Когда Рэндольф и Кларк ушли, я подошёл к стойке, и только хотел попросить телефон, чтобы вызвать такси, как в голову ударила мысль. А кто приедет за мной? Если меня уже "пасут"? Останавливать жёлто-зелёный кэб на улице не хотелось тем более. Но к кому обратиться за помощью? Уж точно не к Лиз, которая, наверняка, спала сейчас сном младенца. Появление великого бейсболиста Люка Стоуна вызвало бы фурор в этом месте. Но нет, он такая величина, что грех обращаться к нему по пустякам. Оставался только Франко. Правда, я не представлял, в каком он сейчас состоянии после того, как его избил этот мерзавец Рэндольф.
— Ещё виски? — услужливо поинтересовался бармен.
— Да. И телефон, пожалуйста.
Номер долго не отвечал, длинные резкие гудки злили меня и выводили из состояния равновесия. Но тут, наконец, что-то щёлкнуло, послышался приятный женский голос. Затаив дыхание, я представился, и попросил позвать Франко. И о чудо, через пару минут, с радостью услышал его голос:
— Это ты Стэн? Что-то случилось? — бархатный баритон Антонелли прозвучал дружелюбно.
— Я сейчас в баре "Янкиз" на Ривер авеню, — прикрыв трубку ладонью, тихо сказал я. — Ты не мог бы подбросить меня домой?
— Конечно, — отозвался он, и даже не стал расспрашивать, с чего это вдруг в два часа ночи мне приспичило сделать из него персонального шофёра. — Буду минут через двадцать. Только жди меня на улице. В этом баре мне появляться нельзя. ОК?
Я успел прослушать целый ворох "джазовых стандартов" от мэтра Бинга Кросби до совсем юного Тони Беннета. Выпил с полдюжины стаканчиков с отличным ирландским виски. И только после этого расплатился с барменом, чтобы выползти, наконец, на свежий воздух. И крепкий алкоголь на голодный желудок сыграл со мной нехорошую шутку. Голова кружилась, и ощущал я себя слишком расслабленно и беспечно.
Кларк не сказал мне ничего интересного, но все же я понял, между компанией Ллойда Джонса и проектом ЦРУ существовала связь. Возможно, именно в лаборатории "Джонс и Джонс" создавался ЛСД и другие наркотики. И почему мне вообще было дело до всего этого? Всё очень просто. Проект "МК Ультра", пусть даже в самой зачаточной его стадии, был сенсацией такого уровня, от которой не отказался бы ни один журналист. Даже под страхом смерти и пыток. Меня охватило лихорадочное возбуждение, когда я представил собственную книгу — бестселлер в суперобложке о деятельности ЦРУ. Это стоило Пулитцеровской премии. И открывало бы мне дорогу в сенат, ну а там… Я уже представлял, как иду по Белому дому и слышу: "Добрый день, мистер президент". Я глупо захихикал.
И тут за углом послышался шелест шин подъезжающей машины, скрежет тормозов. И я направился туда. Тускло-жёлтый свет уличного фонаря обрисовал контуры массивного автомобиля — цвета "вороного крыла", обтекаемой формы "Кадиллак Клаб" с хромированными стрелами на бортах, переходящими в оскаленную пасть решётки радиатора. Да, именно на таком авто должен был ездить племянник босса мафиозного клана. Мафиози всегда предпочитали Кадиллаки, не потому, что это было престижно, просто эти машины имели прочный кузов и мощный мотор, что позволило бы легко уйти от любой погони.
Я проходил мимо подворотни, когда услышал странный звук. Рефлекторно обернулся и ноги примёрзли к асфальту. Из тьмы на меня неслись два сверкающих глаза, как у собаки Баскервилей. Прыжок. Кто-то набросился на меня, повалил на асфальт. В лицо ударило тяжёлое дыхание, закружилась голова от отвратительной вони, на лицо закапало что-то мерзкое. В голове помутилось, поплыли цветные круги, и я с ужасом прикрыл глаза, представляя, как острые клыки вонзятся мне в горло.
Один за другим сухо и резко прогремело два выстрела. Чудище обмякло, и я смог столкнуть его тушу с себя. Скуля и повизгивая, оно унеслось прочь, а я без сил распластался на асфальте.
— Вставай, — прямо перед моим носом оказалась рука в совершенно неуместной в этом месте элегантной кожаной перчатке.
Вернуться к содержанию
Глава 14. Старый знакомый
Я тяжело опёрся на протянутую руку и встал. Ноги не слушались, сердце стучало гулко и часто где-то у самого горла, пропуская удары. А мутное кровавое марево перед глазами прошивали ослепительно яркие вспышки.
— Вовремя явился, — пробормотал я.
Наконец, зрение прояснилось и перед собой я увидел Франко. На красивом лице ни признаков испуга или удивления, будто он видел таких лохматых мерзотин каждый день. Только сочувствие.
— Цел? — поинтересовался он. — Отвезти тебя в больницу?
Я отряхнулся, пытаясь очиститься от вонючей слюны, закапавшей пиджак, шею. Но, кажется, эта тварь не успела меня покусать.
— Нет. Домой, — выдохнул я. — Что это было, Франко?
— Бродячие собаки, думаю. Их здесь много.
— Собаки?! — я дернул головой от возмущения. — Издеваешься?! Это чудище было размером с хорошего телёнка. Оно меня чуть не загрызло!
— "Tutto Х bene quel che finisce bene". Все хорошо, что хорошо кончается, — философски изрёк Франко. — Поехали.
