— А если вынудить носителя…
— Я бы на твоем месте не рисковал. Если артефакт ощутит, что передача происходит не добровольно… Ты меня понял.
— Очень хорошо понял. Спасибо, Рольф.
— Поторопись, у тебя осталось несколько дней, а Остров полон неприятных неожиданностей. Ты слишком расслабился, окрыленный победой. Эта ошибка погубила многих.
Голос у Рольфа громкий, хорошо поставленный, властный. Наверное, таким голосом должны говорить сошедшие с небес боги.
Что-то едва слышно шипит — будто водой брызнули в костер — и воцаряется тишина, я слышу лишь сбивчивое дыхание раздраженного Ганка. Он подходит ко мне. Им все еще не надо знать, что я сохранил рассудок. Сажусь на корточки и начинаю жевать траву. Она горькая, жесткая.
— Мне очень бы хотелось, чтобы ты соображал, — говорит Ганк. — Чтоб понимал, когда чудо-браслет скоро станет моим. Два «лифта» и покровительство этого напыщенного козла поднимут меня на вершину Легиона!
Они уходят.
— У нас есть два часа на сон, — доносится издали голос Ганка. — Потом не получится спать, пойдем прямо к завесе.
Когда лагерь затихает, пытаюсь еще раз оторвать цепь от кола. Осматриваю шершавое дерево, щупаю скобы и вижу кусок проволоки, которая когда-то крепила к колу какую-то тряпку. Сердце срывается в галоп. Да! Не просто так еще в большом мире я прокачивал скилл взломщика! В идеале нужна отмычка, но и проволока сойдет.
Пока враги спят, освобожусь, найду свое тело и попытаюсь с ним воссоединиться.
Глава 12. Тело
Глава 12. Тело
Согнувшись, стараясь не привлекать внимания, ковыляю через спящий лагерь.
Как слабому почти слепому карлику удалось столько продержаться на Острове? Наверное, я чего-то не знаю. Есть ощущение, что с этим телом и с личностью, которая раньше жила в нем, связана какая-то загадка.
Доносится сопение, кто-то похрапывает. Я отгибаю полог одного из шатров.
В полумраке передо мной два креста из бревен, вбитых в землю так, что они напоминают буквы Х. На одном висит мое тело, привязанное за руки, ноги и пояс, на другом находится мускулистая худая девушка с выбритой левой половиной головы. Оба пленника без сознания.
Слава Легиону, или Острову, или чему там еще — это незнакомая девчонка, а не кто-то из наших, уже как-то легче!
На груде шкур, опершись спиной о дубовый стол, дрыхнет охранник.
Облизываю враз пересохшие губы, они непривычно морщинистые и слегка царапают язык. На цыпочках крадусь к своему плененному телу, касаюсь своей ноги и пытаюсь разжечь огонь в сморщенном Ядре карлика, напрягаюсь так, что начинает дрожать голова и в ушах гудит. Но как ни тужусь, ничего не получается.
Мое тело трясет головой и тихо мычит.
Девчонка, наверное, тоже лишена рассудка.
Тихо выползаю из шатра и ложусь прямо на землю. Перед глазами проносятся эпизоды поединка в пещере. Артефакт маршал! Вот, что решит проблему! Хотя бы на несколько минут. Я выронил его в пещере.
Осталось доползти туда. Вставай, каракатица!
Кое-как добредаю до пещеры, исследую каждый ее сантиметр, но нахожу лишь свой костяной нож. Цепляю его на шею, спрятав под рваный воротник. Увлеченный поисками, я не сразу замечаю, что в пещере есть кто-то еще.
— Что ты ищешь? — гулко звучит голос Ганка.
Медленно оборачиваюсь, перед тем вытащив из ножен клинок — пусть думает, что это и есть цель моих поисков.
— И как нам удалось освободиться? Так-так-так… А, вспомнил, ты ж у нас взломщик! Честно, я рад, что ты соображаешь, — Ганк хмыкает, я плохо вижу его, но ощущаю каждой клеткой тела.
Он осматривает ту часть пещеры, которую я не успел исследовать, я слежу за ним, ничем не в силах помешать. Поднимает нож, вертит в руках, кривится — для него это совсем хреновое оружие — отбрасывает, ищет дальше, но и ему не удается ничего найти. Значит, арт подобрали или Нептун, или Марика. Причем Ганк не в курсе, иначе уже сказал бы, чтоб поиздеваться.
— Осмотри его, — говорит Ганк подошедшей Марике. — Мне не нравится динамика.
Если бы я снимал фильм, и мне понадобилась бы актриса на роль злой ведьмы, позвал бы Марику. Носатая, почти безбровая, с жиденькими волосиками, невыразительная и злобная даже на вид. Она садится на корточки, приближает лицо к моему, у нее совершенно мертвые глаза, словно отлитые из металла. Такой же взгляд может быть у бензопилы или скальпеля. Вместо того чтобы трепыхаться от ужаса, мой разум замирает.
— Смотри мне в глаза, — ласково шепчет она голосом вивисектора, собирающегося резать котенка, ее голова по-птичьи склоняется к плечу, взгляд ввинчивается в меня, проникает в мозг. — Хорошо, — кивает ведьма, боковым зрением вижу иголки в ее руке, одну она вонзает в середину моего лба, три — вокруг первой.
Увидев то, что ее интересовало, она достает иголки, долго их рассматривает и направляется к выходу, где ее ждет Ганк, я его снова не вижу, но ощущаю его присутствие. А еще слышу то, что слышать не должен.
