– Матвей, что ты хочешь? – Вера задумчиво качнула рычагом пару раз. Прошлась лучом света по стене и положила фонарик рядом. – Нужно положить в сумочку, мало ли, пригодится.
– Ага, – кивнул я. – Слушай, я вот не пойму, Грессия к тебе клеится, что ли?
– Не знаю, – засмеялась она. Взъерошила мне волосы. – А ты что, ревнуешь меня к сопливой девчонке? Крутой морпех?
– Ну не ревную. Просто у меня прошлая девушка частенько с подружками кувыркалась. Ну когда я в рейдах был, они порой месяцами длились. – Я, вздохнув, вспомнил пару интересных вечеров, на которые случайно попадал.
– Ну ревновать девушку к девушке глупо. Ни одна девушка не заменит парня, особенно для нас, менталисток. Тут дело в разнице восприятия. – Вера задумчиво перелистнула очередную страничку на планшете. Там высветилось изображение предыдущей хозяйки где-то на море. Ну а одевались здесь практически так же, как и наши земные девушки где-нибудь на Гавайях. Короткие обтягивающие шортики, топлес, и через плечо и вокруг бедер легкая воздушная ткань. Отличная фигурка, красивая грудь. Даже пушистый хвост не портит, а подчеркивает красоту девушки. – Вот с ней бы я покувыркалась, ради интереса.
От неожиданности я потерял дар речи, а Вера звонко засмеялась, отбросила планшет на кровать и, обняв меня, повалила нас на ковер. Но не успели мы толком даже нацеловаться, как Шейсен издала длинный мелодичный звук.
– Это еще что? – недовольно спросил я, поднимаясь и глядя на схватившую свой планшет и тот, второй, Веру.
– Это значит, что ВЦ взломал пароль этого компьютера. Смотри! – Вера села рядом, поджав под себя ноги. – Это просто рабочий компьютер. Без искусственного интеллекта, но… Как передала Шейсен, весьма мощный. Принадлежал какому-то архитектору, работавшему над строительством городских комплексов. Ой, мама, тут сплошь расчеты, чертежи, схемы. Техническая литература, одним словом.
– Позволь? – Я взял комп, попробовал полистать. Ну да, чертежи. Жаль, нельзя все в 3D посмотреть. Но не успел я про это подумать, как из этого планшета вырвался луч, развернувшийся в большую проекцию. – Ну ничего себе! Вера, я же не менталист, я просто захотел посмотреть проекцию!
– Ну ты эмпат, Матвей. И, судя по всему, общение с Гердой и со мной тебя серьезно развивает, что в принципе и должно было быть. – Вера как завороженная смотрела на объемный, детально прописанный вид города Прошлых.
Я перелистнул страничку, и планшет выдал другой то ли город, то ли район того же города. Красиво, но по большому счету пока бесполезно. Пока. Мне в голову пришла мысль, что если это проекции действительно воплощенных городов, то искать станет намного легче. Искать не знаю пока что, но по готовым планам.
Тут я посмотрел на свою красавицу, восхищенно глядящую на виды прошлого, и решил не терять времени. Жизнь-то проходит, надо каждой минутой наслаждаться. И потому мысленным приказом выключил планшет и, схватив Веру на руки, отнес на кровать, несмотря на ее возмущенное сопротивление.
– Ты когда дежуришь? Завтра? – Вера легла рядышком со мной, прижалась всем телом. Провела ладошкой по спине, пощекотала шею. – Тоже ночью?
– Ну да, на сутки, – кивнул я, поеживаясь от пробегающих по телу мурашек. – Вера, ты меня провоцируешь! Сейчас последует возмездие!
– Ну так давай, возмещай.
И с меня сдернули одеяло, швырнув его на пол. Вскоре мне стало не до шуток, а Вере не до слов. Но, не доводя меня до кульминации, девушка решила сменить способ возмещения и аккуратно оседлала меня. И, закинув руки за голову, приподняла свои роскошные волосы и стала неторопливо двигаться, наслаждаясь каждым мгновением любви…
Работа помощником шерифа в принципе оказалась обыденностью. Я как стажер и еще два помощника: здоровенный, черный как смоль, только зубы и белки глаз светятся, и с розовыми ладонями Мэт Хаммер и полная его противоположность Андрей Кленов, невысокий, жилистый, подвижный как ртуть блондин с непокорным вихром, задорно торчащим из-под буденновки. Вооружены были оба весьма серьезно: у Мэта два револьвера и обрез горизонталки двенадцатого калибра, у Андрея – помповое ружье, тоже двенадцатый калибр, и револьвер.
Днем было спокойно до такой степени, что мы даже по очереди подремали на нарах в одной из камер. Как пошутил Мэт, чтобы помнили и не превышали.
А вот всю ночь до утра ходили от бара к бару и от салуна к салуну. Разняли пару серьезных драк, готовых перейти в поножовщину, Герда нашла заснувшего и закатившегося под тротуар мужика, хлебнувшего лишнего, отвезли его в околоток и заперли в камере. Пусть проспится, а утром домой отпустим. Только сначала нотаций почитаем и крови попьем.
– Надо будет ему похмелиться дать, – задумчиво заметил Мэт, гремя замком. – У него баба стерва, помирать будет – а не нальет.
– А мне выпить? Этого жалеют, а меня неделю сушняком морят! – возмутился еще один сиделец.
Вообще камер занято только три. В одной пьяный, в следующей – те два молокососа, которые буянили, и этот мужичок. Маленький такой, как мне сказали, его сюда засадил док Хьюи, иначе мужичок просто мог спиться.
