Хайям нанес тебе 10% урона.
Я покидаю тело ящерицы, машу руками перед собой, распахиваю глаза, обнаруживаю себя валяющимся на спине и перекатом ухожу от летящего в лицо кулака Хайяма. Меня нашел вернувшийся в город разведчик!
— О-па, какая встреча! — скалится он.
Включаю динамический прогноз поединка и не успеваю прочесть — силуэт Хайяма раздваивается, оба, выхватив короткие мечи, бегут на меня. Значит, где-то неподалеку иллюзионист Лео, он же лучник!
Перегоняя 10% деформации в деформу, разжигаю Ядро, подпускаю Хайямов ближе и, когда они собираются атаковать выплескиваю деформу в Купол силы.
Иллюзорный Хайям проходит сквозь купол, а настоящий, который находится правее, налетает на преграду… Его защита вспыхивает оранжевым, купол — буро-алым, пространство полнится вспышками, когда два защитных поля сильно искрят, соприкоснувшись.
Хайяма отбрасывает на несколько шагов, секундного замешательства хватает, чтобы в режиме исследования увидеть на Хайяме светящуюся оранжевую кирасу, от которой тянутся золотые лучи, оплетают все тело.
Силовой доспех Сын солнца.
Доступен к использованию…
Черт! Некогда читать, нужно пробить его защиту! Деформы у меня больше нет. Против меча с кулаками или ножом не попрешь. Генерирую Удар паука и получаю извещение:
Твои физические характеристики снижены на 35%. Использование приема невозможно.
Весь ресурс сожрал Чуки, потом — путешествие в теле ящерицы. Да меня сейчас замочат! И ладно бы враги — бывшие союзники. Имплант-печати, вот мое спасение.
— Брать живым, — распоряжается Хайям.
Пока имплант-печати занимают свои места и включаются, успеваю глянуть прогноз поединка:
Предлагаемая тактика: Танцующая змея + Сокрушающий молот;
Прогноз поединка: поражение — 78%.
Сокрушающий молот — что-то новенькое, как будто из арсенала «танка», грубую силу я не особо качал.
— Жаль, нет Спящей красавицы, — сокрушается вылезающий из-за куста Лео, наматывает на руку веревку; за несколько дней он оброс, теперь его башка не гладкая и блестящая, а покрыта светлой щетиной, на Лео тоже силовые доспехи. — Но ничего, это тоже пойдет!
Он кидает в меня камень, я инстинктивно отбиваю его локтем, камень внезапно лопается, и меня окутывает сизым дымом.
Лео активировал артефакт Сладкий сон
Буквы плывут, дым рассеивается, но и картинка расплывается, ноги меня не держат, силуэты врагов двоятся, последнее что помню — Лео и Хайям успевают подхватить меня прежде, чем я втыкаюсь носом в землю.
Интерлюдия. Хелен
Только в лесу более-менее прихожу в себя. Перед глазами кадрами мелькает: одежда Ника на полу, эта высокомерная тварь, спящая на его руке… А потом — дикая душевная боль и все смазано, остается одна мысль: чем я хуже нее?
«Не время и не место», значит? Навешал мне лапши на уши, сказал бы сразу — иди на хрен. Нет: «Люблю тебя как сестру». Только подумаю — и в горле ком.
Ну и пошел ты, козлина! Показываю крепости средний палец. Найду тех, кто будет меня ценить, а не ноги об меня вытирать. Тем более, после того как долбанула Старика, который пытался меня остановить, обратного пути нет. И ведь не помню толком, как все было. Когда очнулась, он уже плавал в озере, а меня трясло, и сейчас трясет.
И даже если меня сожрут драуги, это лучше, чем оставаться здесь и терпеть унижения. Все они — эгоистичные сволочи. Особенно — Ник с его вечным снисхождением и его высокомерная тварь Вики. И Рио, всё он знает, всех поправлять лезет. Илай этот слюнявый с лапами загребущими. Дана — во все дыры затычка. А Бык вообще на дебила похож. Пусть сдохнут! Не жалко.
Ноги сами несут меня в джунгли, я бегу вслепую, натыкаясь на деревья. Меня гонит отчаянье.
Слышу топот и треск ветвей, буквально взлетаю на дерево. Еще не рассвело, но уже и не черная ночь, внизу мечется силуэт, зверь напуган, и ему, видимо, не до охоты. Рио говорил, что звери, в том числе хищники, чувствуют опасность и ищут, куда спрятаться.
Так, влезая на дерево каждый раз, когда слышу что-то подозрительное, по протоптанной тропе иду в лагерь Ганка, чтобы отдать ему два фрагмента ключа. Так наверняка, там меня Ник точно не достанет — раз, два — уж Ганк сумеет отомстить Нику за мои слезы. Он, как и я теперь, знает, что Ник за человек на самом деле. Недаром тот Боре сразу не понравился.
Когда добираюсь до лагеря, уже светло. Кровь тарабанит в висках, от страха слабеют ноги. Лишь отчаянье толкает меня вперед. На мгновение закрадывается сомнение, что я поступаю нехорошо, но гоню его прочь. Это со мной нехорошо поступили… И поступали. Использовали меня как хила и ни во что не ставили. Типа демократия у них, типа все обсуждаем. Но почему-то ко всем прислушивались, а ко мне — нет!
