— Это не совсем их язык. Это тайный код, тайнопись, созданная на основе этого наречия.
— Почему именно этого?
— Носителей этого наречия больше не существует. Они всё были уничтожены испанскими конкистадорами. Индейцы утмари не стали на их сторону, как остальные мексиканские племена, которые хотели, чтобы испанцы помогли им победить ацтеков. Хотели собственной свободы. И от испанцев, и от ацтеков. Их свободолюбивый дух жаждал этого. В итоге они предпочли умереть. В бою. Но мы отвлеклись. Так вот, Олег. Используя это наречие, был создан тайный язык. И Стэнли его знал.
— Тайный язык? Неужели это один из языков, на котором общались масоны?
— Почти. Действительно эти коды использовало тайное общество. Но не вольных каменщиков. Масоны — это скорее декоративное общество. Они устраивают парады, таинственные обряды посвящения…
— И руководят всем миром, — ухмыльнулся я.
— Нет-нет, Олег, не слушайте глупые обывательские разговоры. Масоны долго создавали такое впечатление. Но на самом деле…
— Так что там написано? Вы поняли? — совсем не вежливо я перебил его.
Ненавижу слушать о тайных заговорах, масонах, мормонах.
— Разумеется. Точный и подробный перевод я вам сделаю. Там дается список лабораторий, организаций, фамилии ученых и специалистов, которые участвовали в создании некого вещества под кодовым названием YZ-51.
— Это то, что надо! — внутри меня всё завибрировало от нетерпения, нахлынуло страстное желание, что греет душу любого мало-мальски амбициозного репортера, создать убойную сенсацию. — Вы знаете о проекте МК Ультра?
— Да, разумеется.
— Это он и есть? Как вы считаете?
— Да, похоже.
— Но тогда мне не нужны материалы Стэнли! — я стукнул кулаком о ладонь. — Не нужны! Я просто закажу в библиотеке все рассекреченные материалы по этому проекту и опишу их в своей книге. Как вам такая идея?
— Вряд ли это сработает, — Касьян охладил мой пыл. — Насколько я понял, вы находитесь в альтернативном мире. Названия лабораторий, имена ученых, политиков, замешанных в этом деле, могут разниться. Понимаете? Это может быть вообще параллельное течение событий. Материалы вам нужны не для того, чтобы разоблачить этих людей. Здесь, и так уже всё известно. Вы должны расчистить путь наверх, в высшие эшелоны власти. А для этого этот текст нужно расшифровать полностью.
— Ну, хорошо, — я слез со стола, пытаясь унять нарастающее в душе раздражение. — Вы сделаете перевод, я его запомню, вернусь…
— Здесь только малая толика всей информации. Только пара имен, названий.
Безнадёга. Из моей груди вырвался такой тяжелый вздох, что казалось сердце разорвется от тоски.
— Я могу перемещаться из одной Вселенной в другую. Запоминать страницу за страницей и давать вам.
— Олег, ваш разум не выдержит подобных издевательств над собой. Вам необходимо найти переводчика там, в ином мире.
— Где я его найду? Безнадёжно. Всё безнадёжно.
— Не впадайте в отчаянье. В середине прошлого века в Мексике жила ясновидящая синьора Адаманта. Она знала этот язык.
— Но она там, в другой Вселенной, может жить вовсе не в Мексике, или ее вовсе никогда там не существовало. Или могут звать иначе. И даже, если она реально живет в Мексике, и я найду её, как она поверит мне? Если она из вашего этого тайного общества? Приду и скажу — так, мол, и так. Я от колдуна Касьяна Кастильского из двадцать первого века. Смешно.
— Понимаю ваши опасения. Но, увы, ничего другого предложить не могу. Кроме того, она реально обладала силой ясновидения, так что сможет понять, кто вы и откуда.
— Нет бы ей жить где-нибудь поближе, — проворчал я. — Например, в Лас-Вегасе.
— Хотите туда съездить?
С трудом приподняв грузное тело, Кастильский перебрался за стол, и со вздохом опустился в кресло.
— Да, мечтаю. Хочу сыграть по-крупному. Ну и послушать там Дина Мартина или Синатру.
— Синатра начнет выступать в Лас-Вегасе лишь в 1953-м. Вам придётся подождать.
— Да, чёрт возьми, я застрял в этом проклятом 52-м. Так и хочется перепрыгнуть вперед, лет на 5, а то и десять.
— Сразу в Белый дом? — усмехнулся, но по-доброму, Кастильский. — До этого ещё далеко. А "Крысиная стая" в Лас-Вегасе начнет выступать ещё позже.
Какая-то мысль промелькнула в голове и пропала, оставив неприятное чувство, что я забыл о чём-то важном. Что-то связанное с Синатрой? Нет, не с ним. С итальянцами? Мафией? Ах, да!
— Касьян, у меня есть еще один вопрос. Можно листок бумаги?
Кастильский пододвинул стопку, выложил ручку.
— Что может означать вот такой рисунок? — я сделал набросок.
Колдун лишь бросил взгляд и тут же изменился в лице, нахмурился.
— Где вы видели это?
— У одного человека я видел кулон на шее. Такой овальный, плоский. Цвета… — я задумался. — Скорее темно-серого. Будто черненое серебро. Нет, скорее это похоже на какой-то сплав.
Кастильский решительно встал. Подошел к одному из шкафов, из его недр на свет божий появился фолиант в коже, тисненной потускневшим золотом.