Уклончивость итальянца вызвала приступ раздражения. Наверняка он знал, кто или что напало на меня, но говорить не захотел. На ватных ногах я направился к калиллаку, но Франко мягко придержал меня за рукав:
— Ты куда? Моя тачка вон там. Ты что забыл, на чем я езжу?
Он махнул рукой в перчатке куда-то в сторону. Обычный "форд" унылого цвета, то ли тёмно-синего, то ли тёмно-серого. Лупоглазый, округлый в стиле 50-х, с передними круглыми фарами, выступающими над капотом, словно выпученными от страха глазами и "клыками" на отделанном блестящим хромом бампере.
Я сел на переднее пассажирское сидение и потер лицо, внутри еще бился пульсирующий страх, расходился крупной дрожью по всему телу.
— На, выпей, полегчает, — Франко сел за руль рядом и вытащил серебристую фляжку. — Коньяк. Хороший.
Я сунул горлышко между зубов, сделал с трудом пару глотков. Жидкость обожгла горло, пищевод, добралась до желудка и приятное тепло разлилось по телу. Зубы перестали стучать, и я расслабленно откинулся на сидение.
Франко взял с приборной доски пачку сигарет. Чиркнул несколько раз спичкой, зло выругался, когда она хрустнула в его сильных пальцах, достал новую. Прикурив, наконец, выпустив к потолку голубоватое облачко дыма. Запершило в горле от горького и неприятного вкуса. Я закашлялся и непроизвольно скривился, что заставило итальянца бросить удивленный взгляд на меня. Здесь все дымили, как паровозы, причем табак был на удивление едким и противным.
— Ты Лиз-то сообщил, что задержался? — поинтересовался Франко, выжав сцепление.
— Нет, — хмуро буркнул я. — Поехали.
Никак не могу привыкнуть к мысли, что в середине прошлого столетия не было никакой мобильной связи, и позвонить я мог только по стационарному телефону. Из будки, что встречались на улице. А Лиз, наверняка с ума сходит, может быть уже побежала в полицию.
Выехали на пустынную Ривер авеню, белёсый свет фар высветил впереди кубики брусчатки. Слева осталась мрачная громада стадиона "Янкиз". В его высоких и узких, арочных окнах, как вспышка от выстрела, блеснул и погас лунный отсвет. Промчавшись вверх, нырнули под ажурную анфиладу пролётов моста Макомбс Дэм, по бокам его промелькнули башенки причалов с остроконечными крышами, крытыми тёмно-красной черепицей.
— Что у тебя стряслось? — в голосе Франко не звучало раздражение, будто в том, что я попросил его приехать в два часа ночи черти куда, не было ничего особенного.
— Меня "пасут", Франко, — объяснил я. — Я заметил "хвост" и стряхнул его. Но побоялся кэб вызывать. Мало ли что.
— А, понятно.
В зеркале заднего вида я увидел, как в глазах итальянца промелькнула снисходительная усмешка.
— Не веришь?
— Верю. Чего ты злишься? Просто ты стряхнул детектива, который специально тебе подставился, чтобы ты решил, что больше за тобой никто не следит.
— Да, ясно это. Они всё равно знают, где я, — я устало опустил плечи. — Интересно, на хрена они это делают?
— Ты сейчас слишком опасен. В первую очередь для Джонса. Если будешь продолжать заниматься хернёй и копать под него, они тебя доконают и помочь я тебе не смогу. Особенно сейчас.
Свернули на широкую улицу, где на фасадах, расходившихся по обе стороны невысоких домов, весело перемигивались огни неоновых вывесок с написанными ретро-шрифтом названиями шоу, именами актёров, режиссёров. Некоторых из них я знал, как оскароносных голливудских небожителей, и понял, что это Бродвей. Лиз ведь тоже бродвейская актриса, и в сердце кольнула непонятная тревога.
Около заведения с кричащей сине-красной надписью "Coral Diner" повернули налево, пронеслись по гулкому и пустынному туннелю с серыми бетонными стенами и вырвались на широкий бульвар Генри Гудзона. Справа, сквозь рыхлые кроны деревьев, замелькали тёмно-синие, подёрнутые серебристой чешуей воды залива.
— А что сейчас? Тёрки с Рэндольфом? Почему ты не уберёшь его, а, Франко?
— Ты спятил? Он же коп. Пусть и продажный, — грустно улыбнулся итальянец. — Это прямая дорога к "Старине Спарки".
Мерзкая кликуха "электрического стула" заставила заледенеть ладони и ступни. Лучше бы я даже не говорил об этом.
Какое-то время мы ехали молча, Франко курил, элегантно возложив правую руку на руль. В длинных белых пальцах левой руки он держал сигарету, изящным движением стряхивая пепел в спущенное наполовину окно. Вспыхивал и гас огонёк, освещая его хмурое лицо.
Справа развернулись как длинные серые ленты пирсы с качающимися на волнах катерами и моторными лодками. Прошёл теплоход, от ярко горящих иллюминаторов разошлись по воде золотистые столбы света.
Но всё это казалось таким чужим и враждебным, что тяжёлой волной нахлынуло вселенское одиночество и тоска. Рядом со мной человек, который считает меня своим другом. Не раздумывая, он примчался на помощь, спас от страшного чудовища, а я едва знаю, кто он такой. Гангстер, хитмэн, наёмный убийца мафии? Да, у меня есть Лиз, милая, очаровател