— Да, целитель, — кивнуло это невозможное существо. — Только нас нужно научить.
— О… Отбери десяток эльфов, — произнес Гарри. — Вечером будем учить. Миона, десмургию[39] им почитаешь, а я — первую помощь?
— Как же я сама не догадалась? — удивилась девочка. — Богатая идея, почитаю, конечно.
Закончив с завтраком, юные целители двинулись в сторону барсучиного факультета. Сью была искренне рада им обоим, обнимала Гермиону и Гарри, рассказывала свои новости. Девочка совершенно оттаяла, стала веселой, прошлое ее отпустило, что было очень хорошо. С трудом простившись, Гермиона вызвала домовика, с помощью которого оба целителя оказались в папиной больнице. Посетив ординаторскую с целью переодевания, дети двинулись в сторону реанимации, где лежала Астория.
Девочка была счастлива. Здесь о ней заботились, кормили ее, поили, смазывали руки и ноги мазью, после которой совсем не было больно. Стоило ей увидеть Гермиону, Астория принялась благодарить свою целительницу, что было очень приятно. Гермиона осмотрела девочку, которая рассказывала целительнице, что ей совсем не больно, что здесь о ней заботятся, и что она совсем не хочет домой…
— Тори, тебя больше не будут наказывать, — мягко убеждала Гермиона пациентку, но той просто не верилось. Она не могла поверить, что жестокие наказания позади, и мама с папой поняли… Поняли, что ей больно. Она вспоминала раздирающую боль и не могла поверить. Просто пока не могла поверить.
***
Леди Лонгботтом изволила задержаться, в чем-то это было хорошо, потому что у свежепродезинфицированных прошел урок полетов. Он, конечно же, не мог пройти спокойно, поэтому в Больничном крыле образовался пациент с инородным телом в… том самом месте. Попечительский совет решение по рыжику затянул, поэтому, видимо, и образовался пациент, которого переправили в Мунго с просьбой подержать подольше просто для сохранения комплектности. Гермиона объяснила Гиппократу подоплеку, на что тот ответил, что решение отправить в Мунго «леденец на палочке» абсолютно верное в создавшейся обстановке.
Поэтому леди, явившуюся через час после назначенного времени, препровождили в кабинет к целителям, где она была несколько удивлена обилием медицинских инструментов, любовно разложенных на соответствующих поверхностях. Гарри предложил именно такую «показуху», чтобы впечатлить бабку Невилла, потому что разговор предстоял не из легких.
Сначала Гарри объяснил мадам Лонгботтом, что такое посттравматика и чем она заканчивается, а когда женщина достаточно впечатлилась, вступила Гермиона. Сначала она с выражением прочитала карту Невилла, объясняя каждую находку и последствия оных, а потом перешла к сути вопроса.
— Невилл не уверен в себе и в окружении, что в критической ситуации может стоить жизни, — сказала она. — Нельзя травмировать мальчика, ему нужно давать возможность решать, ему нужно говорить, что он нужен и важен, а иначе…
Разных историй в памяти девочки было множество, и с каждой новой историей мадам Лонгботтом будто бы становилась меньше в размерах, понимая, в какую яму летит ее внук благодаря ей. Сначала женщина пыталась спорить, давить голосом, но с Гермионой такое не проходило никогда. Натренированная общением с «мамашками», она шла к цели, не раздражаясь и никуда не спеша, потому через каких-то два часа мадам Лонгботтом сдалась.
— Что вы предлагаете? — воскликнула она. — Не водить Невилла к родителям?
— Я предлагаю обратиться к другим целителям, — спокойно ответила Гермиона. — К маггловским, например, на континент, еще куда-то. Вы же не ищете путь, а просто смирились и плачете над вполне живыми людьми, как над покойниками!
— Возможно, вы и правы, — почти прошептала женщина. — Поможете с магглами?
— Поможем, конечно, — кивнула юная целительница. — Пока человек жив, отчаиваться нельзя!
— Благодарю, — вытерла глаза мадам Лонгботтом, которой дали пусть призрачную, но надежду.
Августа с куда большим уважением смотрела сейчас на двоих детей, которые, став целителями, отдают все время и силы своим пациентам. Это было достойно уважения, и женщина очень хорошо понимала это. А двое целителей, распрощавшись с мадам Лонгботтом, отправились к себе в комнаты, чтобы покушать и хоть немного отдохнуть. Побыть наедине друг с другом, подремать в тишине, пока все спокойно и не случилась какая-нибудь очередная беда.
Гринграссы отправили Дафну в школу, а девочке было неспокойно из-за сестры, боявшейся родителей, паникующей при виде отца. Дафна сидела за факультетским столом с привычно-ледяным выражением лица, когда ее увидела Гермиона. Охнув, целительница почти подбежала к первокурснице-слизеринке.
— В школу отправили? — спросила Гермиона, на что девочка медленно кивнула, изо всех сил стараясь сохранить выражение лица, хотя откуда-то из самых глубин подступали слезы.
— Пойдем-ка, — вздохнул все понявший Гарри, помогая девочке встать из-за стола.
— Профессор, — девочка-целительница подошла к декану факультета Слизерин. — Мы забираем Дафну, родителям можете передать, что я была о них лучшего мнения.
— Что произошло? — насторожился профессор Снейп.
— Ее сестра перенесла операцию на сердце, и девочка беспокоится, поэтому мы ее забираем. Тинки! — коротко объяснила Гермиона, вызывая эльфа. — В больницу, быстро.
