— Да, конечно, — вздохнула женщина и, развернув вдруг два белоснежных крыла, поднялась в воздух, бережно держа мальчика в руках.
— Это кто был? — удивился целитель.
— Потом в бестиарии посмотришь, — девочка сладко зевнула. — Пошли досыпать.
— Угу, пошли, — согласился Гарри. Но уйти им не дали.
— Привет, — перед ними появилась сияющая маленькая девочка.
— Привет, малышка, — Гермиона улыбнулась ребенку.
— Вы сейчас пойдете спать, но я хочу вам что-то сказать, — хитрое выражение лица Тринадцатой заставило Гарри несколько напрячься.
— Что, маленькая? — очень ласково спросила юная целительница. — Иди на ручки.
— Я хочу, чтобы вы были всегда, — тихо произнесла маленькая девочка, устроившись в руках Гермионы. — Даже когда вырастете. Можно, вы будете всегда? — она тихо всхлипнула.
— Люди приходят и уходят, малышка, — улыбнулась ей Гермиона. — Таков закон природы.
— Я здесь закон, — насупилась Тринадцатая. — И я хочу, чтобы вы были всегда, поэтому вы будете, пусть даже за это и надают, но главное, чтобы вы были…
— Ох, маленькая ты моя, — вздохнула юная целительница, качая малышку на руках. Малышку, что тянулась к ласке и купалась в свете души Гермионы.
Перед Гермионой появилась девушка в сияющих одеждах. Она внимательно посмотрела на целительницу, потом вздохнула, потерла попу и сказала:
— Хорошо, Тринадцатая, будь по-твоему.
И все исчезло, будто бы было сном. Но к Гермионе часто приходила маленькая сияющая девочка, чтобы погреться в тепле ее души. Приходила, когда никто не видел, ну, кроме Гарри, конечно.
Конец сказки
Встретив профессора Снейпа совершенно в неожиданном месте, Гермиона решилась. Она совершенно не ожидала встретить его здесь, во Франции, поэтому, наверное, от неожиданности задала вопрос, который ее давно мучил.
— Простите, профессор, можно вам задать личный вопрос?
— Задавайте, — улыбнулся Северус. Это было так необычно — увидеть, как Северус Снейп улыбается.
— Я слышала, многие были уверены, что вы влюблены в Лили Эванс и Патронус у вас лань, но… — не зная, как сформулировать вопрос, Гермиона замолчала.
— Так было нужно, чтобы все думали, — вздохнул профессор. — Любил я совсем другую девушку, мою Лиру.
— Ее как других…? — осторожно спросила целительница.
Возможно, Северус устал носить это в себе, возможно, по другой причине, но он заговорил, исповедуясь совсем юной целительнице, и от этого на душе становилось легче. Северус рассказывал о том, какой была его Лира, как она говорила, как смеялась, как они признались друг другу и клялись не расставаться. Постаревший душой профессор рассказывал и плакал. Он говорил, какой отважной была Лира, как любила и как погибла.
Северус говорил, не замечая своих слез, открыв душу этой девочке. Лира, его белая кошка, его жизнь, его судьба, его тоска. И Гермиона плакала вместе со своим профессором, исцеляя его от боли, всей душой желая, чтобы профессор был счастлив, моля высшие силы о чуде для этого настрадавшегося человека. Ее мольба была услышана, но целительница этого не знала. Она просто хотела помочь и помогала. Душа Северуса перестала рваться на части, он отпускал Лиру Меган, в душе оставалась лишь светлая грусть.
А Гермиона плакала вечером на плече своего Гарри, рассказывая, какую боль носил в себе Северус Снейп все восемнадцать последних лет. Они были уже почти взрослыми, вскоре должна была прогреметь их свадьба, но вот эта встреча заставила целителей весь вечер просидеть за бокалом вина, поминая погибших.
Северус шел по набережной, отпуская свою боль, но не видя будущего, когда навстречу ему вышла женщина. Она была похожа и не похожа на Лиру, но ее первые слова сделали все размышления бессмысленными. Высшие силы услышали мольбу целительницы, и маленькая девочка уговорила тетю Смерть вернуть Северусу ту, без которой зельевар не умел жить.
***
День свадьбы запомнился Гермионе и Гарри навсегда, ведь в этот день они стали официально Поттерами. Сотни гостей, те, кого они спасали, с кем учились, кого учили сами. Профессора, учителя, родители… И звонкое «Да», подхваченное птицами. Вальс, прекрасный вальс, в котором кружилась счастливая Гермиона. Вальс, в которой жених Мэнди кружил юную Грейнджер. Вальс, в котором кружились десятки пар. Счастье буквально разливалось по огромному залу.
Но даже став едиными, они не перестали лечить, искать и находить. К ним приезжали люди, верившие, что руки Поттеров — волшебные. Даже маги в это верили. Прошло совсем немного времени, и утренний токсикоз начал мешать девушке жить на свете. Гарри только улыбался, спаивая своей любимой зелья, от которых становилось легче. А потом он же и принимал роды, потому что неожиданно запаниковавшая любимая ни на кого больше не соглашалась.
За первенцем родилась и девочка. Подросшие дети ездили в Хогвартс, найдя себе занятие по вкусу в свое время, своих любимых, а Поттеры все оставались такими же молодыми, как в двадцать, чем удивляли даже магов, ну а потом…
— Я нашалила, — сказала Гермионе не меняющаяся с годами маленькая светящаяся девочка.
— А как? — поинтересовалась женщина, гладя это маленькое чудо.
— Вы будете всегда, — призналась девочка. — А еще вы будете за всеми присматривать, чтобы они не шалили.
— Она очень любит, когда ее обнимают, — произнесла появившаяся Мия. — Ну и еще с вами связана страшная тайна.
— Какая тайна? — удивился Гарри, с улыбкой доселе наблюдавший за происходящим.
— В далеком мире жили Гарри и Гермиона, — начала рассказ наставница демиуржки. — Они слились душами, из которых и получилась Тринадцатая. Она просто чувствует родную душу.
— Я же не против, — с улыбкой произнесла Гермиона. — Она — чудо.
— Да, она наше чудо, — согласилась Мия. — А вы теперь — боги целителей этого мира, вот такая у Тринадцатой шалость получилась…
***
Где-то, когда-то старый наставник ругал своего нерадивого ученика:
— Как можно быть таким тупым! Анатомию выучил, а применять совершенно не умеешь! Не дай Поттеры тебя к живым людям пустить!
Где-то заливисто смеялась обнимавшая своего Гарри Гермиона, наблюдая эту сцену…
Владарг ДельсатЧеловеку свойственно...
Глава 1
Часть 1
Некоторое время Гарри не мог поверить, что все кончилось. Как-то мимо сознания просквозил поцелуй Рона и Гермионы, поцелуи Джинни, юноша был просто внутри своего сознания. Никуда больше не нужно было бежать, ничего защищать… Волной пролетели суды над Пожирателями, что-то происходило, а Поттер пытался разобраться в себе. Пытался найти что-то ускользающее от него.
Юноша, воспитанный Героем, он не должен был пережить встречу с Волдемортом, но, видимо, случилось чудо и, что теперь делать, Гарри не знал. Зато это отлично знала Джинни, получившая достаточный опыт с другими юношами. На свадьбе Рона и Гермионы Поттер искренне радовался за подругу, пытаясь задавить, заглушить боль и горечь, поселившиеся где-то внутри. Ведь она же счастлива? Ведь счастлива же? Гарри искренне верил в то, что Гермиона счастлива… А он… Его не научили думать о себе, поэтому он также, не задумавшись, пошел под венец. «Большая семья Уизли». Главное — часто видеть Гермиону и верить в то, что любишь Джинни.
С каждым прошедшим годом верить в это было все тяжелее, но дети… Дети были радостью Гарри, его счастьем, его жизнью. Пусть ни старший, ни средний не были похожи на Поттера, ему это было неважно. Он не хотел даже думать о том, что Джинни изменяет, потому что тогда… Этого предательства он мог и не выдержать. Понимала это и Гермиона, сын которой родился очень болезненным, тяжело дышащим, почти не ходячим.
— Вы же участвовали в Турнире, — спокойно объяснял женщине целитель. — Холодная вода оказала свое действие на репродуктивные органы, потом, согласно известной истории, вы долгое время жили не в лучших санитарных условиях, согласно данным диагностики, использовали артефакты повышенного уровня опасности, да и зелья странные пили.
— Какие зелья? — удивилась Гермиона, не помнившая именно «странных» зелий, а когда целитель сообщил, какие именно, она расплакалась. Целитель Мунго хотел донести до женщины мысль о том, что она сама виновата в том, что сын такой болезненный, но добился совсем другого результата. «Не будь я рядом с Поттером, возможно, этого бы не было», — тогда эта мысль впервые забралась в голову женщины. Она стала намного холоднее относиться к Гарри, это, разумеется, заметившему.
— Гермиона, что случилось? — попробовал прояснить ситуацию гриффиндорец, но не преуспел, а потом случилась беда. Его доченька, девочка Лили, полностью повторявшая маму, выглядевшая, как Лили Эванс, чуть не умерла. В Мунго даже не смогли определить, что с ребенком, только сказали, что она умрет. Узнав об этом, ушла Джинни со словами: «Все беды от тебя, Поттер». Тогда Гарри узнал, что сыновья… Это бы его уничтожило, но была Лили.
— Не понимаю, в чем дело, — поделился он с сослуживцем в Аврорате. — Мунго говорит, что дочь умрет, но не говорит, что с ней.
— Не знает Мунго, обратись к магглам, съезди на континент! — прикрикнул на него Стивен Рыбински, работавший стажером. — Не смей опускать руки!
Гарри с Лили на руках появился в приемном покое маггловской больницы. Сначала там заартачились, узнав, что у ребенка нет страховки, но потом, посмотрев на синеющую девочку, все-таки направили к врачу. Пожилой профессор грустно смотрел на паникующего отца и малышку, которой помочь было нельзя, можно было только удлинить жизнь.
— У девочки порок сердца, аномалия Эбштейна, — пояснил профессор. — Если бы ее обнаружили вовремя, можно было прооперировать, но сейчас развилась еще и сердечная недостаточность и оперировать просто опасно. Шанс на успех маленький.
— Значит, Лили… — Гарри показалось, что из-под его ног ушел пол больничного кабинета.