— Вот это вы видели?
На желтоватой, покоробленной от времени, странице, в стилизованных клубах дыма, в которых угадывалось изображение дракона, художник нарисовал высокого мужчину в плаще до пят. На другой странице был изображен овальный кулон, который я увидел у Франко, пока тот спал.
— Если это не украшение, а настоящий амулет, то этот человек принадлежит Ордену Чёрного Дракона, — объяснил Кастильский.
— Он заключил сделку с силами Тьмы? Как Мельгунов?
От воспоминаний о мегазвезде российского кино передернуло, и тошнота прилила к горлу. Неужели Франко такой же подонок? И собирает души, чтобы получать от Тьмы славу, деньги, власть?
— Нет. Скорее всего, заключил сделку не он, а какой-то его предок. У того, кто заключил этот договор, амулет цвета красного золота. У его потомков цвет кулона серебристый, более тусклый. Сила эта проявляется, когда обладателю исполняется двадцать семь лет. У кого вы видели эту вещь?
— У Франко Антонелли. И у меня были видения, в которых он превратился в дракона.
— Он вам угрожал?
— Нет. Мы просто ехали с ним. Обрушилась тьма и Франко обратился в дракона. Но это был лишь сон. Ночной кошмар. Потом я проснулся и обнаружил, что лежу на кровати.
— Понятно. Вряд ли реально Антонелли может обращаться в другое существо. Он лишь использует силы Тьмы, а уж ваше воображение дорисовало остальное.
— Значит, он всё-таки мерзавец. Такой же, как Мельгунов.
— Не думаю, Олег. Больше того. Скажу, что Франко борется с этими силами, чтобы они не поглотили его душу. Он друг Стэнли, и ваш теперь. И надеюсь, будет вам полезен. Не отталкивайте его.
Горячность, с которой Кастильский защищал Антонелли, удивила меня. Также его защищала Лиз. Но она хорошо знала итальянца, а Касьян понятия не имел, кто такой Франко Антонелли.
Мы договорились с Кастильским, что он займётся переводом текста, который я успел запомнить, и решил прогуляться по Дальноморску. Вспомнить былое, что называется.
Городок не хранил и следа тех странных событий, в эпицентре которых я оказался, когда Верхоланцев снимал здесь свой шедевр. Вернее, не так. Перенести сюда съемки заставил продюсер Розенштейн, "тетя Роза", чтобы занять актёров в смертельном шоу.
Но сейчас всё выглядело мирно и спокойно. Как любой курорт его заполняли толпы отдыхающих. Семейные пары — мужья, щеголявшие пивными пузами, их расплывшиеся, рано состарившиеся жёны, одетые пестро и безвкусно. И куча измученной жарой ребятни.
Помнится, мои родители так же возили меня совсем еще маленького на Чёрное море. Им приходилось выстаивать громадные очереди в какую-нибудь местную столовку или кафе, чтобы с боем добыть еду. Чаще всего рыбу, жаренную на прогорклом масле, мерзкий запах которого вызывал у меня стойкую тошноту. Или что-то повкусней — оладьи со сметаной. Пока родители парились в ожидании того счастливого момента, когда их пустят, наконец, в святая святых — к стойкам раздач, я наслаждался свободой, ловил кузнечиков в тени платанов и кипарисов.
Блуждая по улочкам городка, я вновь ощутил слежку, кто-то неотступно шёл за мной. Демонстративно попадался на глаза с завидной и раздражающей регулярностью. Не пытался подойти ближе и поговорить, но и не прятался. Пару раз я применил известные, но довольно простые приемчики, и сумел разглядеть шпиона. Но мне это ничего не дало — я не знал этого человека. Неприметная внешность, худощавый, с бритой или лысой, несмотря на молодой возраст, головой. В светлом полотняном костюме.
На ум пришли слова Франко, что подобные "шпионы" отвлекают от настоящих соглядатаев. Неприятно кольнул страх в солнечном сплетении. Заслышав, как постукивая на рельсах, шумно подходит трамвай, я не ускорил шаг, но как только он остановился на другой стороне улицы, ринулся через мостовую и запрыгнул на ступеньку.
Двери с лязгом закрылись, и я со злорадством наблюдал, как мой преследователь проводил меня растерянным взглядом. Стало даже жаль его.
Проехав несколько остановок, я углядел в переулке кафешку в ретростиле, с полотняным полосатым навесом, витрину украшал плакат, стилизованный под 50-е — улыбчивая девушка указывала на чашечку кофе. Не хватало только цены в пять центов. Выскочив на остановке, отправился туда.
Внутри оказалось даже уютней, чем я предполагал. Звучала негромко музыка, не современная — тупая и бестолковая, а для души. Пел Макар с оркестром креольского танго, труба виртуозно выводила мелодию, время от времени вступал саксофон.
После жаркого дня было так приятно погрузиться в прохладу, вдохнуть аромат хорошего свежесваренного кофе, ванили и каких-то специй, пряных, щекочущих ноздри.
Публики было немного, видно цены не устраивали отдыхающих, которые стремились всё урвать по дешёвке.
Когда я с комфортом устроился в углу на кожаном красном диванчике, рядом мгновенно нарисовался худенький мальчик-официант в темных брюках, белой рубашке и фирменной жилетке, на которой был изящно вышит золотыми нитками вензель с названием кафе.