— Раслабьтесь, — вздохнул Сергей, движением руки открывая двери. — То, что нашли в Марине, не паразит, а контур внешнего управления, причем, не магический.
— Охренеть, — поделился своими ощущениями Виктор. — Это мы что, получается…
— Вот что получается вы, мы и будем разбираться, — объяснил ему мужчина, препровождая обоих в сторону клинического крыла. — Давайте устраивайтесь, и начнем.
— Мне страшно, — проговорила Марина. — Просто страшно… Это значит, мы не настоящие, а просто чьи-то игрушки?
— Тише, родная, тише, — погладил ее Виктор, гнавший от себя эту мысль. — Коллеги разберутся, все будет хорошо.
С этими мыслями они и заснули, а тридцать третья работала, не понимая, с чем столкнулись. Контура не было ни в Викторе, ни в детях, но вот почему он был в Марине… Хмурый Сергей разбирал параметры, даваемые ему приборами, и хмурился все сильнее, наконец он что-то нашел. Подозвав Варвару, мужчина ткнул пальцем. Варя сделала то, чего старалась не делать никогда — грубо выругалась.
— Марина, точнее, Гермиона Грейнджер того мира — клонированный объект, — объяснила женщина. — Своей волей обладать была не должна, но вот вселение сущности ее сделало самостоятельной, отключив контур, который пытался воздействовать в интерпретации страха.
— Интересно, а где же оригинал клонированной и кто вообще это сделал? — задумчиво произнесла Наташка.
— Думаю, наши коллеги это обнаружат, — произнес Сергей, хмыкнув. — Полностью нормальный, здоровый человек. Так вот, учитывая то шило, которое из нас торчит во всех мирах, они это вычислят сами.
— Сережа, только девочке надо эту новость как-то аккуратно сообщить, — с беспокойством в голосе произнесла Варвара. — А то она и так плачет постоянно…
— Плачет она по причине предменструального синдрома, — объяснил ей мужчина, подмигнув давно уже проснувшийся Марине. — А сообщать не надо, она все слышала.
— А… ушки грела? — с пониманием спросила Наташа. — Тогда ладно, влей ей чего-нибудь успокоительного.
— Только не ректально, — подала голос Марина. — А где Гермиона, мы найдем, это становится уже совсем интересно, я-то думала, во всем виноваты Уизли, но вот клонирование…
— Клонирование — это да, это вопрос, — кивнул Сергей. — Это кто-то из великих магов, но вот нах… в смысле, зачем — самый большой вопрос.
Молодых людей вернули домой, озадачив по самое «не могу». Виктор, представивший себе мир на управлении, да и себя тоже, пригладил стоявшие дыбом волосы, успокоил жену и решил некоторое время все-таки подождать. Несмотря на их защиту, сначала надо было все-таки обеспечить нормальную работу, а потом уже «развлекаться», а вот Марине было уже очень интересно, но правоту мужа она приняла, уняв на некоторое время свой интерес.
Пока тянулось время ожидания да организации, юные Боки времени не теряли, ибо у Первого секретаря слово с делом не расходилось. Сквибы и молодые маги потянулись буквально через день, они шли чуть ли не сплошным потоком, с каждым надо было поговорить, провести через артефакт профессиональной ориентации, полученный в Центральном, так что под конец дня Марина и Виктор падали почти без сил, что сильно, кстати, расстраивало Марью и Машу.
***
Сотрудник магической безопасности Германии докладывал своему начальству о проведенном расследовании, комментируя при этом нарасследованное. Его работу оценили довольно высоко, несмотря на то что случай был, в общем-то, рядовым, единственное, что выбивалось из аналогичных ситуаций — это возраст юных врачей, впрочем, и это объяснялось, причем, вовсе не древним пророчеством.
— Истинные целители, истинные целители… — вздохнул начальник берлинца. — Сколько еще придурков поверят в эту сказку… Тут как раз все ясно, не могут фактически дети обладать «опытом старца», как в той сказке, которая «пророчество истинных».
— Тем не менее желающих выехать на чужом горбу множество, — хмыкнул маг. — Не переводятся придурки на немецкой земле. В результате они убежали в Россию, а оттуда, судя по всему, вообще…
— Их можно понять, — пожилой маг поднялся из-за своего стола, раскуривая трубку. По кабинету поплыл дым с явственным запахом вишни. — Если бы на меня так давили, я бы тоже, наверное, а у них ребенок.
— Скорее всего, еще и напридумывали себе всякого, учитывая, что они из Британии, — поддакнул ему подчиненный.
— Ладно, это лирика, — большой начальник наслаждался трубкой. — Закрывай дело и отправляй в архив, а этого герра Зигфрида на поводок и пусть работает, раз не знает, что ритуала окончательного отказа не существует, к-колдомедик…
— Понял, — кивнул берлинец, «на поводок» означало, что теперь колдомедик без разрешения может только лупать глазами на свое начальство. Так сказать, око за око, пусть на себе прочувствует…
А в далекой стране на востоке занимался рассвет и вместе с ним начинался новый рабочий день. Школа Колдовстворец приняла колдомедицинские артефакты с радостью. Правда, их никто не спрашивал, потому что первый секретарь приказал — все взяли под козырек, включая детей. Служба СКМП вставала на дежурство. Диспетчера обживали свои места, сформированные экипажи бригад занимались в виртуальных классах, а Марина с Виктором бессовестно дрыхли в своем колдомедицинском транспорте, не ожидая никаких сюрпризов от первых дней. Но, видимо, судьба распорядилась иначе.
