?
— Ну не такой я и крупный, — сообщил медведеподобный Слон. — Зато, может, не полезут… Так сказать, предупреждаем о необходимости резервации места на кладбище, — он уселся, сразу взяв беловолосую девушку на руки, отчего та счастливо закрыла глаза. — Ничего, котеночек, Слон тебя в обиду не даст…
— Кстати, Саш, — что-то припомнила об этой девочке Света, — ты со старостой ее факультета поговорить не забудь. Пусть боится.
— Точно, — кивнул Коновалов и уперся взглядом в появившегося словно черт из табакерки инфантильного молодого человека. — Тебе чего, болезный?
— Поттер со своей гря-гря-гря… По-по-по… А-а-а-а! — закричал молодой человек и куда-то исчез, заинтересовав своей реакцией целителей.
— Экий ты Слон, — хмыкнула Светлана Игоревна. — Пугаешь Малфоя своим видом до заикания. Интересно, Снейпа ты так можешь? — задумчиво поинтересовалась она.
— Судя по тому, что рассказывает котенок, — ответил ей Саша Коновалов. — Этого Снейпа пора госпитализировать. Семеныча на него нет.
— Ну вот приедем… — начал Виктор, но в этот момент поезд дернулся, заставив прикусить язык, и медленно двинулся в путь. За окном проплыли вокзальные строения, потом какие-то кусты, как-то мгновенно появилась степь, которой здесь не могло быть даже теоретически. Молодые люди посидели в тишине. На руках Коновалова задремала Луна, доверявшая Слону даже больше, чем себе. Света некоторое время посмотрела на эту идиллию, а потом улеглась головой на ноги немедленно начавшего ее гладить мужа. Глаза закрывались будто бы сами собой.
— Тринадцатая! Тринадцатая, примите вызов! Срочно! — разрывалась рация от застывшего напряжения. — Седьмая, девятая, хирурги, спецы!..— Саша, гони, — Витя напряжен, как никогда, значит дело настолько плохо, что и сказать трудно.— Что, Витя? — Света замирает от ощущения приближающейся беды. Где-то на границе сознания застыло ощущение колышущейся пустоты — так она чувствует смерть.— Дети, Малыш. Автобус перевернулся, — и со всего города, чуть ли не оголяя его, несутся бригады.Трасса. Со всех сторон слетались «скорые», также как и тринадцатая, они спешили к смятому «Икарусу», от которого доносились крики и плач. Детская боль, казалось, заполонила все вокруг, заставляя страдать так, что Света даже всхлипнула. Суровый, жесткий взгляд ее доктора ожег девушку. Сейчас не время. И рванувшаяся вперед бригада… Тонкая, бледная, почти прозрачная девочка, неизвестно как дышащая. Металл отрубил ей ногу, затампонировав. Все мысли исчезли из головы девушки — жгут, отметить время, медикаменты в вену, и пока Витя осторожно вытягивает ребенка — держать! Держать ее! Отгонять серое ничто, кажется, самой собой… «Не трогай ее! Не дам!» — кричала внутри себя Светлана, отбивая искалеченное детское тело у смерти…
— Малыш, Малыш, проснись! — услышала девушка. Страшный сон растворился в темной хмари, она открыла глаза, полные слез. — Что приснилось, маленькая? — лаской и нежностью мужа, казалось, затопило все вокруг.
— Автобус… — прошептала Света, зная, что он поймет, ведь Витя тоже был с ней рядом тогда… Он поймет.
— Маленькая ты моя, — прижал ее к себе все понявший доктор Альперович. Бывали такие вызовы, приходившие потом в кошмарных снах, не желавшие отпускать докторов спустя годы, как тот самый автобус… тут не нужно было ничего говорить…
— Эх, доктора, — вздохнул Слон, ту аварию тоже помнивший. Видевший потом, какими доктора и фельдшера возвращались на подстанцию — дрожащие, полные адреналинового отходняка, нередко в истерике, особенно девчонки. Страшная была авария, просто жуткая… Страшнее даже крушения пассажирского состава, которое они тоже… разгребали. Поезд начал снижать ход, прибывая на станцию Хогсмид.
***
— Как говорит Семеныч, — заявил Слон, стоило только усесться за стол, — нормальный человек — это патология, которую надо лечить.
— Здесь нормальных нет, — откликнулся Виктор, оценив представшее ему зрелище. — А профессорский коллектив хоть сейчас госпитализируй, — задумчиво закончил он.
— Да, пожалуй… — тренированный глаз Коновалова отмечал возможных клиентов. — Черныша я бы зафиксировал… А старичок точно наш клиент, зуб даю.
