— Руки убрал! — вызверился Гарри на мистера Грейнджера.
— Вить, это папа, он врач, — прокомментировала Гермиона.
— А, коллега, — успокоился мальчик и подвинулся. — Ну извини, коллега.
— Что тут? — Марк достал стетоскоп, замерев на минуту — взгляд мальчика был жадным, как будто он хотел отобрать инструмент.
— Остановка кровообращения[12] и апноэ[13], естественно, — спокойно ответил Гарри. — Тридцать две секунды, не стабилизируется[14].
— Папа, он реанимат[15], он умеет, — встряла любимая доченька. — Трубить[16] надо, да?
— Да, — кивнул Гарри. — Но пока дышим так, не отвлекайся. Коллега, трубку дай, а?
Ошарашенный доктор Грейнджер, не понимающий, что он слышит, передал стетоскоп. Мальчик послушал, явно понимая, что делает, и кивнул.
— Такоцубо[17], — коротко сказал он. — На руках не вытащим[18], хоть бы чего…
— Охренеть, — прокомментировала Гермиона. — Ты мне папу не пугай только.
— Договорились, — кивнул Гарри. — Работаем.
Примчавшимся парамедикам доктор Грейнджер-старший продемонстрировал удостоверение и объяснил, что произошло. Коллеги не удивились, они в своей работе видели такое, что ни в сказке, ни пером, поэтому просто спокойно заинтубировали ребенка и увезли, а вот экзаменаторы были шокированы, как и сам доктор Грейнджер.
— Доченька, ты этого мальчика знаешь? — поинтересовался он.
— Да, папочка, — улыбнулась девочка. — Это Гарри Поттер. Он сирота, и его не любят родственники, зато люблю я.
— Не рано? — Марк улыбнулся дочери.
— В самый раз, — ответила Гермиона. — Слушай, мы экзамен завалили или нет?
Тетя Петунья была счастлива, когда мистер Грейнджер предложил забрать мальчика к ним. Женщина со слезами на глазах благодарила мужчину и очень быстро уехала, оставив Марка в прострации. Экзаменаторы тоже были счастливы, выставив высшие баллы, очень уж их дети впечатлили.
— Это что такое было? — задумчиво спросил отец семейства Грейнджеров.
— Папа, я же сказала, дома его не любят! — ответила любимая доченька. — Очень не любят, а он целитель. Кому прилетело?
— Вернону, — улыбнулся Гарри. — Теперь бегает о-очень толстый хомяк.
Гермиона рассмеялась, а мальчик вслушался в ее смех, понимая, что ему нравится новый голос возлюбленной. Мистер Грейнджер подумал о том, что без всего этого было спокойнее. Кто же знал, что Гермионе достаточно разок получить стимуляцию нижнего мозга, чтобы началось такое? В машине уже Гарри поинтересовался:
— Вера, а зовут-то тебя как?
— Ах да, ты же все это не любишь, — вспомнила Гермиона. — Здесь я Гермиона Грейнджер, по книгам — заучка, глупая девочка с огромным самомнением и отличной памятью.
— И что же случилось с заучкой? — спросил мальчик, несмело обнимая девочку.
— По заднице в школе отхватила и от стресса полетела на свет[19], — объяснила Гермиона.
— Насколько я помню, — Гарри наморщил лоб, — девочек вроде бы не били?
— Ну, видимо, добилась, — Гермиона откинулась на мальчика и прикрыла глаза.
— А… Ростки феминизма, — улыбнулся мальчик. — Понимаю…
— О, я и забыла, — тихо рассмеялась девочка. — Ты Избранный, Нео[20]!
***
Всю дорогу домой Гермиона пересказывала Гарри содержание книг о нем, любимом. Гарри комментировал, из-за чего рассказ часто прерывался. Потому что Гермионе надо было отсмеяться. Но она упорно рассказывала дальше, поражая мальчика его избранностью, что было на самом деле совсем не смешно. Они ехали домой к Гермионе, чтобы решить судьбу Гарри, как он это понимал.
— Все-таки беден английский язык на мат, — вздохнул мальчик, гладя свою условно причесанную подругу. — Придется жечь латынью…
— Я это даже вижу, — закатила глаза девочка. — Выходишь ты такой в большущий зал и начинаешь описывать этапы операции по смене пола. Громко и с выражением.
— И на латыни, — дополнил Гарри. — Все-таки удобно, что перстень на среднем пальце.
Под хохот Гермионы они прибыли домой. Девочка смеялась до слез, держась за живот, всхлипывая и отфыркиваясь. Она представляла показывание перстня целителя Дамблдору, Волдеморту и василиску. Особенно василиску. Выйдя из машины, Гермиона постепенно успокоилась, взяла Гарри за руку и повела в дом. Мальчик не сопротивлялся, он вообще не считал нужным сопротивляться Вере, даже если она теперь Гермиона.
Эмме мальчик понравился. Спокойный, с цепким взглядом, вежливый и молчаливый, при этом незаметно страхующий Гермиону, причем женщина видела, что это вполне рефлекторный подход, то есть мальчик привык страховать дочь, что было уже необычно. Так как они абсолютно точно раньше не встречались просто территориально.
— Ну, — предложила женщина, — рассказывайте.
— Что конкретно вас интересует? — Гарри подался вперед, привычно демонстрируя внимание всем телом. Гермиона, зная, что Витя контролирует и мимику, и тело, тихо хихикнула.
— Откуда вы друг друга знаете настолько хорошо? — пояснила миссис Грейнджер.
— Понимаешь, мама, — девочка коротко глянула из-под бровей. — Мы с ним долго работали в той жизни…
— И все? — Эмма улыбнулась, услышав нотки недоговоренности.