Увидев Дафну, Астория залилась слезами. Девочки сидели рядом и плакали, тихо-тихо, почти незаметно, но плакали. Младшей девочке сразу стало теплее, появилась какая-то уверенность, и врачи реанимации, переговорив с Гермионой, разрешили Дафне остаться. Мистер Грейнджер долго объяснял девочке, что можно, а что нельзя, после чего ее переодели и оставили в отделении с сестрой.
Часть 23
Стало как-то поспокойнее, у юных целителей появилось свободное время, которое они использовали по назначению — спали. Гарри учил домовиков накладывать повязки, десмургия пошла на «ура». Волшебные слуги очень быстро схватывали новую информацию и вскоре могли достаточно квалифицированно перевязать что угодно и как угодно, не обошлось, правда, и без казусов, которые потом было весело вспоминать.
Видимо, далеко не всем девочкам дома рассказывали, что такое «менструация». На этот раз отличилась слизеринка Трэйси Дэвис. Или девочку не любили на факультете, или же причина была в чем-то другом, но когда у девочки наступило менархе, ей никто не помог и не посоветовал. Да, началось раньше, чем ожидалось ею же, но детский организм — штука сложная… Вот и девочка перепугалась, вызвав помощь, а домовики эту тему еще не проходили, поэтому, увидев кровь, наложили повязку и доставили в Больничное крыло, доведя до истерики и мадам Помфри, и Гермиону. Трэйси, конечно, объяснили, что с ней приключилось и что при этом делать, но историю припоминали потом очень долго.
— А ты представляешь, геморрой у кого-нибудь? — смеялась девочка.
— Лучше перебдеть там, где не надо, чем недобдеть там, где надо, — вздохнул Гарри. — Пошли в больницу.
— Пошли, счастье, — Гермиона заулыбалась, обнимая своего мальчика.
— Как там Тори, интересно, — задумчиво проговорил юный целитель.
Младшая Гринграсс очень неохотно доверяла родителям, в ее памяти еще жили воспоминания. Лорд Гринграсс стал новым директором Хогвартса, растеряв свою чопорность и высокомерие. Он ходил по коридорам и наблюдал детей с их проблемами, желаниями, бедами и радостями. Видимо, произошедшее с младшей дочерью что-то изменило в этом мужчине, потому что он на глазах становился добрее. Так бывает, дети же…
Миссис Гринграсс на коленях просила доченьку о прощении, и Тори, конечно, простила маму. Потому что это мама, как не простить… Астория дала родителям еще один шанс, а Гермиона добилась того, что Гринграссы поняли, какой шанс им дали, поэтому вели себя примерно. Прошла неделя, шву помогли зажить колдомедицинскими методами, и Гермиона вместе с Гарри начали заниматься с Дафной и Асторией. Реабилитация, пассивная гимнастика, начала активной гимнастики. Астория совсем не смущалась того, что лежит перед Гарри в одном белье и что тот массирует ее сверху донизу. Дафну массировала Гермиона, потому что старшая Гринграсс очень смущалась.
— Давай ножку вверх, ножку вниз, — у Гермионы было очень много терпения, и Дафна чувствовала себя совсем маленькой, когда ее буквально купали в тепле и ласке.
— Тори, давай поищем в песочке, вдруг что-то найдем? — ласка в голосе, обязательно погладить, похвалить, и девочка улыбалась, радостно, открыто улыбалась, а рядом стояла мама и училась.
Миссис Гринграсс училась не только лечить свою дочку, но и любить ее, хвалить, купать в нежности, отбросив все аристократические штучки, потому что это ребенок, ее любимая доченька, которая должна чувствовать, знать и слышать, что ее любят, ее понимают, ее ни за что больше не предадут. И Тори верила. Постепенно доверилась и Дафна. Это была победа, еще одна победа двоих целителей, тех, кто, став последней надеждой, эту надежду полностью оправдали.
— Хорошие они все-таки, — умилилась Гермиона тому, как Тори медленно, будто нехотя, идет по дорожке, уцепившись за мамины руки.
— Хорошие, конечно, дети же, — улыбнулся Гарри. — Пойдем?
В тот день они долго гуляли в больничном парке, просто шли, держась за руки, и думали о том, что вот ради таких моментов и выбрали когда-то эту профессию. Где-то там, в Шотландии, ждал Хогвартс, а в Хогвартсе эльфы. Кстати, об эльфах… Вернувшись в Хогвартс, целители заметили непорядок.
— Воронам мозгов выполнить указания целителей не хватило, — констатировал Гарри. — Придется заниматься профилактикой обстипаций. Заодно эльфов поучим. Итак…
— Факультет Райвенкло через два часа ждут в Больничном крыле, — прозвучало на весь Большой зал, отчего вороны вздрогнули, а львы тихо захихикали, они-то представляли, что ждет воронов.
Через два часа явились, конечно, не все, но всех, кто не явился, приволокли эльфы, кто в чем был и в какой позе находился. Им так же была прочитана лекция о необходимости мыть «хобот» и прочие места, потом рассказ о гастрите и осложнениях для желудочно-кишечного тракта, вызываемых нерегулярным и неправильным питанием, а потом пошел поток, только вместо глистогонного заливали безвредный раствор, но также вызывающий зуд, для запоминания. В этот раз всех клизмили домовики, используя указания целителей.