Хлюпая болотной жижей, шлепаю к домам-гнездам, прилепленным к деревьям. Только бы дойти! Только бы не пристрелили меня! Поднимаю руки, сумку с ключом цепляю через плечо. Останавливаюсь и кричу:
— Кто-нибудь! Впустите меня! Ганк! У меня есть то, что тебе нужно.
Замираю с поднятыми руками.
На ближайшем мостике собираются вооруженные люди, насчитываю трех человек, все целятся в меня. Остальные, видимо, прячутся… А что, если не поверят? Меня снова начинает трясти, текут слезы.
— Чего тебе надо? — прихрамывая, на мостик выходит сам Ганк.
Голос сдержанный, невыразительный. С такого расстояния система не дает подсказок, но я знаю, что это он. Силуэт, подсвеченный алым ореолом, излучает силу и величие.
— Я принесла ключ! — пытаюсь сказать это уверенно, но выходит робко.
— Повтори, — велит Ганк.
Господи, до чего же его голос, интонации походят на Боренькины!
— Меня зовут Хелен, я была в когорте «Доминанта». Забрала у них ключ и принесла вам.
— Зачем? — в голосе Ганк удивление, неверие.
— Потому что вы больше достойны жизни, чем они.
Он размышляет, потом говорит:
— Стой с поднятыми руками и не двигайся, пока мой человек не проверит тебя.
Будто ниоткуда возле меня появляется смуглокожий кудрявый парень с европейскими чертами лица.
Скорпонок, 17 лет, сержант «Ночные призраки», воин-ниндзя.
Парень неловко обыскивает меня, снимает сумку. Вот сейчас самый страшный момент: а если он прикончит меня, получив желаемое?
Зажмуриваюсь.
— Вроде чисто, — отзываются с болота, и я открываю глаза, никто меня убивать не собирается.
— Скорп, веди ее к тотему, — распоряжается Ганк. — Не фиг кого попало в дом тащить.
В прошлый раз я тотем не видела, теперь мы идем к замшелой поляне, возвышающейся над болотом, где на постаменте стоит огромный каменный крест, от него до поселения метров пятьдесят.
Мы с мулатом приходим туда первыми, затем возле нас собираются еще трое парней. Мое внимание приковано к Ганку, неспешно спускающемуся по навесной лестнице. К нему присоединяется здоровенный детина, частично покрытый хитином или чем-то таким, как у краба. Двигается он, пошатываясь.
Ганк подходит, прихрамывая, становится напротив, а я цепенею, как кролик перед удавом. Здоровяк рядом с ним пугает меня: его не опознает система, а кожа у него, как у зомби — сизо-бежевая, и глаза словно подернуты бельмами. И руки эти… боже, они точно в хитине и очень напоминают клешни!
Ганк довольно-таки высокий, худой, а его лицо… Одна половина как у демона, красноватая, от середины лба, где угадывается какой-то артефакт, в стороны разбегаются синие ветвистые жилы, словно туда присосался осьминог. Вторая половина лица скрыта под длинной челкой. Глаза тоже как у демона: коричнево-красные. Он пугает! Но и притягивает к себе…
Он достает из моей сумки почти собранный ключ, хмурится, а потом зажмуривается. Его настороженное лицо озаряется улыбкой.
— Да, это ключ, — говорит он и насторожено озирается по сторонам, все еще ожидая, что на него нападут из засады.
Прошу:
— Возьми меня в свою когорту.
Ганк вскидывает бровь:
— Не уверен, что получится. Слышал, что объединить когорты невозможно.
— Это касается целой когорты, — говорит мулат Скорпонок, пряча клинок в ножны. — Мы не знаем, прокатит ли с одним человеком.
Их вожак прищуривается, с полминуты решает, верить мне или нет.
— Для начала выйди из «Доминанты».
Черт! Впопыхах забыла это сделать! Только бы получилось без разрешения Ника! Да, получилось! Ганк кидает мне приглашение, я его принимаю, и вот я в более сильной и достойной когорте! Как все легко и просто!
— Хелен, — обращается ко мне Ганк. — Одну часть ключа они, понятно, нашли у себя, а вторую? — его глаза недобро сверкают. — Не у нас ли?
Киваю, потупившись.
— Значит, последняя часть у «Спарты». Скорп, ты там был, пещерный город правда так неприступен?
— Ну, да, — кивает мулат. — Ворота не пробить. Там скала со всех сторон, лезть на стены тупо…
— Их осталось четыре человека, — говорю я.
Ганк улыбается одними уголками рта:
— Неплохо. Но если гора такая неприступная, как Скорп рассказывает, они и вчетвером отобьются. Да и как мы узнаем, что искать, когда хренов Рольф не говорит… — Он смолкает, переводит настороженный взгляд с меня на остальных, как будто сболтнул лишнее.
— Последняя часть — розовый кристалл вот такого размера, — показываю ему. — Они у нас были вместо лампочек. Как Ник определяет нужный, я не знаю. Просто смотрит и видит.
Ганк разражается проклятьями и в этот момент безумно напоминает Бориса. У меня даже внутри холодеет от воспоминания. Он как Боря! Только… только круче.
— Нам срочно нужно к «Спарте». Ты, — тычет в меня пальцем. — Рисуй артефакт. Ты, —указывает на стоящего неподалеку молчаливого русоволосого парня с оттопыренными ушами, которого система определяет как Гектора, — найди, чем рисовать… что таращишься? Уголь, мел, у кого-то был карандаш. Быстро!