Она вздыхает, становится так близко, что наши плечи соприкасаются.
— Вроде он со своими должен встретить нас недалеко от базы «Сверхлюдей». Не знаю, это все планы Миерды, она нам собиралась рассказать.
— Тебе Серк тоже не нравится?
— Как такое гребаное дерьмо может нравиться! Он убийца, и тащится от убийств. Как союзник против Альянса может быть полезен. — Ксандра обхватывает себя руками. — А Виктория очень хочет выиграть.
Она поворачивается, запрокидывает голову, улыбается, сверкая ослепительно-белыми зубами.
— Ник, у тебя были девушки?
Вопрос вгоняет меня в ступор, и она думает, что я смутился, как девственник.
— Я имею в виду, спал ли ты с девушками? — она приоткрывает губы и медленно приближается ко мне.
Теперь все становится очень откровенно.
— Да. Но не скажу, что у меня богатый опыт…
— Ты не подумай, — она льнет ко мне. — Я не шлюха. Просто… Просто рано утром мы все умрем, у меня такое предчувствие. Стычку с Альянсом нам не пережить. Ты, может, и выживешь, а я — точно нет. Почему бы не сделать себе напоследок хорошо?
Я кладу руку ей на голову — волосы у нее жесткие, как пружинки. Ксандра берет меня за вторую руку, кладет ее себе на талию.
— Все обычно хотят схватиться вот здесь, а то и ниже.
Еще пару часов мы проводим в штабе, прямо на столе. К себе я отправляюсь уже почти вечером, все еще ощущая на себе нервные прикосновения латиноамериканки. Кажется, Остров свел ее с ума. После нее на теле остались синяки и ссадины на плечах.
Добравшись к себе, падаю в солому. Интересно, что со мной станет, когда Трансформация повысится до ста? Я познаю суть мира? Научусь летать и убивать словом? Какой процент Трансформации у Виктории? У Джо? Нужно будет завтра у него спросить. Если выживем.
Остальные как раз начинают просыпаться. Хелен слышала, что я вступился за нее перед Викторией и подбирается ко мне под бок. Касается повязки на моей груди, задерживает пальцы подольше.
— Сильно болит? — шепчет она.
Ее красивое лицо разукрашено кровоподтеками, правый глаз заплыл, у нее, наверное, сейчас болит все тело, но она находит силы на сочувствие. Есть желание обнять ее и пожалеть, но это даст ей надежду, чего не хотелось бы, потому что я испытываю к ней братские чувства, не более, а она, похоже, воспылала ко мне… симпатией. Я никогда не влюблялся. Некоторые девушки очень нравились, но любовью это назвать нельзя. Где-то слышал или читал, что женщины — инопланетяне, у них все по-другому. Если они влюбляются, то тушите свет! Дуреют и становятся неадекватными, потому шутить с этим не стоит. Очень не хотелось бы, чтоб Хелен в меня втюрилась, хотя возможно все это и вранье, и женщины в любви наоборот более прагматичны, чем мужчины.
Ее слишком открыто проявляемая симпатия не осталась без внимания Илая, возмущенно сопящего на другой стороне лежанки. Вообще, я считаю неправильным, что мы спим на одной лежанке с Хелен, надо будет поднять этот вопрос.
— Ник, бро, давай выйдем, поговорить надо, — не стал долго мучиться Илай.
О чем он собирается беседовать, и так ясно. Превозмогая боль в груди, поднимаюсь и плетусь к выходу. Полный решимости Илай устремляется за мной запущенной боеголовкой. Бедный, бедный мой простодушный приятель! Жаль его. Наверное, я сам казался таким же простодушным Ганку, но того Ника больше нет.
Молча отходим от нашей хижины к Тотему, я присаживаюсь на край бассейна. Половина лица Илая отекла так, что даже глаза не видно. Левый глаз сияет негодованием, кулаки сжимаются, представляю, какая буря бушует у него в душе.
— Ты это… Не трогай ее, слышишь? Она моя.
Развожу руками:
— Как ты заметил, это не я трогаю Хелен, а она меня.
Мои слова еще больше злят Илая, теперь его кулаки не разжимаются, не поврежденная ноздря трепещет, глаз мечет молнии.
— Все равно. Это моя телка.
«Телка» — гм! На языке вертится: «Так объясни это ей» или «Но она с этим не согласна», но я молчу, подбирая правильные слова, которые успокоили бы Илая. Нужно говорить с ним на его языке.
— Послушай, ты — мой кореш, да? После того, как вы тащили меня обратно на базу от пещеры вампира… Я считаю тебя корешом. И для меня важна пацанская дружба, гораздо важнее, хм, телки. Даже такой клевой, как Хелен. Так что не переживай, — хлопаю его по спине. — Она твоя. Никакая телка не встанет между нами, обещаю.
Илай хочет улыбнуться, но половина его лица расквашена, и он вскрикивает. Я продолжаю:
— Пожалуйся, что тебе плохо, ты страдаешь. Женщины любят нянчиться с больными. Только не переусердствуй.
— Это мысль, бро! — радостно восклицает он и вприпрыжку удаляется.
В общем, поспать у меня так и не получается. Вскоре должно начаться военное совещание, которое хотела собрать Виктория, и пока все и дальше валяются на соломе, я отправляюсь в хижину-штаб, чтобы еще раз посмотреть карту территории перед решающим боем с Альянсом.