— Ты прав, Ганк, — шепчет Марика. — Удивительно, прогресс в теле есть. Но волноваться не о чем, он слишком крошечный, почти незаметный. Прикончить его?
— Не-ет, — тянет тот. — Пусть мучается.
— Когда снимаемся?
— Пленных вот-вот должны привести. У «сверхлюдей» есть несколько умений, которых нам не хватает, перенесешь их в Нептуна и Рика и сразу же выдвигаемся к центру Острова.
Голоса прерываются. Талант Марики — воровать чужие умения. Та девчонка на кресте с наполовину обритой головой — донор. Когда вытащат из нее что хотят, беднягу прикончат.
А сейчас, как я понял, когорта «Ночные призраки» совершает набег на наших недавних врагов «сверхлюдей».
Ганк с Марикой уходят в обнимку.
* * *
Когда выползаю из пещеры, в лагере какое-то оживление, я ковыляю к колу с цепью. Услышав топот, оборачиваюсь и — не вижу, а чувствую, что сюда приближается толпа. Вскоре мимо проходит пара бойцов, ведущих старого знакомца… Бык! Ну и живуч он!
Сейчас Бык кажется огромным, как гора, даже Неп в сравнении с ним как-то мельчает. Руки у него скручены за спиной таким количеством веревок, что хватило бы на шестерых. Шея, куда я ударил деформой, покрылась ржавым налетом, как коркой.
Замыкает шествие еще пара бойцов. Как-то непривычно без системок, ощущение, что лишен чего-то важного — надо же, прошло меньше месяца, а я отвык быть простым человеком.
Ганк и Марика выходят из шатра навстречу процессии. Один из «призраков», высокий бритый наголо детина, говорит:
— Пирокинетик живым не сдался.
— Надо было парализовать его! — рычит Ганк, мгновенно озлобляясь, и его телесная сеть наливается красным, глаз пылает огнем. — Вырубить, приволочь сюда!
Игрок боязливо поводит плечами, он испуган гневом клан-лида.
— Не смогли, босс. Как набросился… Огнем своим долбанным начал кидаться… Пришлось валить на хрен.
— Дебилы! Неумехи!
Марика нежно берет его за руку, и Ганк слегла успокаивается, смотрит на Быка, а бритый игрок добавляет:
— Зато телекинетика, вот, привели.
Меня не замечают, не воспринимают как угрозу. Бык топчется на месте и сопит. Только сейчас вижу, что на его глазах грязная косынка. Рыжий веснушчатый конвойный хлопает его по спине:
— Моща, скажу я вам! Он вооотакой камень как поднял! Ну, силой своей… Кааак швырнет! Бычара! И я так смогу? Я ведь меньше.
— Сможешь, — отвечает Ганк и слегка подталкивает вперед Марику.
Она шагает к пленнику, становится на цыпочки, тянется к повязке на глазах, но Ганк окликает ее:
— Пока не нужно, только осмотри его. Он опасен, про Быка слава по всей Арене ходит.
Рыжий вьется вокруг них, как заискивающий щенок. Интересно, если освободить Быка, он сможет их всех разметать? Вряд ли, у Ганка отличные воины, усиленные крадеными способностями. Рыжий вскорости станет телекинетиком, причем он не предаст Ганка, потому что его таланты в руках Марики, а она, как я окончательно убедился, любит моего врага.
— Нет, я разберусь, — ведьма, отстранив Ганка, срывает повязку с глаз Быка, приподнимается на цыпочки, втыкает иголку в середину лба, и его толстые как у слона ноги-колонны вдруг подкашиваются.
Великан падает на колени. Глаза у него красные и мутные, такое впечатление, что он мало что понимает. Марика заглядывает ему в лицо, кивает конвойным, те подхватывают его под мышки, утаскивают из поля зрения. Для этого им приходится действовать вчетвером, иначе такую тушу с места не сдвинуть. Завтра Бык пополнит число безмозглых пленников, а рыжий боец сможет метать камни силой мысли.
Лагерь оживает: шорох, шелест, шепот со всех сторон, на меня не обращают внимания. Присаживаюсь, вытянув ноги, закрываю глаза. Кто бы что ни говорил, я буду пытаться пробудить Ядро карлика.
Огонь во мне отказывается разгораться, то вспыхивает, то гаснет, деградировавшая нейросеть выводит серые мгновенно исчезающие системки.
«Призраки» сворачивают шатры, выкатывают телеги. Возле одной повозки топчется мое безмозглое тело, возле второй — превратившийся в огромную куклу Бык. Их будут использовать как тягловых животных
Девчонка все еще связана. Похоже, Марика с ней не закончила.
Я должен идти с ними, потому что если потеряю тело из виду, то уже не верну самого себя.
Продолжаю попытки раскачать Ядро, и вот она светится изнутри, нити Контура слева — тоже, хотя справа они по-прежнему мертвы.
Окрыленный, я не спешу, как в прошлый раз. Тщательно выделяю нить, ведущую к правой руке, по капле продавливаю энергию туда. Ощущаю тепло, потом — жжение. Смотрю на повисшую плетью руку, чувствую, как она оживает, пальцы покалывает, а потом вдруг рука превращается в звериную лапу. Да что же это?! Миг — и видение исчезает.
«Призраки» отправляются в путь, оставляя шатры и множество других вещей, берут только самое необходимое.
Некоторое время мне удается ковылять за колонной, но силы быстро иссякают, я отстаю, и вот даже последних повозок не видно, только клубы пыли. Давай, корявый, шевелись! Ну же!