Я опять вырубился, причем даже не заметил как. Очнулся, когда Шел подтащила меня к широкой поляне и встала, шумно выдохнув. Скинув с ладони рукавицу (муфты она положила в грузовые санки, а сама надела трофейные рукавицы, по-моему, соболевые), вытерла лоб. Все-таки замаялась девка. Ну еще бы, тащить меня пусть по не очень глубокому, но снегу. Тут просто идти нелегко.
– Похоже, прибыли, – осматривая засыпанные щепой окрестности, заметила Шейла. Оглянулась на меня и улыбнулась. – Что, очнулся, герой? Ну и слава богу. Что скажешь об этом сказочном домике? Правда, сказка страшная, наверное.
Местечко действительно внушало. Все валялось как после урагана, горка дров возле немалой колоды, со всех сторон притащенные сваленные деревья. Посреди поляны, метрах в пятнадцати от корявой избушки, на толстом обрубке ствола на высоте примерно восьми метров была площадка с сарайчиком.
М-да. Я помню лагерь лесорубов, там такого не было. Кстати, насчет загаженности. Туалет тут есть, да. Но он сделан по типу староамериканского. Да-да, я уже в видах нужников тут научился разбираться. Особенно после того, как по делам службы поездил по хуторкам и фермам вкруг Звонкого Ручья. Так именно тут староамериканский тип, то есть приподнятая над землей корявая кабинка из грубых досок, и под ней внушительная гора замерзшего человеческого дерьма. Обычно короб ставят с соломой и примерно раз в неделю отвозят на навозную кучу, а тут просто гадят на землю. Хорошо, что морозно, а то бы не продохнуть.
Впрочем, нам тут не жить. Долго, по крайней мере.
– Не торопись. Помоги мне встать, Шел, – остановил я шагнувшую было к дверям зимовья девушку. С немалым трудом встал и, опираясь на ее плечо, подошел к входной двери. Долго осматривал простой тяжелый засов из мощного бруса, после чего аккуратно перерезал тонкую кожаную петельку около ручки. Отодвинул девушку в сторону под прикрытие стены, сложенной из толстых бревен, и встал там сам. И решительно открыл дверь.
Собранная из толстых досок, обитая войлоком дверь беззвучно провернулась на хорошо смазанных петлях. Пару минут я всматривался в полумрак зимовья, стараясь пореже вдыхать. Духан из этой избушки шел еще тот.
– И долго мы тут будем стоять? – недовольно вопросила переселенка-беглянка. – Что ты высматриваешь?
– Смотрю, нет ли еще ловушек, кроме этого обреза. – Я показал на настороженный самострел, глядящий жерлами десятого калибра в дверной проем. – Но вроде все. Только опять не торопись. Сейчас осмотрим окна изнутри, только потом ставни откроем.
Но с окнами, затянутыми тонкой прозрачной шкурой, никаких проблем не возникло. И потому Шейла, обежав избушку, открыла ставни с обеих сторон. В избушке стало изрядно светлее. А когда я запалил пару керосиновых ламп и развел огонь в очаге, стало даже немного уютней. Хотя бардака от этого меньше не сделалось. Впрочем, с дымом выгнало застоявшийся воздух, а в дверь натащило свежего, морозного. Шейла сгребла и повыбрасывала на улицу множество мусора. На очаг был поставлен тяжелый котел, в который девушка натаскала топить нарубленного кусками льда, сваленного немалой горкой около избы. По большому счету абсолютно верное решение. Надо водички – бросил кус льда и растопил. Трапперы были хоть и изрядными грязнулями, но в немалой бытовой сметке им не откажешь. Хотя…
– Я знала, что без женщин и дроидов-уборщиков мужчины становятся дикими обезьянами. Но не до такой же степени, – закрывая дверь, припечатала Шел.
Подошла к широкому столу, стоящему около стены, попробовала пошатать его, удовлетворенно хмыкнула. Взяла пару бутылок с местным пойлом (которого было весьма немало), понюхала, плеснула немножко на огонь, радостно вспыхнувший от такого подношения.
Подошла к висящим керосиновым лампам, осторожно их осмотрела. Вообще, насколько я обратил внимание, Шейла к открытому огню относилась с огромной опаской.
– Так, Матвей. Я ничего не понимаю в этих допотопных системах освещения. Их можно переместить сюда? – Девушка указала на крючья, вбитые в потолок над столом. – И насколько хватит горючей жидкости?
– Ну, в лампах керосина хватит часа на четыре, не меньше. А перевесить – сейчас перевешу. – Я, опираясь на дубинку вместо костыля, занялся освещением.
А Шейла после этого выскребла стол ножом, смыла его горячей водой и поставила рядом с большим котлом мой маленький медный котелок, бросила в кипяток сверкнувшие заточенной сталью медицинские инструменты.
В душе у меня зародилось подозрение, что сейчас мне изрядно достанется. Что и подтвердила девушка, налившая в большую кружку немалую дозу вискаря.
– Пей. Ты же абордажник, крутой парень. Пей залпом. И укладывайся на стол, только сначала разденься. – Шел сняла со стены широкий ремень-патронташ, сложила его пополам и показала мне. – И это в зубы зажмешь. Ясно, офицер?
– Так, стоп. – Я отставил кружку и поглядел на девушку. – Шел, моя задница малость подождет. Сейчас ты натаскаешь сюда побольше поленьев, проверишь запас продуктов, может, несколько льдин стоит перетащить к двери. Лопату занеси в дом, а то потом не найдем. Скоро начнется такое, что мало не покажется. Тогда можно и мной заняться.
– М-да. – Шейла с усмешкой поглядела на меня. – Чем бы ни заняться, лишь бы не даться мне в руки? Не бойся, офицер, я тебя не слишком больно заштопаю. И ничего лишнего не отрежу.
