— Ык! — сказал пациент.
— Не так глубоко, — меланхолично прокомментировал Гарри.
— Ай! — взвизгнула пациентка.
— Что такое? — всполошилась Гермиона. — Неужели дырку перепутали? Да нет, все в порядке.
— А может, лучше розги? — с надеждой спросил какой-то старшекурсник.
— Может, и лучше, но сейчас — клизма, — ответил целитель, давая отмашку домовику.
— Никогда не буду читать во время еды, клянусь! — взвизгнула второкурсница.
— Вот и не надо, — согласилась целительница.
Постепенно домовики нарабатывали опыт и переставали втыкать наконечник «до упора», путать отверстия и под давлением вводить жидкость. К моменту знакомства первых курсов с очистительной профилактической клизмой эльфы вполне профессионально обрабатывали своих пациентов и пациенток. Что было очень неплохо, потому что теперь этот процесс можно было поручать эльфам даже без постоянного наблюдения.
На следующее утро факультет воронов мирно завтракал и ни одной книги или журнала за столом не было. Жалобы на боль в желудке вскорости сошли на нет. Факультеты змей и барсуков, как не охваченные заботой целителей, старались вести себя идеально, начали регулярно мыться и соблюдать режим. Директор высоко оценил работу юных целителей — очень уж ему понравился воспитательный эффект.
— А я-то, дурак, хотел розги вводить, — сказал он им в заключение своей речи.
***
Свой день рождения Гермиона пропустила бы, наверное, если бы не Гарри. Известив всех, что в этот сентябрьский день их в замке не будет, он заранее, вступив в сговор с родителями, подготовил все к празднованию. Поэтому стоило Гермионе проснуться, как она была поцелована и поздравлена. Праздничный завтрак очень понравился девочке — были только самые-самые ее любимые блюда. А потом Гарри взял девочку за руку и скомандовал:
— Тинки!
Хлопок — и все изменилось. Празднично украшенный родной дом, родители, поздравления с днем рождения.
— Ой, — только и сказала Гермиона.
— Мы тебя любим, доченька, — сказали родители.
— Я вас очень-очень люблю, — ответила девочка. — Просто очень!
А потом был парк аттракционов, да не простой… Откуда Гарри добыл международный порт-ключ, да еще и групповой, он так и не признался. Но это был французский Диснейленд, с замком спящей красавицы, аттракционами, комнатой смеха и страха, вызвавшей улыбку у обоих целителей, ресторан с русскими блюдами и огромным тортом — только тут Гермиона поняла, как соскучилась по пельменям и борщу. День был просто прекрасным, его хотелось повторить.
А потом они гуляли с родителями, просто гуляли, любовались на фонтаны и на людей, но это оказалось еще не все, Гарри достал из кармана еще один порт-ключ, хлопок — и французская Ривьера. Очень тепло, почти жарко, пляж с горячим песком, синее-синее море. Быстрая трансфигурация, и визжащая девочка несется к воде.
Это был такой подарок… Просто всем подаркам подарок. Гермиона была так счастлива, что ей казалось, она лопнет от такого всепоглощающего счастья. А потом Гарри ее поцеловал, так нежно-нежно: несмотря на то, что их тела совсем детские, он сумел выразить в своем поцелуе и любовь, и нежность, и ласку, и тепло…
Накупавшись и наигравшись, Гермиона вместе с Гарри и родителями вернулась в холодную Англию. Сидели дома у камина, пили чай и рассказывали.
— Эльфов десмургии учить Гарри придумал, это логично, но вот однажды… — и громкий хохот.
— А потом умников клизмили, Гарри-то хорошо, а мне надо было следить, чтобы домовики дырки не перепутали… — и снова жизнерадостный смех.
Решив одну ночь поспать дома, дети принялись укладываться спать. Гермиона уже засыпала, когда услышала:
— Просыпайтесь, целители! Беда! Просыпайтесь! Беда! — домовик из Хогвартса показал, что они все-таки незаменимы. Хлопок, и…
Часть 24
Примечание к части
Внимание: описана медицинская манипуляция, предложенная в 1937 году В.И. Здравомысловым.
— Ы-ы-ы-ы… — голосам пострадавших вторило эхо.
— М-да, — произнес Гарри, осматривая открывшуюся им картину. — Не ржать!
— И в мыслях не было, — Гермиона сделала честные глаза, отчетливо хрюкнув.
— Тинки… — вздохнул мальчик. — Тащи эту… инсталляцию в Больничное крыло.
— Да, целитель! — обрадовался эльф и пропал с хлопком. С ним пропала и «инсталляция».
— Ну пошли, любовь моя, — произнес юный целитель. — Будем разрешать от бремени отсутствия мозгов…
— Ага, — смех Гермионы рассыпался серебряным колокольчиком по пустынному классу. — Понимаю, что ничего смешного в этом нет, но…
— Да, — кивнул ей мальчик. — Отличное завершение дня рождения — вагинизм[40]. В школе. Оставить бы их так до утра, но нельзя — попа болеть будет. Или не будет, но такие эксперименты лучше ставить на ком-нибудь другом.
— Это точно, — согласилась девочка. — Так себе опыт, я тебе скажу,
Дети пошли в Больничное крыло, по дороге просыпаясь и вспоминая гинекологию. Особенно вспоминал Гарри, потому что Гермиона ее помнила и так, предвкушая первую помощь. Девочка подхихикивала, поглядывая на Гарри, а тому вспоминался только метод Здравомыслова, отлично подходящий для полевых условий[41]. А ведь еще причину искать, хотя причина в шестнадцать лет вполне логична.
— Интересно, что их подвигло на эксперименты? — задумчиво поинтересовался Гарри.
— Полагаю, вопрос риторический, — хмыкнула юная целительница, открывая дверь в Больничное крыло. Вокруг пострадавших ходила мадам Помфри, задумчиво поглядывая на большую банку с надписью «Вазелин».
— Симптоматично наличие в Больничном крыле большой банки с этим чудодейственным средством, — заметил мальчик, подходя к возвышающейся над кроватью горько плачущей «инсталляции». — Ну что, экспериментаторы, расцепляться будем?
— Да, целитель, — сквозь рыдания ответила бордового цвета девушка. — Спасите…
— Гарри, не шути, пожалуйста, я спать хочу, а не экстренную помощь оказывать! — Гермиона увидела, что возлюбленный ею коллега хочет что-то сказать.
— Сейчас спасем, — с тяжелым вздохом пообещал Гарри. — Ну-ка, напряги живот и тужься.
— «Спасите» в такой ситуации ожидаешь от мальчика, — заметила целительница.
Девушка напряглась, юный целитель, надев перчатку, полностью ввел палец в ее задний проход, оттягивая его назад, отчего глаза девушки стали очень большими, но половой член экспериментатора мужского пола с отчетливым звуком освободился[42]. Переодев… точнее, одев жертв собственной глупости в пижаму, Гарри выкинул перчатки и принялся читать лекцию о половом воспитании, о том, что произошло и почему оно произошло.
Юные экспериментаторы лежали очень тихо, краснея от подробностей, которые им спокойным голосом рассказывал одиннадцатилетний мальчик. Для них, конечно, не было сюрпризом, что любовью следует заниматься в кровати, а не в кладовке или классе, держась за стену, но вот сама картина, конечно, поражала воображение. А потом эльф принес вещи этих двоих, отчего Гарри частично понял, почему те спрятались ото всех.
— Слизерин и Гриффиндор, — констатировала Гермиона, рассматривая галстуки. — А говорили, у них ненависть… Хотя, учитывая вагинизм… О!
— Не то слово, любимая, — ответил Гарри, рассматривая небольшую книжицу, озаглавленную «Комасутра»[43]. — Учитывая ошибку уже в названии, даже читать боюсь.
— Зато мы теперь знаем, что их подвигло на эксперименты, — девочка прокомментировала находку, стараясь не смеяться.
— Мадам Помфри, — обратил на себя внимание медиведьмы юный целитель. — Этих отпускать утром, но двухнедельный общеукрепляющий курс.
— Да, целитель, — радостно согласилась мадам Помфри, научившаяся делать уколы.
— Считаешь, мозг прорастет? — поинтересовалась Гермиона, с сомнением глядя на кровати, где очень тихо возлежали разобранные элементы «инсталляции».
— Считаю, попный мозг будет лучше работать, — хмыкнул Гарри. — Тинки! Верни нас, где взял!
Хлопок, дети оказались в спальне в доме Гермионы. Девочка минуту, наверное, смотрела на кровать, потом села и расхохоталась, Гарри просто улыбался. Книга с опечатками объясняла и необычную позу, да и сам эффект. Странно, что школьники вообще смогли так вывернуться, но выглядело, конечно…
***
Утром за завтраком Гермиона рассказывала подробности ночного происшествия, Гарри отмалчивался, думая о том, что в следующем году надо все-таки будет жить дома, а если что — эльф позовет. Идея жить дома ему нравилась: и поговорить есть с кем, и отдохнуть…
— А я хотел предложить отрезать, — вздохнул он, укоризненно посмотрев на девочку.
— Ага, юноша бы сомлел, и была бы у нас веселая ночь, — прокомментировала Гермиона. — А я хотела спать, причем не в том смысле, что имели в виду эти… экспериментаторы.
— В том смысле нам еще очень рано, — заметил Гарри. — К сожалению.
— Ничего, придет и наш час изучения «Камасутры», — юная целительница хихикнула, вспоминая вчерашнее.
— Ну ее, эту «Камасутру», — от души сказал Гарри. — Там одна ошибка — и похороны за свой счет по третьему разряду.
— По третьему разряду — это как? — удивился мистер Грейнджер.
— Это когда венок за гробом несет сам покойный, — объяснила любимая дочь. — Гарри, долопал?
— Гарри долопал, — согласился поименованный. — Поехали по больницам, к Мэнди мы давно не заезжали, кстати.
— Кстати, о Мэнди, — мистер Грейнджер потянулся куда-то, доставая свидетельство о рождении. — Она теперь Грейнджер.
— Ура, — спокойно сказала Гермиона, поднимаясь. — Поехали.
— А давай им сестричку вылечим? — маленькая сияющая девочка посмотрела на Смерть.
— Ты же знаешь, не положено, — ответила женщина.
— Ну они же хорошие, они заслужили награду… Хнык, — Тринадцатая, косясь на женщину использовала свой любимый метод убеждения.
— Все, я все поняла, — подняла руки Смерть. — Лечи, я не возражаю.
— Ура! — запрыгала маленькая сияющая девочка.
В больницу они приехали вовремя, у Мэнди