Глава 24. Портал
Карту так и не убрали, она лежит на черном столе-камне, расправляю загибающиеся уголки, становлюсь так, чтобы Волчья пустошь была ко мне ближе всего. Она обозначена бело-желтым пятном, посреди которого запрокинул голову привычный моему глазу волк. Сразу за Пустошью — Долина призраков, красным штрихованием отмечены, надо полагать, опасные места. В центре очерчен круг, то ли скалы, то ли гейзеры. Что там за ними? И где, к слову, прячется эта непонятная крипто-сфера, упомянутая Грином?
— Без объяснений ты ничего не поймешь.
Едва не вздрагиваю от голоса Виктории, медленно поднимаю голову. Фюрерша становится рядом.
— Подождем, когда все соберутся, и я расскажу, что знаю. Иначе какая мы команда, а?
— Никакая, — качаю головой я. — Мы не команда. Думаю, ты в курсе почему.
— И почему же? — в ее голосе издевка.
— Знаешь, какой солдат самый эффективный? Тот, что защищает осажденный город, где живет его жена и дети. Ему некуда отступать; даже если лишится рук, он будет рвать врага зубами. Наемники между деньгами и жизнью всегда выбирают второе. А мы даже не наемники, мы — штрафбат, отребье, с которым обращаются, как со скотом.
— И что ты предлагаешь?
Входят Ксандра и Джо, становятся по обе стороны от Виктории, и она замолкает, хотя видно, что мои слова заставляют ее задуматься. Система внезапно щедро оценивает мой спич, повышая интеллект на 0,5%. Ксандра подмигивает мне.
Илай, Рио и Хелен приходят вместе. Половину лица Илая закрывает повязка из цветастой ткани. Окинув нас ничего не выражающим взглядом, Виктория начинает:
— Итак, часть этого вы уже знает, часть будет новой информацией. Я вообще не собиралась посвящать рекрутов во все это, но теперь передумала. Мы воюем с Альянсом «Сверхлюди», это группировка под командованием Быка и Шамана. Бык — мощный телекинетик, но дебил. Шаман — маг-пирокинетик и вроде его первого заместителя, на самом деле командует он. Пару недель назад мне удалось одолеть его. Жаль, что не прикончила! Мало того, я унизила его прилюдно, и этого он мне никогда не простит. Если Шаман победит, мы все умрем, он слишком зол, чтобы присоединять моих бойцов к себе. Недавно к ним примкнула когорта Наяды, мне плохо известно, сколько там человек и кто они — вели скрытный образ жизни, выползали в основном ночью, нападали исподтишка.
— Сколько их человек? Я имею в виду Альянс, — интересуется Рио.
— Точно не скажу, двадцать плюс-минус. В нашем союзе две когорты: мы и Серк, у него шестеро бойцов, двое рядовых, остальные капралы.
Глаза Хелен сужаются, и она шипит:
— Серк убийца! Он убил моего брата…
Виктория велит:
— Заткнуться.
— Насколько хорошие бойцы наши враги? — интересуется Рио.
— Подготовка у них, как у нашего Джо, только направления развития разные.
— Пиро… кто? — спрашивает Илай. — Ну, этот ваш Шаман.
— Маг, повелевающий огнем.
— И что он может? — осторожно интересуется Рио.
— Превратить тебя в факел. Сжечь небольшую когорту. Запустить шаровой молнией, — объясняет Ксандра, загибая пальцы. — Поначалу такие маги могут что-то одно, а потом им надо долго ну… это...
Видя, что у Ксандры сложности, на помощь приходит Виктория:
— Восстанавливаться. Но чем сильнее маг становится, тем больше манипуляций может сделать. То есть, поначалу мог только молнию, теперь у него хватает силы и на молнию, и чтобы сжечь всех нас. Шаман неутомим, он целыми днями практикует, а потом ест и восстанавливается. Страшно представить, чего он добился.
Джо добавляет:
— А еще у меня подозрение, что он жрет Кошачьи слезы. Ну, это такие соляные кристаллы, которые все в организме ускоряют, и опыт нарастает быстрее. Но от него дрыхнешь все время и развиваешься односторонне. Как вы заметили, надо равномерно прокачивать все характеристики, если что-то запустить, потом пойдут некрасивые перекосы.
Спрашиваю:
— И как бороться с Шаманом?
— У него сложная защита — имплант-печати, судя по всему, навешаны.
Вспоминаю о фиолетовых кругляшах, до сих пор лежащих на дне моего Ядра, будто в большой круглой колбе. Когда я смогу их использовать? До этого еще очень далеко или нет?
— Чего? — вскидывается наш пытливый китаец. Глаза его блестят. — Печати — это что, это арты какие-то особые?
Я благоразумно молчу, а Джо поясняет:
— Типа того. Обычно печати — небольшие сеты из трех-пяти элементов, с каким-то общим свойством. По отдельности их использовать либо вообще не получается, либо их воздействие будет совсем слабым. Но вот если навесить на себя или на какой-то предмет весь набор, то получишь хороший баф. — Он косится на непонимающую рожу Илая и поясняет: — Ну, профит. Улучшение. Можешь себе броню создать таким образом невидимую на теле, или оружие свое улучшить, или само тело усилить.
— К Шаману вернись, — велит Виктория.
— Да, так я вот о чем. Короче, стрелой и арбалетным болтом его защиту сразу не пробьешь, рукопашный удар или там удар клинком — тоже пройдут не каждый. Нужно долго бить с разных сторон, но он ответит, и мы превратимся в горелые куски мяса — у нас-то нет крутых артов для защиты. Бык тоже тот еще монстр. Здоровый как… как бык. Тупой, но охрененно мощный.