Все удивленно смотрят на него, даже Лео поднимает голову над коленями Линды:
— А это не так?
Карлик хитро улыбается:
— Я не рыл ее — нашел пещеру. Вход узкий, но дальше пространство побольше. Оно не вглубь уходит, а вширь, там устроен настил из досок и сена. Так что давайте вниз, в моей берлоге спокойнее, лучше отдохнете. А Ник нас поохраняет, так? От живых существ панцирь не защищает.
Старик косится на меня, и становится понятно, что он это предложил неспроста. Что-то он хочет сказать лично мне, ведь мы столько времени делили одно тело.
Первыми в зеве землянки исчезают «спартанцы», кроме Лео. Вики подходит ко мне, наблюдает, как Хелен, подавляя зевоту, склоняется над перебинтованным Лео, водит руками у него над грудью. Возле нее краснеет от ревности Илай, мешает, лезет под руку. Хелен что-то ему говорит и… смотрит на меня, в ее взгляде — мольба о помощи.
Отхожу в сторону, к границе панциря, пытаясь разглядеть, что происходит в тускло-огненном мире снаружи. Ко мне подходит Вики и долго молчит, оглянувшись, наблюдает за Хелен.
— Она одержима тобой.
— Я заметил. Но я-то нет… как мне ей помочь?
— Она красивая, — продолжает Вики задумчиво.
Прямо смотрю на нее и говорю:
— Да. Но ты лучше.
Вики быстро делает лицо равнодушным, скрещивает руки на груди, смотрит… С вызовом? Проклятая память подсовывает самые неподходящие воспоминания: как мы спали и я проснулся первым, как ее подсвеченный силуэт проступил под одеждой.
Наконец она нарушает неловкое молчание:
— А ты обратил внимание, что Дана запала на Рио?
— Да? — удивляюсь искренне. — Думал, ей нравится Илай, ну, или все «спартанцы». Да вообще все плечистые мужики. А Рио у нас как раз не особо качок.
Переведя разговор на общую тему, Вики чувствует себя уверенней и расслабляется:
— Эх, мужчины! Не видите очевидного! — Она придвигается и продолжает полушепотом. — Рио ее избегает, она злится и вешается на всех, чтобы вызвать ревность.
А ведь и правда, когда Дана вдали от Рио, она более спокойна и адекватна.
— А смысл, если он избегает?
Она смеется, хлопает меня по плечу:
— Мужчины и правда деревянные! Да посмотри ты на него! Она тоже ему нравится, но он или сам не осознает, что с ним происходит, потому что не имеет такого опыта, или ему не хочется окончательно влюбляться в Дану. Он по натуре ученый, исследователь. А с ней — как на пороховой бочке.
— А тебе самой кто нравится?
— Будь острожен с Хелен, — говорит Вики, отворачивается и направляется к остальным, заталкивающим вещи в рюкзаки. — Спокойной ночи… То есть спокойного утра.
Несколько минут, и под землей воцаряется тишина, все быстро вырубаются. Я один, но длится это недолго, из черноты лаза высовывается голова со свалявшимися патлами, и Старик выбирается на свет. Ковыляет ко мне.
— Спасибо тебе за ногу и за тело. Оно стало лучше, теперь худо-бедно им можно пользоваться. Как ты это сделал?
Он садится рядом. Я рассказываю про Ядро, как прокачивал его и гонял энергию по омертвелым нитям Контура, и заканчиваю словами:
— Не так уж и сложно. Не могу понять, почему у тебя не получалось.
Старик вздыхает:
— Как раз понять просто. Я не знаю, как должно быть у здорового человека. Я родился стариком, есть такое генетическое заболевание — прогерия. А еще у меня правая половина тела с рождения парализована. Твое сознание перенесло здоровый опыт на сломанное тело. Сейчас и я знаю, что все возможно, и смогу развивать тело сам.
Мелкие энергетические сгустки из завесы летят все реже, теперь от нее пышет огненный дождь, он бьет горизонтально над землей, каплями огня оседает на панцире, они шипят, смешиваясь с дождевой влагой.
Старик шевелит некогда парализованными пальцами и заключает:
— У меня кое-что есть — хочу тебя отблагодарить.
Глава 19. Левелап
— Фантом, — говорит Старик. — Знаешь, что это?
— Твой пет? Белый медведь? — я по-настоящему удивлен. — Ты мне его вот так просто отдашь?
Он грустно отмахивается:
— Я тебе его уже отдал, того не желая. И если оборотничество больше связано с телом, потому ведьме не удалось украсть эту особенность, только окончательно сломать меня, то фантом — с энергией… души, что ли. Фантом перестал меня признавать, он выбрал тебя.
— Как? Не понял…
— Фантом автономен, способен принимать решения. Ты не полностью управляешь им, он своенравен. Появляется сам и помогает тебе. Возможно, это просто я не дошел до того ранга, чтобы непосредственно командовать Чуки, но… В общем, теперь им займешься ты, а я буду учиться управлять своим телом, — он сжимает правый кулак, щербато улыбается. — Черт побери, меня слушается рука! И нога. Обалдеть!
Старик отворачивается, молча смотрю на его плечи, дрожащие от напряжения, но огромный горб. Не спрашиваю, чем он занят, и так видно, что ему тяжело.
— Готово.
Он снова поворачивается ко мне, вытянув сжатую туку. Разжимает ее.
На ладони лежит белое, будто мраморное яйцо с трещиной, опоясывающей его посередине.
— Мне нужно это открыть? — спрашиваю больше у себя самого, и карлик кивает.
Фокусирую взгляд на арте, чтобы вызвать подсказку системы.
Фантом-яйцо.
Персональный артефакт.
Прекращает существование со смертью хозяина, может быть подарен и завещан. Пробуждает глубинные энергии Канона.
— Что такое Канон?
Он качает головой:
— Пока не разобрался, хотя натыкался на его упоминания уже несколько раз. Возможно, легионеры расскажут… если встретимся с ними.
Кладу мраморное яйцо на ладонь, второй накрываю его, сжимаю и чуть проворачиваю. И когда открываю артефакт, скорлупа истаивает, будто впитывается в мои руки.
Артефакт фантом-яйцо реактивирован.
Хм… погружаюсь внутрь себя, уже зная, где нужно искать пета, и недалеко от сломанных имплант-печатей вижу яйцо с зародышем, покоящееся в золотой колыбели моего Ядра. И все? Как сделать, чтобы медведь воплотился? В прошлый раз у меня не получалось, пока не возникла угроза жизни… Выходит, тогда фантомный медведь, обладающий сознанием, сам пришел спасать хозяина?
Подсказка не заставляет себя долго ждать:
Воплотить уникального фантома «Белый зверь»?
Побочные эффекты: замедляет прогресс трансформации на 5%.
— Он сожрет 5% трансформации?
— Скажем так: 5% твоего опыта будет отстегиваться пету, — поправляет Старик.
— Ну, вроде не так уж и много, хотя…
Пока говорю, читаю системку дальше:
Условия, необходимые для функционирования фантома в материальной реальности:
— Допустимое снижение физических характеристик: не более чем на 15%;
— Допустимое снижение воли и интеллекта: не более чем на 25%;
— Время использования фантома в текущем ранге: не более 10 минут;
— Повторная материализация возможна не ранее чем через 120 минут.
— Он выполняет устные команды? — уточняю я у Старика.
— Может, но больше мысленные. И это не прямой приказ, скорее он угадывает твои намерения. Сейчас Чуки выше тебя по развитию. Ты сможешь проявить его минут на пять, потом вырубишься. Так что пока не экспериментируй. Кстати, медведь может и забастовать, капризен он.
— А если его убьют в бою, то умрет навсегда?
— Нет, но ты почувствуешь его боль. Он снова появится, только откат будет гораздо дольше.
— Ясно. Спасибо за этот подарок, Старик. Ценю.
— Да уж цени! — хмыкает он. — Фантом вправду полезен, и как атакующее разумное оружие, и как защитное. Кстати, насчет защиты… Ты уже открыл уникальные приемы?
— Да, несколько. Немного. Зато пару «кат» тоже освоил.
— Хм, неплохо. И все это атаки?
— Ну… да. А как еще?
— Попробуй активировать защиту. Даже без артов некоторые приемы из уникальных можно модифицировать в защитные блоки. Личные силовые щиты, панцири, купола… Но не сейчас. Сейчас поспи, тебе это необходимо. Если кто приблизится, я разбужу. Хотя очень сомневаюсь, что кто-то в округе остался. И… поздравляю с твоим первым боевым питомцем, Ник. Скоро завеса успокоится, и когда мы отправимся на встречу с ее монстрами, он тебе может пригодиться.
* * *
Будит меня не Старик, а голоса, кто-то переговаривается неподалеку. Спросонья кажется, что на нас напали, я распахиваю глаза и обнаруживаю себя в темноте землянки, с краю, у стены. Голоса вверху становятся громче, и рой мыслей проносится в голове: Старика убили? Ганк атакует? Почему все спят?
Выбравшись на поверхность, щурюсь и понимаю, что уже день, солнце почти в зените. Когда глаза привыкают к свету, взгляду открывается картина, которая меня совсем не радует.
Возле валуна лицом к лицу стоят Илай и Хелен, как два делящих территорию ощетинившихся кота.
— Как же ты достал! Отвали от меня, понял? — шипит Хелен, ей кажется, что если она будет через каждое слово вставать на цыпочки, до Илая быстрее дойдет.
Но он не слышит, протягивает руку, чтоб погладить ее.
— Ну чего ты. Ну прости, да, ревность это глупо, «спартанцу» нужна помощь, а ты у нас хил. Ну иди сюда.
Хелен отпрыгивает, сжимает кулаки:
— Отвянь от меня навечно. Ты мне не нравишься. Мне неприятно, когда ты меня трогаешь!
Илай на пару секунд замирает, потом мотает головой, отказываясь верить своим ушам.
— Но почему… Как так? Скажи, что ты шутишь. Ты ж для меня — смысл… ну вообще всего!
Плазменная атака закончилась, завеса успокоилась и снова напоминает стену тумана, лишь изредка в ней бесшумного поблескивают молнии. Последние слова Илая звучат в тишине, как выстрелы.
Похоже, терпение Хелен закончилось. Больше она не будет играть в любовь из жалости, на ее лице — самая настоящая ненависть.
— Не скажу. Я не люблю тебя. Не люблю, не люблю! Ты понял?!
Похоже, не понял. Не хочет понимать.