— Черныш — это как раз Снейп, — прокомментировал улыбнувшийся профессору Виктор. Зельевар замер, вгляделся в ненавистное ему существо и вдруг исчез. — Был.
— Нервные все… — хмыкнул Слон, оскалившись старосте девочек, отчего та закашлялась. — Чего он, кстати?
— Девочка говорила, что профессор, по слухам, в голову лазит, — задумчиво произнесла Светлана. — Ну вот, может, не поместился?
— Не через то место полез? — приподнял бровь Альперович, отчего целители тихо засмеялись. — Ладно, сейчас народ распределят, и будет развлечение.
— Это какое? — не понял Слон, пытаясь представить весь спектр возможных радостей. Ничего, кроме канкана и массового стриптиза, в голову не пришло, поэтому он непонимающе посмотрел на доктора Витю.
— Жрать дадут, — объяснила вместо мужа милая девушка. — Знаешь, люблю повеселиться, особенно пожрать…
— Эх, — вздохнул водитель психбригады. — А массовый стриптиз был бы интереснее.
— Ой, фу, — скривилась Светлана. — Они ж на уровне девятнадцатого века застряли. А что, если и гигиена тоже?
Так перешучиваясь и пропустили мимо ушей все дозволенные речи вплоть до появления питания на столах. Питание было жирным, его было много, что сильно не радовало, ибо доктора знали, что пихать в себя абы что на ночь глядя — это путь к развеселой ночи. Молодые люди желали ночью спать, а не веселиться, поэтому предстояло тщательно выбирать, что кушать, а потом еще Слону надо было не забыть объяснить политику партии старосте синеньких.
Отлично поужинав, Света со своим Витей отправились в сторону большинства народа с факультета, ибо расположение башни просто не знали. Коновалов сообщил, что найдет, поэтому отправился проводить профилактические мероприятия, сильно впечатлившие старосту воронов. Тот никогда раньше не слышал, что травматическая пенэктомия служит для профилактики простатита, поэтому внимал истине, изливавшейся из водителя психбригады, и вообще старался не дышать. Когда хотел, Слон был страшнее самца гориллы в период гона. Потому ему поклялись чем-то очень важным, что с Луной ничего не случится.
В гостиной факультета было бы скучно, но тут выступила МакГонагалл. Ее явление в гостиную было сюрпризом для всех, кроме Светы, которой все нюансы объяснили гоблины. Девушка умела допрашивать, а зеленошкурым совершенно нечего было скрывать от такого милого создания, могущего рассказать этапы операции по смене пола на латинском языке, что можно было использовать для готового ритуала. Почему-то гоблины менять пол не захотели, а напротив — хотели его сохранить, как память, поэтому рассказали все, что знали. Ну и правильно, не одному же Слону людей пугать?
Так вот, декан. По какому-то замшелому закону им с Витькой полагались отдельные покои, ибо семейная пара. Когда те законы писались, четырнадцать лет было ничего себе так, поэтому замок не возражал, зато попыталась возмутиться декан, но отправилась в больничное крыло. Сначала тихо и вежливо передала ключ от покоев, а потом молчаливо отправилась. Шла она, высоко держа голову, царской походкой, не заметив коллег и директора при этом. Трудно было Минерве, чувствовавшей, что ее голова превратилась в чан с жидким мозгом, способным расплескаться от неосторожного движения.
— Интересно, что же она сказать-то хотела, что ее прямиком к местному варианту Семеныча направило? — поинтересовалась милая девушка, зайдя в отдельную ото всех спальню.
— Не думаю, что мы услышали бы что-то новое, — сладко потянулся доктор Витя. — Давай стулом дверь подопрем и спать отправимся.
— Какая мудрая мысль, — поразилась Светлана, исчезнув в сторону душа. — Прям хоть сейчас докторскую защищать!
— От кого защищать колбасу?[18] — не понял Альперович, унесшись мыслями в недалекое будущее.
Пока доктора хихикали, Слон решил все-таки проверить, каково Луне и не обидел ли ее кто. Где находится дверь факультетской гостиной своего котенка, юноша знал, а как отвечать на загадку — как раз нет, но это его не остановило. Завязанная в узел ручка двери согласилась его пропустить без вопросов и требований ответа, а потом в гостиную факультета Рейвенкло ввалилось это. Ввалилось оно как раз в тот момент, когда какая-то неумная студентка собиралась, по ощущениям Слона, ударить котенка. Тот, кто не видел, как медленно и неотвратимо на окоп накатывается танк, никогда не поймет, отчего на факультете умников в тот вечер произошла массовая истерика. Зато в комнатах Вити и Светы появилось две дополнительные кровати, а Больничное крыло забилось под завязку истерящими разновозрастными дамами. Нельзя сердить сытого Коновалова, а уж голодного — вообще смерть.