ает, и я повторяю почти слово в слово некогда услышанную фразу Джо: «А у нас ночью волки рыщут, но не совсем волки — здоровенные такие твари, глаза красные, клыки — во! И не воют, а типа смеются»…
Илай сплевывает под ноги. Почти физически ощущаю, как вытекают драгоценные минуты. Вокруг нас — камни, которые докатились сюда с гор, чередующиеся с небольшими полянами наподобие этой. Очень удобное место для волчьей засады. Станут ли они нападать на большую группу? Джо говорил, что они сообразительны и хитры. Если так, на их месте я дождался бы темноты, когда мы потеряем преимущество. Еще немного, и будет черным-черно.
— Вдруг они нас не заметили? — шепчет Хелен, беря Илая под руку.
— Заметили, — говорит Рио, вертящий головой по сторонам. — У нас расчлененное животное, они уже почувствовали кровь и пасут нас.
— От жеж… — восклицает Илай и порывается сбросить козу, но я успокаиваю его.
— Не надо. Если они нападут, мы просто бросим тушу, они начнут ее жрать и отстанут.
То ли железица помогает, то ли меня взбодрил хохот, но некоторое время забываю о недомогании, только муть перед глазами напоминает, что мое время на исходе.
Идем цепью с оружием наготове. Темнеет все сильнее. И не оставляет ощущение, что за нами следят. Обострившийся слух различает легкое потрескиванье камней — может, разрушаются горы от перепада температур, и скатываются камни, а может, это гравий под волчьими лапами. Илай по-прежнему в авангарде.
Степень деформации: 29%.
Внутри головы зарождается жгучее ощущение, словно туда залили расплавленный металл, и он растекается по линиям Контура, катится слезами по щекам. Хочется раскроить себе череп, только бы это прекратилось. Падаю на колени, крепко жмурюсь и будто погружаюсь в вату, изолирующую меня от внешнего мира. Перед глазами появляется мигающий красным силуэт с уже наполовину бурыми линиями Контура. Ядро напоминает мутное содержимое испорченного яйца.
Выныриваю в реальность и с трудом вижу в темноте окружающих меня друзей. Мы на просторной поляне, а из полумрака неспешно наступают, беря нас в кольцо, четыре лохматых красноглазых твари. Ни фига они не волки, морды у них медвежьи… Тело, да, волчье. А движения плавные, пружинящие — кошачьи. Крупнее волка, но мельче медведя. Деталей в темноте не разглядеть.
Откуда-то я знаю, что они чувствуют страх своих жертв. Вот сейчас даже я его чувствую. Поднимаю нож и встаю, превозмогая головокружение.
— Охраняем Хелен и Ника, — берет на себя командование Рио. — Хищники выделяют в стае ослабленных и больных и атакуют их в первую очередь.
— Блин, тебе бы попроще быть, парень! — тихо ругается Илай. — Ты откуда все это знаешь — прочел? Читать вредно, чтение мозг портит.
— Да что ты говоришь… — так же тихо откликается Рио. — Вот только сейчас мои знания нам наоборот в помощь, а?
Илай лишь морщится в ответ, и шепчет мне еще тише, будто волки могут понять его и разгадать хитрый план:
— Ник, ты сможешь бежать?
— Очень постараюсь, а что ты…
Волки прыгают одновременно: один со спины, второй — спереди. Падаю, ухожу с линии атаки перекатом — звери едва не сталкиваются в полете, поворачивают ко мне морды, но в игру вступает Рио — бьет волка ножом в бок, на второго обрушивается палица Илая — хруст сломанных костей тонет в предсмертном реве животного. На меня прыгает третий волк. Вскидываю руку, чтобы ударить в шею, но накатывает слабость, и я промахиваюсь, вторую руку выставляю перед собой, защищая горло, и на ней сжимаются челюсти. Если бы Илай не долбанул зверя палицей, тот раздробила бы мне кости…
Степень деформации: 38%.
Прежде чем вырубиться, вижу, как Илай бросает козью тушу и, шагая ко мне, орет:
— Бежим!
Прихожу в себя от того, что меня качает и трясет, приоткрываю глаза и… почти ничего не вижу. То ли окончательно стемнело, то ли совсем расползлось проклятое пятно ржавой мути перед глазами. Вскоре становится ясно, что и то, и другое. Схватив под мышки, меня тащит Илай, сипит и отдувается, приговаривая:
— Ник, держись. Не умирай! Я тебя, что, зря столько тащил?!
— Вроде жив, — хриплю я, вспоминаю, что меня укусил волк, смотрю на окровавленную руку. Илай ставит меня на ноги, но едва хватает сил, чтобы удержаться. Даже на злость сил не осталось, а мне не помешало бы на себя разозлиться. Как тряпка раскис. Не стыдно? Тебя на горбу тащат, а ты сопли жуешь. А ну соберись! Появляется красный силуэт с мутным Ядром и буро-золотыми силовыми линиями. Нечеловеческим усилием воли заставляю разгореться огонь внутри себя. Мне нельзя дохнуть! Я отказываюсь умирать! Призываю образы ненавистных Ганка и Виктории — есть! Вот как просто манипулировать самим собой! Ядро начинает светиться, как маленькое солнце, огонь прокатывается по силовым линиям, я мысленно пытаюсь выжечь гниль, но — безрезультатно, как и в прошлый раз. Зато появляются силы, перед глазами светлеет и пятно вроде как съеживается. Понимая, что надолго меня не хватит, говорю:
— Бежим! И устремляюсь вперед, глядя на приближающийся склон плато, куда мне все равно не взобраться. Где тебя носит, Джо? Тебе с твоими способностями и получаса хватит, чтобы сгонять туда-сюда… Словно отвечая на мой вопрос, на плато что-то вспыхивает и грохочет, доносится волчий рев и вроде бы — женский крик.
