— Ну что ты, что значит не оправдывал?
— Пойдём в зал.
Мы сели в опустевший зал, и я был готов побиться об заклад, что семья прислушивается что есть сил, чтобы поймать обрывки разговора.
— Какие у вас планы? — серьёзно спросил я.
— Да какие там планы! Мы снялись с места в спешке, в панике, даже вещей взяли минимум. Сейчас мы дергаем за ниточки чтобы собрать хоть какую-то сумму и отправить графу с извинениями. Поэтому нам нужна любая копейка.
— Вот выписка, — я вручил ему выписку из банка с основного счета, с которого было снято ровно пятьдесят тысяч рублей.
— Не потратил, — выдохнул отец.
— Не совсем. Вот конверт. Обрати внимание на цифры на нём.
— Сорок пять? — озадаченно прочитал он.
— Да. Это моё принципиальное решение, я отдал Лещёву пять тысяч в качестве извинения за срыв сделки. Вергельд.
Глава семейства вздохнул и недовольно покрутил головой. По глазам видно, что он заводится и я сейчас словлю негатив.
Меня такой вариант не устраивал, потому что мне не двадцать, чтобы дуться на отца, я сам ему в старшие братья гожусь, если разобраться.
Как ни странно, именно эта мысль, о которой я благополучно забывал большую часть времени, помогла мне собраться с мыслями и силами для разговора.
Откашлялся и поднял руки в примирительном жесте.
— Разговор. Как равных. Но если хочешь просто надавить на меня авторитетом, я собираю вещи и ухожу.
— Это очень на тебя похоже, — он сжал губы в тонкие трубочки.
— Но так ты ни к чему не приходишь. Иной суммы не будет, моей поддержки не будет. Каждый сам по себе.
— А как же клан? А род?
— Семья — это поддержка и взаимная помощь в совместном достижении целей, а не тоталитаризм.
— Я не тиран! — нахмурился он, словно это затрагивало какие-то старые споры.
— Ты старше и патриарх клана. А я научился жить один, кое-чего добился и адаптировался в вольном городе. Попробуем поговорить на равных?
— Ну, давай попробуем, — чувствовалось, что такое решение далось ему трудно, но он старался, балансировал на гранях новой для него ситуации, города и правил игры.
— Вы уволились. Новой работы нет?
— Мы хорошие юристы, уверен, что сможем занять достойное место среди чиновников, работников прокуратуры, администрации, адвокатуры.
— Забудьте про госслужбу. Если нужны деньги, вам придётся брать взятки, а это не совсем в семейных правилах.
— Конечно, Аркаша, мы же не такие, — ужаснулся он.
— А Кустовой такой. Тут коррупция — норма жизни. И, кстати, поголовное незнание закона. В госаппарате не приживётесь. Но за небольшую взятку можно получить статусы адвокатов на вас и — работайте. Если есть желание заняться бизнесом, тут тоже плодородное поле.
— Филиновы — юристы, а не торгаши.
— Да как скажешь. Хотя я ничего плохого в коммерции не вижу. Тогда в ближайшей перспективе план такой — найти работу, адаптироваться, интегрироваться в общество, со всеми познакомиться. Общество тут криминальное, поделено на кланы, на семьи, этнические анклавы. Тут процветает контрабанда, и организованная преступность всех видов. Ей же принадлежит и большая часть бизнесов. То есть, если вы ходите наехать на бизнес, то сразу проверяйте, кто за ним стоит. Я вам чем смогу — помогу и подскажу. Если ты согласен на такой план, занимайте мой офис,
— У тебя есть офис?
— Офис в центре, свой кабинет. Только ключа от сейфа не дам. Там мои личные вещи. Пущу вас туда, но я пока подиректорствую.
— Ты директор? А у тебя есть активы, имущество?
— Откуда, отец? Так, совместный проект по малоприбыльной добыче макров вместе с китайцами, пытаемся расшевелить разорившийся прииск на Изнанке.
— Мы всегда были далеки от добычи полезных ископаемых… Это ковыряние в земле, — пренебрежительно отмахнулся отец.
Я ухмыльнулся. Для главы семьи, которой критически нужны любые деньги, он был чересчур разборчивым.
— Ну, а мне нравится. Ты можешь поискать у меня имущество и попытаться отнять по принципу субсидиарной ответственности члена клана по обязательствам клана. Однако, во-первых, оно находится в залоге. Всё, что я купил, купил в кредит, который вам нечем перебить. Во-вторых, это меня обидит и оттолкнёт. Если пойдешь по этому пути, забудь, что я твой сын, мы больше не друзья. И в-третьих, если не будете со мной ссориться, то… короче, Предок просил вам помочь. Я попытаюсь придумать, где достать такую гору денег.
— Предок? Ты общался с Филином?
— Я здесь стал другим человеком, отец. Не удивляйся, но ты меня не узнаешь.
— Да, ты возмужал и изменился.
— Подумай над вариантами, а я пока спать. День был трудный. Завтра поговорю с хозяйкой, Натальей Романовной, насчет вашего проживания. И съеду.
— Куда ты собрался?
— Община китайцев, за то, что защищал их от полиции, купила мне дешёвый домик на одного человека. Надеюсь, вы не обидитесь что я не буду жить с вами? Тем более, что конкретно эта квартира дана мне бесплатно и временно.
— За какие такие заслуги?
— Помощь в оформлении наследства и решение конфликта с претендентами. Наталья Романовна знала, что мне негде жить и пустила по доброте душевной на пару месяцев.
— А мы? Я думал, у тебя тут аренда. Мы начнём платить и будем жить дальше.
Я отрицательно покачал головой.
— Аренда в этом доме слишком дорогая. Эта квартира — сугубо временное жилище и жест доброй воли.
— Спасибо, что рассказал, будем знать. Значит, поговорим с кузиной Мириам, с её роднёй, посмотрим, что сможем подобрать. Это уже какие-то очертания плана действий.
Утвердительно кивнул. Не факт, что мне удалось его убедить, но, насколько я вижу, он человек, который любит планирование, значит его план не должен идти в разрез с моими.
— До завтра, отец.
— До завтра, Аркаша. И спасибо, что принял нас.
— Вольный город Кустовой гостеприимен. Но учти, тут все про всех всё знают.
Глава 4
— Ну что, братец, поговорим? — в дедовскую комнату, где я временно обитал, один за другим плавно вошли мои старшие братья с наигранно весёлыми мордами.
Что они задумали, мне понятно и так, чай, жизненный опыт побольше, чем у них будет. Собрались меня избить, чтобы незатейливо, при помощи грубой физической силы совершить акт доминирования и загнать в нижнюю позицию социальной иерархии. Не понравилось им, как я себя позиционирую «в семье». Интеллигенция, а повадки, как у шимпанзе.
Второй из идущих братцев застенчиво прикрыл двери.
— Вас двое? — я одевался, так что повернулся к ним всем корпусом.
— Ну да, — они внезапно остановились, когда на ближайшего уставился мой пистолет.
Вот такой я адвокат. С сюрпризом.
— Да брось, — плавно продолжал двигаться на меня второй, намереваясь схватить оружие. Ребячество, тупость и безответственное поведение при обращении с оружием.
— Раз вас двое, то поговорите между собой.
Я отвёл пистолет в сторону и выстрелил.
Громыхнуло знатно, в доме все перепугались и загомонили. Зато братьев, наконец, проняло. Они дёрнулись и побледнели. Пуля попала в обои, проделав в рисунке с цветочками новую дырку.
— Правило номер один, купите себе пистолеты и научитесь ими пользоваться. В Кустовом есть уличная преступность. Она может представлять опасность. Правило номер два, по ночам особо из дома не выходите. Правило номер три, я живу тут дольше, так что тоже представляю опасность.
— Что здесь происходит? — в комнату ворвался отец.
— Юра попросил показать мой пистолет. Правда, Юра?
— У тебя есть пистолет? И ты собрался его брать на службу? — ужаснулся отец.
— Пистолет, нож, кастет, иногда бронежилет. Казаки подарили мне кистень, но пока что не пользуюсь. Изредка беру на работу ружьё.
— Ты, наверное, шутишь? — не поверил отец.
— Да, конечно… шучу… Ружьё я на работу не беру, это исключительно для охоты.
— А остальное? — насупился отец.
— В вольном городе отсутствует запрет на свободное ношение оружия. Кустовой — вотчина всякого шального люда, беглых преступников, торговцев, контрабандистов, караванщиков и каторжан. Плюс, тут куча своих тюрем и каторг. За пределами города — Чёрный рынок. Дальше — вотчины лендлордов. А дальше вольная степь, причём не так давно со степняками была война. Хвала Кротовскому, наши победили, но от этого степь не стала менее опасной. Туда можно только с ружьём. Кстати об этом, кто тронет моё ружьё, тому отстрелю яйца. Всё, мне пора на работу. Адрес офиса на столике в коридоре, как соберётесь, можете зайти туда в гости, хотя я на месте не сижу. Дела.
Адвокатские дела — это своего рода жонглирование. Оттолкнув один вопрос и дав ему время на ответную реакцию, хватаешься за следующее дело, чтобы подбросить и его, потом за следующее и так до тех пор, пока очередное дело не долбанёт по голове.
Передо мной стоял Тайлер, который временно отлучился с фабрики, чтобы произвести разведку по другому предприятию. При помощи сравнительно небольшого фотоаппарата (по габаритам, что-то вроде «Зенита») он сделал серию качественных чёрно-белых снимков большого и красивого паровоза. В тех местах, где он был не таким красивым.
Я оплатил ему эти снимки и пока что вернул на фабрику. Там он присматривал как за состоянием дел на ней, так и за взглядом со стороны на деятельность Игоря, причем последний о существовании моего шпиона даже не догадывался.
Теперь мне предстояла задача нетривиальная.
В городе не было чего-то вроде центров судебных экспертиз, кроме, конечно же, криминалистической лаборатории и бюро вскрытий при полицейском ведомстве.
Поэтому до поездки в агентство недвижимости я направился в ремонтный цех железнодорожного депо, где мне показали пальцем на главного инженера.
…
— Да, — инженер ткнул замотанным пальцем в фотографию, и я порадовался, что у меня есть негативы, на случай если он испортит снимки. — Вот там густая смазка для шестерней и подшипников колёсных пар. Сначала ваш тягач стоял на морозе, она перестыла. Потом на солнце, она разогрелась. Потеряла вязкость и стала самотёком вытекать. А ещё это косвенно свидетельствует, что шапочки корпуса ходовой шестерни неплотно закручены, иначе потёки не были бы такими густыми и по всем парам.