– Тебя доктор сказал месяц держать под замком. Иначе опять сорвешься! А так хоть твоя бедная печень отдохнет, – отрезал Мэт, поворачиваясь спиной к недовольному.
– Это насилие над личностью! Я буду жаловаться судье графства!
– Твое право, – равнодушно буркнул чернокожий громила. Повернулся к нам с Андреем, со смешками наблюдавшим эту сцену. – Ну что, пойдемте проверим, как там питейные заведения?
– Давай лучше мимо борделей пройдем. Там мы сегодня еще не были. – Андрей оттянул подтяжки и с громким щелчком их отпустил. Накинул на себя сброшенный было казакин, недовольно мотнув головой. – Когда уже лето? Терпеть не могу зиму.
– Скоро, не успеешь заметить, как придет, – спокойно ответил Мэт, забирая свой обрез со стола. – Матвей, слушай, поучишь стрелять из винтовки? Тоже хочу научиться стрелять быстро и точно.
– С удовольствием. Самому надо возобновлять тренировки и стрелять почаще. Тут, кстати, с какого количества сожженных на тренировках патронов начинаются проблемы с оплатой? – Я подхватил свой марлин и неторопливо пошел к двери. Лежащая около печки Герда подняла голову и передала, что больше никуда не пойдет. – Да ладно, лежи, Герда, и так сегодня находилась. Охраняй этих красавцев.
И мы вышли, прикрыв дверь офиса.
– Твою мать! – выматерился я, глядя на весело скалящий зубы череп. – Гребаный людолов. Надо было ему кишки на голову намотать.
– Крутые развлекухи у вас в морпехии, – уважительно покачал головой Федор, вытаскивая из другого угла длинный сверток из мешковины. Закинул его наверх, в зимовье. Сверток громко брякнул о доски – наверное, оружие. – А что с этим делать будем? Хоронить?
– Хоронить где? – Я вновь поглядел на останки какого-то бедолаги. Хотя очень вероятно и то, что это один из людоловов, который что-то не поделил с главарем. – Соберем в мешок – и в полынью. Благо еще не все реки замерзли. Что там у тебя?
Федор разрезал мешковину, и на свет божий выглянули стволы двух винтовок. Потом выпали револьвер и пара планшетов. Может, и старатель был этот бедолага или копатель, сейчас уже не узнаешь. Но я взял коннектор, вытер его и спрятал в поясную сумку. Отдам Сэму – может, родне переправит.
– Хоть что-то, – удовлетворенный Федор аккуратно обтер планшеты.
А я взял одну из винтовок. Людолов обильно смазал ее, так что совершенно не заржавела. Винчестер образца тысяча восемьсот девяносто пятого года, под нашу «девятку». Отвел вниз скобу, поглядел в ствол. М-да, придется хорошенько вычистить, ничего из-за масла не видать. В любом случае пойдет в коллекцию. А планшеты сначала Вере надо отдать. Кстати, за тот, оживший, нам светит очень серьезная премия. Очень – настолько, что с Верой решили потратить ее на автомобили. Не знаю, что будет дальше, вряд ли за каждый оживший комп нам будут платить по десять тысяч здешних кредитов, потому и решили ее не тратить, а взять товаром.
– Ну что, поехали дальше? – Федька посмотрел на мешок с костями. – Точнее, сначала вернемся до речки, а потом до следующего зимовья.
– Поехали. – Я вылез из подпола. Поглядел на невинно лежащую головану. – А ты, Герда, так больше не шути, ясно? Нехорошо это – над друзьями насмехаться.
Голована переслала мне видение закапывающей кость собаки и веселую волну. Ну да, я заметил, что отношение к жизни и смерти у Герды весьма специфическое. За меня или Веру она насмерть стоять готова, но ее совершенно не беспокоит чья-либо чужая гибель, людей или зверей. Впрочем, так, наверное, для нее правильно.
– Пошли, подруга.
Я подхватил лопату, мешок с костями неизвестного, повесил на плечо приглянувшийся винчестер. Подхватил свой марлин, лежащий на грубом столе, и толкнул тяжелую дверь. Вышел на улицу, прищурившись от веселых солнечных зайчиков, отраженных чистейшим снегом вокруг.
Проваливаясь и хрустя снегом, подошел к саням-розвальням и сгрузил все на солому. Мешок с останками положил подальше, чтобы и я не мешал, и мне не мешали.
Кобыла переступила с ноги на ногу и тихонько заржала.
– Ну и чего тебе? А, носительница мула? – Я потрепал ее по гриве, проверил сбрую. Нет, все нормально, нигде ничего не натерло, все так, как и должно быть. – Держи, попрошайка. – И протянул лошади кусочек сухаря.
– Балуешь ты ее, Матвей. – Федька сгрузил остатки на сани. – Прикинь, в карабине патроны были. Бандит он и есть бандит, так найдет кто – и застрелит случайно или себя, или друга.
– Да уж. – Я покачал головой. Честно скажу – даже не пришло в голову проверить вторую винтовку насчет патронов. Ну не мог я поверить в то, что кто-то в схрон спрячет заряженное оружие. – Надо учесть на будущее – мало ли что.
– Садись, учетчик. Нам дотемна надо до следующего зимовья добраться, поехали. А еще нужно этого похоронить. Но, пошла! – И Федор слегка стегнул вожжами кобылу.
Блин, ну никак я ей имя не придумаю. Федьку попросить, что ли?