— Он мой муж, — призналась Гермиона, на что Гарри широко и очень счастливо улыбнулся, даже и не думая возражать.
— Так вот оно в чем дело, — дошло до миссис Грейнджер. — Марк!
— Да, дорогая? — на кухню вошел переодевшийся мистер Грейнджер.
— Что же ты мне не сказал, — заговорила чуть ехидно улыбающаяся Эмма, — что доченька не только пациентку нашла, но и жениха?
— Сюрприз, — коротко пояснил Марк.
Детей отослали наверх, чтобы они могли спокойно поговорить, а родители остались на кухне, дабы обсудить произошедшее. Дети благодарно ускакали. Гермиона не знала, как Гарри отреагирует на то, как она его назвала, но он только обнял девочку, усевшись с ней рядом на кровать.
— Давай договоримся, — Гарри начал говорить серьезным тоном, чем немного испугал Гермиону. — То, что мы другие внешне, не сделало нас другими внутри. Я все так же люблю тебя, и мое предложение в силе.
— Витя… — прошептала девочка, а потом ответила ему: — Иногда хочется тебя стукнуть! Я согласна с тем, что мы прежние, и я все так же люблю тебя. Конечно, я согласна.
— Ну вот и договорились, — кивнул мальчик. — Подрастем и организуем ячейку общества.
— Все бы тебе шутить, — хихикнула она. — Кстати, ты историю медицины хорошо помнишь? Какие сюрпризы были в этих 90-х?
Часть 6
— Чую я, что сегодня мы будем зверушками в зоопарке, — вздохнула Гермиона, когда Гарри открыл ей дверь в ординаторскую.
— Мы еще долго такими будем, — улыбнулся Гарри. — Роба на меня есть?
— В сумке посмотри, — спокойно ответила девочка. — Доброе утро, коллеги.
— Светлого дня, коллеги, — автоматически поздоровался мальчик, «доброго» утра не желавший принципиально. — Ты смущаешься?
— Делать мне больше нечего, — откликнулась Гермиона. — Переодевайся давай.
— По идее, тут раздевалка есть, — задумчиво произнес Гарри. — Но мы дети, и нам лень!
Утреннее появление сразу двух юных докторов произвело некоторый фурор в ординаторской. Присутствующие врачи с удивлением слушали разговор двоих детей, наблюдали их переодевание в полном игнорировании наличия еще кого бы то ни было, незлобливую пикировку. Дети вели себя, как коллеги, не первый год работающие вместе и знающие друг друга так, как никто не знает. Это удивляло взрослых людей.
— Слушай сюда, — девочка принялась наставлять Гарри. — Сейчас пойдем на обход, пожалуйста, без обычных шуточек, хорошо?
— Это почему? — удивился мальчик.
— «Дикари-с, не поймут-с», — процитировала Гермиона старый анекдот. — Соберись, ты же врач[21]! — тихо рявкнула она, отчего оба засмеялись.
— Ла-адно, — согласился Гарри. — Как скажешь, буду послушен и тих.
— У нас еще одна трубка на двоих, — вздохнула девочка. — Справимся?
— Куда денемся, — обнял ее мальчик.
В этот момент в ординаторскую вошел доктор Грейнджер, оглядывая собравшихся. Несмотря на возраст, дети выглядели ровно так же, как и остальные врачи — костюм, вежливое внимание в глазах, расслабленная поза. Доченька еще немного иронично улыбалась. Заведующий отделением кивнул.
— Итак, у нас сегодня аж два… интерна, — сообщил он коллегам. — Посмотрим, что они могут?
— С удовольствием, — ответили ему впечатленные прошлым выступлением Гермионы доктора. — Пойдем?
— Алекс, — Марк окликнул кардиолога. — После обхода пусти пацана к ультразвуку, под мою ответственность, хорошо?
— Да вопросов нет, — кивнул еще не проснувшийся врач.
Доктора совершали утренний обход пациентов. Начиная со «свеженьких», то есть доставленных недавно, затем посещая тех, кто был в процессе выздоровления, отмечая динамику состояния, вселяя уверенность и давая надежду. Гермиона еще в бытность свою Верой очень любила эти обходы, пока не встретила Витю.
Проходя палату за палатой, не встречая ничего сложного или нового, отмечая высокий профессионализм детей, которому просто неоткуда было взяться, наконец дошли до палаты, в которой лежала одна девочка. Она была бледна, выглядела усталой и явно недавно плакала. Гермиона заговорила с ребенком, проявляя участие, улыбаясь, пытаясь найти подход.
— Лили Мун, десять полных лет, жалобы на сердцебиение, головокружения, синкопе, инструментально не подтверждается, кровь, моча в норме, — Гарри поморщился на этих словах, а потом пригляделся и вдруг напрягся.
— Вера… Гермиона, трубку дай, — сказал он очень спокойным тоном, отчего Гермиона сразу же забеспокоилась. Она взглянула на него, протянув трубку и слезла с кровати, давая ему возможность работать.
— Сейчас мальчик тебя послушает, — девочка улыбнулась пациентке, погладив по руке, и тревожно взглянула на папу.
— Сейчас мы тебя послушаем, — пропел Гарри. — Сейчас мы все-все услышим…
Слушая, он провел одной рукой перед глазами девочки, рассказывая, что это ковер-самолет, который летит за ее болезнью. Казалось, ему совершенно не мешала его же речь, а пациентка отвлекалась от того, что с ней делают, с интересом следила за пальцами. Гарри молча передал «уши» Гермионе, придерживая «воронку» очень неплохого стетоскопа.