– Получи… – Никита Петрович вручил Кристинке пять далеров и улыбнулся. – Бери, бери, заслужила.
Увидев улыбку, девчонка воспряла духом и, томно облизав губы, погладила себя по груди:
– Так, может, мой господин, мы бы…
– Может быть… После. Сейчас – некогда. Не хочу тебя обижать, но… Ступай!
– Как скажете, мой господин.
Почти вся неделя – последняя неделя ноября – пронеслась в хлопотах, пролетела, быстро и незаметно, как голодная чайка над рыбацкой гаванью. Никита Петрович, не покладая рук, носился по торговым складам, покупал продукты, нанимал небольшие каботажные суда – подготовка к экспедиции в Африку шла полным ходом, некогда было как следует перекусить. И так – каждый день. Субботний не стал исключением…
С утра накрапывал дождь, не кончившийся и к обеду – даже больше стал лить. Бутурлин вымок до нитки, зато удачно купил дюжину бочек солонины и три мешка лимонов – от цинги.
Возвращаясь домой, Никита Петрович заглянул по пути в таверну «У старого моряка», где заказал себе чарку яблочной водки, горячий бульон, жареную с мучной корочкою треску, изрядный кусок свежего сыра с хлебом и запеченными в печи овощами, студень и пару кружек крепкого темного пива – само собой.
– Господин разрешит?
– Да, присаживайтесь. Места хватит… – не глядя, отодвинул кружки капитан…
– Ну, здравствуй, Никита Петрович. Как дела?
Бутурлин вскинул глаза…
Одноглазый! Вестник с далекой Родины… Впрочем, пока не такой уж далекой…
– Вы?
– Не ждали? – присев, Одноглазый улыбнулся. – Признаться, я и сам не ждал. Внезапно налетел шторм – и судно зашло в гавань.
Посланник выглядел, как заправский моряк, конечно, не из простых матросов. Колет из лосиной кожи, непромокаемый плащ, шапка, называемая моряками «зюйдвесткой»… Он и держал себя, как моряк – глотал буквы, а, взяв в руки хлеб, как и в прошлый раз машинально постучал корочкой об стол – выбивал червей… на кораблях в сухарях водились…
– Говорим прямо здесь? – негромко осведомился Бутурлин.
– Да, – Одноглазый отрывисто кивнул. – Портовая таверна! Экое многолюдство. Лучше места и не придумать. Тем более, мне скоро на корабль… Здесь вкусное пиво?
– Вполне! Еще рекомендую чарочку.
– Ну, не без этого, – подозвав служку, рассмеялся посланец. – Ну, что же… рассказывайте!
Одноглазый слушал спокойно, не перебивая, лишь только пару раз улыбнулся и задал уточняющие вопросы по поводу адмиральской дочки…
– Так она у вас на крючке, похоже?
– Не совсем так… Уже оказанная услуга ничего не стоит! Впрочем, кажется, девочка умеет быть благодарной.
– Будем надеяться, – покивал «моряк». – Но это теперь уже не ваше дело. Ваше – Африка! Говорите, отходите уже через пару недель?
– Может, и раньше. Как с припасами управимся.
– Славно, славно! Ну, за успех и да хранит вас Господь!
Оба чокнулись, выпили…
– Добрая водка, – одобрительно крякнув, Одноглазый зажевал капустой и понизил голос. – Теперь вот еще что… Пока вы еще здесь, в Копенгагене… Слышали чтонибудь про Сконе, Халанд, Блекинге?
– Бывшие шведские волости, – тут же кивнул Бутурлин. – Ныне пока что датские.
Посланец вскинул голову:
– Полагаете, датчане их не удержат?
– Нет. Шведы сильнее.
– И скоро обязательно нападут!
– Да, здесь все ждут войну со дня на день.
– Вот что, дружище… – согнав с лица улыбку, Одноглазый снова постучал об стол корочкой хлеба. – Вас здесь скоро не будет… А нам бы очень неплохо иметь в будущих шведских землях своего человека! Вот хоть в Мальме! Это ведь не далеко?
– Рядом! Дюжина верст от Копенгагена. Через пролив.
– Славно, славно… – взяв кружку, хитро прищурился посланник. – Думаю, у вас есть здесь свои люди?
– Ну, конечно, – Бутурлин пожал плечами и плеснул в чарки водку из пузатой бутылки толстого темнозеленого стекла.
– Ктото из них должен перебраться в Мальме! – тихо приказал посланец. Именно что – приказал. – Или на Борнхольм, все равно. Купить или снять дом, открыть лавку или мастерскую… Вот!
На ладони Одноглазого вспыхнул кусочек серебра – половинка аугсбургского талера.
– Этот наш знак… У нашего человека будет такой же!
– Я понял…
– И мы должны знать о шведах все! Да, вот еще… – сказав, посланник вдруг улыбнулся и вытащил изпод колета приятно звякнувший кожаный мешочек. – Здесь – тридцать ефимков…
Ефимки… – невольно улыбнулся Никита Петрович. Родное полузабытое слово! Так в России называли талеры… точнее – йоахимсталеры…
– И самое главное – закладные английской банковской конторы «Смит и сыновья». Вполне хватит на дом, конечно, на скромный… Что вы смеетесь, дружище? Мало?
– Да нет, не мало. Просто комуто очень сильно повезет! И весьма скоро…
– Мальме? – Кристина поначалу не поняла, что от нее хотят. – Но что я буду там делать?
– Торговать зеленью! – хмыкнул Бутурлин. – Ну и чемто еще… Купишь дом, лавку… Если хочешь – возьми с собой своих людей.
– Купишь? – девушка вскинула брови. – Но…
– Вот деньги и закладные… Надеюсь, ты знаешь, что такое банк?
– Я же не дура, господин! Так это что же… все мне?!
– Да. И вот это еще… – вытащив половинку талера, Никита Петрович протянул ее девчонке. – Тому, кто покажет такой же…
– Я поняла, господин! И знаю, что должна буду делать…
– Ну и славно! Ступай…
– Хорошо…
Встав, Кристина низко поклонилась и направилась к двери…
– Постой! – Вскочил на ноги и Бутурлин… – Дело опасное! И… храни тебя Бог!
Подойдя, Никита Петрович крепко поцеловал девушку в губы…
«Глюкштадт» отчалил утром, едва рассвело. Просто тихо ушел, без всяких помпезных проводов и всего такого. Как всегда. Как обычно. Словно бы отправился в очередной свой каперский рейд к лесистым берегам Готланда или к Рижскому заливу.
Мерно шумели волны. Выйдя из гавани, судно повернуло почти точно на север и подняло все паруса. Вскоре по левому борту показались стены крепости Хельсингер – миновали пролив Эресунн, выйдя в Северное море…
Кроме обычного состава команды и головорезов Герхарда Ланца, Никита Петрович нанял еще дюжину матросов, включая юнгу Эрика, и три дюжины солдат, искателей удачи. С матросами проблем не вышло, а вот наемников пришлось поискать – большая европейская война кончилась десять лет назад, много солдат погибло, многие разбежались, время ландскнехтов безвозвратно ушло.
И все же удалось набрать еще около трех дюжин солдат, всего получилось около сотни – целая рота – не считая двадцать семь пушкарей вместе с их бравым щеголем канониром Ульрихом Миллером.
Всех этих головорезов ротный капитан Ланц разделил на четыре плутонга, во главе с капралами, и тренировал их каждый день с утра до ночи! