Бедолага поспешно закивал:
– Ага, ага, верно!
– Так кто продавал пищали?
– Некий… некий Петер Лунд, из Риги… Но я его раньше не знал.
– А вчера? К тебе ведь приходил его посланец?
– Это был просто знакомый… да…
– Онфим!
– Нет, нет… я скажу, скажу…
Как многие из местных жителей, Юрий Стрис примкнул к русскому войску в качестве добровольца и подвизался там в ожидании штурма и взятия Риги. Когда же русские подались в отступление, Стрис, как некоторые, не сумел вовремя сбежать… или – не очень-то торопился, и верно, к тому имелись причины.
Его опознали двое бывших приказчиков, ныне служивших в обслуге. Сперва хотели удавить сами, но, поразмыслив, все ж таки донесли, за что Никита Петрович был им весьма признателен, ведь именно через Стриса он сейчас выходил на след Лихого Сома – Петера Лунда.
– Этого Петера… Его все зовут – Капитан… Почему – я не знаю… Да! Да! Это был его человек… тот, что вчера… А вы меня не убьете?
– Сказал же – нет. Ежели все честно расскажешь.
– Так я же – честно!
– И что же хотел Капитан?
– Корабль! – напившись воды из принесенной стрельцом кадки, огорошил допрашиваемый. – Да-да – он искал корабль! Какой-нибудь баркас или струг, способный добраться до Аренсбурга. И соответствующую команду. Ну, чтоб знали – куда плыть.
– Аренсбург… – Никита Петрович задумчиво почесал отросшую бородку. – Это, кажется, Эзель, ага… Что, Капитан вот так запросто выдал, куда собирается плыть?
– Не он сам, господин. Посланец, Юхан. Тот еще прохиндей и болтун.
Это оказалась галера. Ну, какое еще судно, кроме рыбацких лодок, могло столь уверенно идти по мелководью? Темно-красная корма с позолоченною резьбою, две мачты – похоже, матросы собирались ставить паруса. Пока же – у берега – галера шла на веслах, видно было, как по куршее – узкому помосту, проходящему через весь корабль от бака до кормы – прохаживались профосы, надсмотрщики с плетками.
– Туда! Быстрее! – выплюнув попавшую в рот воду, выкрикнула Марта. – Пока не подняли паруса, пока… – Эй, эй, помогите-е-е!
Она тут же принялась кричать, брызгать, махать руками – насколько это было возможно в воде. Сообразив, что к чему, Марвин не стал спорить, тоже заорал что есть мочи:
– Помогите! Тонем! Э-эй!
Их заметили. Галера замедлила ход и медленно повернула – со всей присущей гребным судам грациозностью – так, что не прошло и пары минут, как перед глазами беглецов возникла – словно вынырнула из воды – носовая надстройка судна с двумя медными пушками и надстройкой для стрелков. Там уже бегали, суетились, люди, судя по всему – солдаты, кто же еще – галера ведь военное судно. Кто-то бросил веревку, и Марта уцепилась за нее, словно кошка. Девчонку, а следом за ней и Марвина тут же втянули на бак.
– Кто такие? – уперев руки в бока, не очень-то любезно осведомился господин в богатом камзоле из черного бархата и таких же штанах.
– Мы… местные, рыбаки… – жалобно заканючила Марта.
– Значит, должны знать, где тут мыза Айдарис?
– Мыза Айдарис… – девчонка наморщила нос.
На выручку к ней неожиданно пришел отрок:
– Да, знаем. Это туда, – подросток махнул рукой по левому борту галеры. – Где-то около мили. Но, предупреждаю, там отмель.
– Насчет отмели можешь не говорить… Там вас и высадим, пока же – будете здесь, – круглое, довольно угрюмое с виду, лицо капитана искривилось недоброй улыбкой. – Не вздумайте бегать по куршее – получите плетки! Верно, профос!
– Исполним, господин капитан!
Оставив несостоявшихся «утопленников» на баке, капитан и вся его свита направились на корму, откуда вскоре послышался звон литавр – музыканты задавали темп гребле. Гребцы мерно взмахнули веслами, и галера, набирая скорость, пошла к дальнему берегу, в сторону Риги. Именно туда и указал Марвин.
Кроме самих беглецов, на баке, под навесом надстройки, еще скучала парочка солдат. Один – с прядью седых волос – чистил шлем, второй, помоложе, просто ковырялся в носу да от нечего делать косился на Марту, сразу признав в ней девчонку. Да сложно было бы не признать.
– Эй, красотка! А ты что в мужском платье ходишь? Смотри, сожгут, как ведьму.
– Сжигали уже… Да не сожгли, как видишь, – томно прищурив глаза, девушка одарила служивого самой обаятельной улыбкой, от чего бедолага Марвин аж заколдобился.
– Видишь ли, я помогала брату… А управляться с сетями в юбке не очень-то удобно. Тебя как зовут? А это у вас – галера? А зачем помост? А она и под парусами ходит? Гребцы по очереди гребут? А музыканты зачем? А если вдруг бой – кто победит, галера или парусник, какой-нибудь пинас или флейт?
Дабы уйти от лишних вопросов, ушлая девчонка сама забросала солдатика вопросами, что тому, вообще-то, пришлось по нраву, отвечал служивый охотно, с подробностями.
– Зовут меня Ян, Ян ван Хельман. Я вообще-то голландец, из Амстердама, но давно живу в Данциге. Да-да, мы оттуда идем. На помощь Риге. Это – галера, да. Помост – он не только для профоса с плеткой, а еще и для крепости. Видишь, у галеры как бы два корпуса – один, узкий, на воде, на манер поплавка, и второй, широкий – постея – наложен сверху. На нем и гребцы с веслами, и все такое прочее… Под парусами галера идет, и очень даже быстро – если море спокойное. Ежели вдруг качка – тогда лучше в гавани отсидеться. Вообще, не для дальних походов галера – для боя. Гребцы, да, гребут по очереди. Нет, они не к веслам прикованы, как почему-то многие думают. Смотри, видишь, рядом с рундуками брусья – ну, в них упираются ноги гребцов…
– Ага, ага, вижу! И цепи – к ним.
– Молодец, глазастая!
Похвалив, служивый подсел к девчонке поближе и продолжал, временами облизываясь:
– Гребцы-галерники именуются шиурма. Есть каторжники, пленные, но случаются и добровольцы – жалованье здесь вполне приличное. Года за три на дом можно скопить!
– Ну, да уж – на дом!
– Да-да, именно! Уж можешь мне поверить. Всем гребцам бреют головы, а у добровольцев, видишь – бороды и усы. Кормят сносно, в море – сухари и вода и суп – через день, у берега же – ежедневно. По праздникам мясом дают. Два первые весла от кормы – загребные. Музыканты – задают темп гребли. Всего три смены гребцов, на веслах – только по выходе из гавани и в бою, в походе – под парусами.
– Эх, жаль, я девушка, – вытянув ноги, Марта мечтательно прикрыла глаза. – Нанялась бы в гребцы. Через пару-тройку лет домик бы в Риге купила… А как в бою, очень опасно?
– Да по-разному, – скривился голландец. – Как повезет. Видишь, на галере пушек-то мало. На борта не поставишь – весла. Только на носу да на корме еще. Что же до боя… Я так скажу, когда штиль – тогда только галере и работа. Если же хоть небольшой ветер – любой флейт галере сто талеров форы даст!
– Ах, вот оно как…
– Ну, а ты думала.
Между тем галера замедлила ход и резко повернула к берегу. Там, у перелеска, виднелся приземистый полуразвалившийся дом с крытой камышом крышей. От дома к морю, размахивая руками и крича, бежал какой-то мужчина, судя по одежде – явно дворянин.
Располагавшийся на корме капитан, разглядев мужчину в зрительную трубу, удовлетворенно кивнул и приказал подтянуть к корме разъездную шлюпку, так, что через совсем небольшое время незнакомец уже поднимался на борт, здороваясь с офицерами.
Незнакомец… Ну, для кого как!
– Кажется, этого типа я как-то видела в Риге… Ну да, так! Тот еще тип! Как-то едва меня на рынке не прибил – дорогу я ему не так уступила.
– Видела?
Марвин торжествующе хмыкнул, радуясь, что хоть таким образом наконец-то вернет себе внимание девушки, отвлечет ее от россказней этого чертова голландца.
– Я тоже видал как-то раз. Этот парень тайно встречался с Капитаном!
– С Петером?
– Ну, говорю ж… с ним. О чем они там толковали – не знаю, но встречались, да. Как его зовут – не скажу… В разговорах Капитан называл его адъютантом. А в последнее время атаман все ругался – мол, адъютант его обманул, и хорошо бы его того… на тот свет отправить.
– Значит, адъютант, – задумчиво протянула Марта. – Про него мне мой прежний хозяин рассказывал… Адъютанта этого зовут, кажется, Шульце… Да-да – Шульце! На редкость неприятный господин. Так, говоришь, он Сома обманул? Ага…
Галера между тем встрепенулась, подгоняя гребцов, задули в свистки комиты, судно быстро развернулось, оставляя за кормой песчаную линию близкого берега.
– Похоже, мы больше не плывем в Ригу, – Марвин обеспокоенно приподнялся.
– Не бойтесь, – махнул рукой солдат. – Шкипер наверняка высадит вас во-он на том мысе.
Марта вздрогнула:
– Нам не надо на мысе! Нам надо… Вообще-то, нам на Эзель надо. Ну, или куда-то ближе к нему… Ян, как думаешь, со шкипером договориться можно? Ну, чтоб не высадил…
– Ну-у… – плотоядно осмотрев девушку, голландец шмыгнул носом. – Я, конечно, могу поговорить…
– Поговори, миленький! – девушка умоляюще сложила руки. – А я уж отблагодарю… чем смогу…
– Думаю, этот вопрос мы уладим! – поймав девичий взгляд, многообещающий, бесстыдный и томный, голландец тут же вскочил на ноги и, подмигнув Марте, побежал на корму.
– Кто тут Эгон, лоцман? – зайдя в корчму, сразу же, не таясь, осведомился невысокий белобрысый парень с широким, чуть тронутым оспинами, лицом и свернутым набок носом. Если бы не эти оспины и нос, то парня можно было бы назвать вполне симпатичным, впрочем, похоже, он и так не страдал от отсутствия женского внимания – едва только войдя, сразу же подмигнул хозяйке, да не забыл хлопнуть по попе прошмыгнувшую мимо служанку. Экий весельчак, однако!
– Ну я лоцман, – отозвавшись, Бутурлин ничуть не покривил против истины, он ведь и впрямь когда-то был ломаном… только не на Двине-Даугаве, а на совсем на другой реке.
Кивнув, белобрысый уселся за стол, рядом, и, щелчком пальцев подозвав служанку, заказал пива.
– Говорят, ты можешь помочь с кораблем до Эзеля?