– Верю. – Я, опершись на ее плечо, встал, подобрав костыль и подняв свою винтовку. – Ты пока делай, что я сказал, а я тебя прикрою, постою снаружи. И не возражай! Слава богу, нас никто не сожрал или не пристрелил по дороге сюда. Тут не только медведи бывают. Тут и волки немаленькие, и кошки здоровенные. Так что подстрахую.
Меня прилично шатнуло при первом же шаге, но я все-таки вышел на улицу и честно прикрывал девушку, прислонившись спиной к зимовью и стоя как соседские гуси на одной ноге.
Шейла будто пчелка носилась мимо, перетаскивая дрова к зимовью и в само зимовье. Девушка перетащила пяток нарезанных льдин к стене неподалеку от меня. Поглядела на меня, покачала головой и полезла на площадку лабаза.
– Ох! Тут такое! – раздался с верхотуры ее удивленный возглас. Кстати, быстро она оклемалась, Я думал, что пару дней сипеть будет.
– Чего там? – Я задрал голову и попытался разглядеть что-то в темноте хранилища. Но не очень вышло. Нет, даже улучшившееся зрение не позволяло перешагнуть разницу освещений.
Но Шейла вышла из низкой двери, держа в руках охапки шкурок.
– Матвей, это же бесценно. Натуральные меха – они же состояние стоят! – Девушка была совершенно обескуражена. – Для чего эти дебилы бросили это богатство и помчались ловить какого-то неудачника?
– Ну, не факт, что тот переселенец неудачник, – хмыкнул я, глядя на ласкающую какую-то шкурку девушку. – А пушнина здесь не больно дорогая. Скорее даже – дешевая. Ты лучше погляди – есть ли что-либо из продуктов?
– Сейчас, тут еще одно отделение. – Шейла скрылась внутри. Какое-то время молчала и крикнула оттуда: – Есть! Мясо и рыба, мороженые. Брать?
– Бери. Отварим и присолим, положим поближе к окнам – сохранятся несколько дней. – Я поглядел на запад, где уже появились темные облака. – И торопись, буря близко.
– Хорошо! – На землю брякнулись несколько рыбин и пара хороших кусков мяса, после чего Шейла тщательно закрыла лабаз и ловко спустилась по приколоченным к стволу перекладинам. Нет, классная девка, слов нет.
Зайдя в зимовье, я покачал жестяную канистру с керосином. Основательно, еще литров десять-двенадцать точно есть.
– Так. – Шейла свалила мясо и рыбу на расстеленную мешковину около двери и тщательно завернула. – Пусть пока здесь полежит. Вообще одуреть, продукты стоимостью в несколько тысяч кредитов сваливаю кучей за порогом. А вообще здесь хоть и первобытно, но здорово. А воздух какой!
Порыв ветра налетел на нужник, принес хоть и основательно ослабленный, но все-таки запах человеческого дерьма.
– Тьфу! – поморщилась и сплюнула девушка. – Нет, это слишком. Пошли, раненый, займемся тобой.
Я неторопливо прошкандыбал к дверям зимовья, еще разок осмотрелся. Нет, все чисто. Хотя… где-то на грани слуха волчье рычание и рявк. Так, ветер со стороны места перестрелки. Может, уже делят тех трапперов? Да и бог с ними, прямо скажем.
И войдя, захлопнул тяжелую дверь и задвинул засов. Хорошо, что дверь вовнутрь, даже если задует, откопаемся.
– Ну, вздрогнем? – Я взял кружку с вискарем и залпом выпил. Практически сразу повело: все-таки крови потерял до хренища.
– Давай помогу раздеться, офицер. – Шел сняла с меня сапоги и сбрую, помогла мне стянуть куртку, рубаху и штаны и залезть на стол. – Держи, – мне промеж зубов засунули воняющий потом ремень.
Шел чем-то плескала, потом гремела. А я хмелел все больше и больше. Потом боль в заднице, да такая, что я зубы стер бы, если бы не толстая кожа промеж них. Потом – мрак.
– Как думаешь, Грессия, Матвей найдет Шейлу? – сквозь вой ветра прокричала Полина.
– Найдет.
Ответ девчонки она скорее прочла по губам, чем услышала. И кивнула, не слишком поверив.
Вновь сильно хлопнул брезентовый полог, натянутый на сани, в которых сидели девчонки. Грессия перебралась к ним, чтобы быть поближе к Герде. Сейчас псина лежала, положив тяжелую морду на колени девушке, иногда приподнимала веки и, поблескивая глазами в тусклом свете светодиодного фонарика, поставленного Грессией на самый минимум, показывала, что не спит. Без этого синеватого света было бы вообще тоскливо.
За пологом бесновался настоящий буран, с тяжелым крупным снегом. Хорошо, что Сохатый из-за своего радикулита почуял непогоду заранее и велел им остановиться в небольшой бухточке. Сейчас обоз прикрывали высокие берега и сосны на яру, но все равно шума, снега и ветра хватало. Страшно подумать, если бы их буран застал посреди реки.
Хотя Семен сказал, что успели бы спрятаться, непогода дала им около часа на раскачку. Но все равно лишние два часа пустыми не были. Успели спокойно распрячь лошадей, натянуть пологи на сани, составить их так, чтобы меньше дуло на лошадей, укрытых попонами. Вскипятили воду и разлили чай по флягам и термосам – все не всухую грызть сухари и копчености. Полина давненько не ела столько настоящего мяса, с тех пор как с фермы она уехала в интернат. Домашние пирожки и прочие деликатесы теперь бывали редко, только когда кто-нибудь из