— Двадцать седьмая, — громко сообщил артефакт связи. — Ребенок, восемь лет, диспноэ, аритмия, координаты…
— Работа не ждет, — мгновенно проснувшийся Виктор полез на свое водительское место. — Вот что мы забыли…
— Водителя, — кивнула с улыбкой Марина. — Ничего, подберем себе кого-нибудь.
— Так… — разобравшись с координатами, юноша включил маячки. — Три минуты, — предупредил он и транспорт прыгнул вперед.
Сидевшие в башне, похожей на диспетчерскую башню аэропорта, диспетчера проводили глазами серебристую молнию, мысленно пожелав пока единственной рабочей бригаде удачи. А машина под номером двадцать семь уже выходила в точку вызова. На лесной поляне лежала девочка, судорожно пытавшаяся вдохнуть. Учитывая, что артефакты пока были только у школьников, сам вид девочки на поляне в лесу был необычным.
— До школы километров триста, — заметила Марина, выходя из транспорта. Девочка, увидев, кто примчался на зов вспыхивавшего багровым артефакта, обреченно закрыла глаза. — Не поняла, — призналась девушка, подходя поближе и накладывая диагностику, после чего кивнула Виктору, подхватившему девочку на руки.
— Странная аритмия, — заметил юноша, подключая девочку к аппаратуре, которой состояние ребенка совсем не понравилось. — Сейчас скомпенсируем, а дыхание само в норму придет.
— Сейчас мы успокоимся, — мягко-мягко проговорила Марина, поглаживая девочку по голове. — Ты нам расскажешь, что случилось, и все будет хорошо, да? Оп-па, — произнесла она, что-то нащупав. — Вить, ее за волосы таскали, дай-ка мазь.
— Судя по отклику, ее не только за волосы таскали, — хмыкнул Виктор, направляя транспорт к школе. Следовало разобраться в том, что произошло. Девочке пока ничего не угрожало. — Я схожу, разберусь, что ли.
— Сходи, сходи, — согласилась девушка, продолжая гладить расслабившегося ребенка. — Странная реакция… Бьют их там, что ли?
— Они пугают… Такое большое… Из душа, ка-а-ак! — сообщила засыпающая девочка.
— Витя, — произнесла Марина в переговорник, стоило напуганной малышке уснуть. — Ребенка боггартом пугали, судя по рассказу. А там, скорее всего, дала выброс.
— Понял, — коротко ответил юноша, возвращаясь. На такой случай у них были конкретные указания — вызвать служителей закона, которые и будут разбираться в том, кто спустил боггарта на ребенка и почему девочку не хватились.
Глава 25
Часть 25
Артефакты расползались по миру. Как русским удалось протолкнуть новые артефакты в другие страны, Марина даже не подозревала, ибо им сказали: «не думайте об этом». Почему-то Александр Дмитриевич близко к сердцу принял идею создания и работы такой Службы, не стараясь «отжать и разобрать» машины СКМП, что было бы логично, по крайней мере, с точки зрения Виктора, людям все-таки доверявшему с осторожностью.
Каждую свободную минуту юные целители посвящали учебе и детям, так как цену ошибки оба знали даже слишком хорошо, но дети были не менее важными, поэтому рабочий день двадцать седьмой бригады оказался даже слишком загруженным. Впрочем, ни Марина, ни Виктор не роптали, просто некогда было им роптать. Казалось бы, когда на работу выйдут еще девять бригад, то станет полегче, но куда там…
— Двадцать седьмая, — голос диспетчера был веселым и каким-то предвкушающим. — Тахикардия, паника, двое разнополых пациентов, координаты…
— Берлин, однако, — заметил Виктор, стартуя в указанном направлении. — Придется по старинке, кстати, так что минут двадцать. Диспетчер! Чего веселый такой?
— Двадцать седьмая, — ответил веселящийся диспетчер. — Судя по положению и истории артефактов — половые эксперименты.
— Будешь паровозик расцеплять, — хихикнула Марина, вполне представляя себе, до чего доходят юные экспериментаторы, как и наиболее частую проблему во время экспериментов, могущую привести к панике.
Такую санитарную машину в Берлине видели впервые, а на улицах магической Германии — и подавно. Юные экспериментаторы четырнадцати лет от роду нашлись в переулке, поэтому были расцеплены и уложены на кушетки внутри транспорта. Виктор уже залезал обратно, когда услышал хлопок. Оглянувшись, он увидел мужчину, который использовал в качестве концентратора палочку. Точнее, уже не использовал, так как оказался сквибом. Пожав плечами, Виктор уселся в свой ложемент, и в следующее мгновение транспорт СКМП исчез с улиц города.