Степень деформации: 48%.
Успеют? Не успеют? И снова меня кидает в обморок, но на этот раз я не в черноте, а будто плаваю среди мути. Вижу, что она неоднородна, состоит из прожилок, к которым лучше не прикасаться. Почему-то хорошо ощущаю это — нельзя дотрагиваться до них. Странное место, сюда снаружи проникают искаженные звуки. Глухие, невнятные, но все же можно разобрать слова:
— Да, блин, сделайте что-нибудь…
— Откройте ему рот, ему надо попить, и железицу я перемолола…
— Смотрите, смотрите, фонарик! Эй, э-гей! Джо, Виктория, мы здесь! Скорее к нам!
Чувства спят беспробудным сном. С равнодушием думаю, что неплохо было бы, если б Джо все-таки успел применить артефакт. Мысленно тянусь к нему, пытаясь как-то ощутить воздействие «Стабилизатора», и выныриваю из мути. Боковым зрением и правда вижу свет фонарика, но Джо только начал спуск, а нам до склона еще минут пятнадцать. Продержусь? Илай хлопает меня по щекам:
— Не спать! Держаться!
Его лицо надо мной почти сливается с черным небом, а вот Хелен, наоборот, слишком бела, ее светлые волосы свешиваются, щекочут лицо.
— Жуй железицу, — приговаривает она, кладет руки мне на лоб, закрывает глаза. — Я попытаюсь тебя удержать. Жуй, я сказала!
Еле нахожу силы, чтобы ворочать челюстями. Ладони Хелен приятно согревают лоб, в них пульсирует живое тепло. Смотрю на свет фонарика. Джо уже спустился и бежит к нам. Давай, поднажми!
Хелен отшатывается от меня, шепчет:
— Ничего не получается! Если он умрет, я себе этого не прощу!
Рио не находит себе места: то танцует от нетерпения и вопит, размахивая руками и призывая Джо, то замирает, поедая палец.
Джо все ближе. Когда уже отчетливо виден его силуэт, появляется системка:
Степень деформации: 66%.
Прежде чем потерять сознание, я понимаю: точка невозврата пройдена, мне конец.
Глава 20. Внутри
Ничего не вижу и не чувствую, но осознаю, что по-прежнему жив и нахожусь внутри себя, точнее — внутри замутненного Ядра. Наверное, то же чувствует ребенок в утробе. Доносятся приглушенные голоса.
Виктория:
— Джо, помоги разжать его ладонь. Давай артефакт, не тупи!
Хиппи:
— По-моему, поздно.
Виктория:
— Пока он живой, не поздно. Я не должна потерять очередного бойца! Борись, Ник. Борись! Слышишь меня?
Слышу, но никак не могу этого показать.
Джо:
— Видишь? Не работает. Опоздали.
Хелен:
— Ник, ну пожалуйста!
Илай:
— Долбанный вампир! Долбанное все!
Рио:
— Слышите? Волки. Надо уходить.
Глухо стучится паника, неужели они бросят меня на съедение волкам? Начинаю барахтаться в вязкой бурой жиже, чтоб подать им знак, но контроль над телом полностью утерян. Если Виктория прикажет, Илай и Рио, как бы ни хотели мне помочь, пойдут за ней.
Несколько долгих секунд царит безмолвие, нарушает его Илай:
— Я его сам понесу. Нельзя его бросать.
Джо:
— Это неразумно. Как мы попрем его наверх? Он все равно не жилец, а нас сожрут волки.
Ах ты ж долбаный хиппи! Мы вместе столько прошли, и ты предлагаешь меня бросить?
Рио:
— Отобьемся.
Хелен:
— Конечно отобьемся! Виктория, ну пожалуйста! Хочешь, я на колени встану? Он полезный, и очень нам нужен! Ту козу ведь он добыл. И рыбу. Он много чего умеет… Я понимаю, все понимаю. Но неужели вы сможете жить после того, как бросили его? Он ведь меня спасал, это все из-за меня.
И снова молчание. Воображение рисует Викторию. Наверняка она вытянулась в струнку, скрестила руку на груди, возвышаясь над моим беззащитным телом.
Виктория, холодно и равнодушно:
— Значит, так. Пока он дышит, он живой, а значит, есть шанс.
Если бы мог, я выдохнул бы с облегчением. Не ожидал от нее. А Джо я это припомню. Выкарабкаюсь, прокачаюсь и начищу морду!
Что происходит, я не знаю. На их месте сделал бы волокушу, погрузил тело и тащил бы до склона, а дальше карабкался бы, передавая меня из рук в руки. И правда сложную задачу я перед ними поставил.
Барахтаюсь в бурой мути, раздвигаю темные нити, плыву, не понимая куда. Интересно, что у меня как будто бы есть тело — я же гребу, делаю движение руками и ногами, и при этом я нахожусь внутри себя, внутри своего сознания, ведь так? Кажется, что эта система бесконечна или замкнута на себя, я не вижу стен, больше не слышу голосов снаружи, не понимаю, сколько времени прошло. Вдруг оно внутри течет иначе?
Где сейчас мое настоящее тело? Его тащат по склону, или оно уже лежит в нашей «спальне»? А может, прошло несколько секунд, и мой умирающий мозг просто видит сон? Что мне делать, как повлиять на ситуацию?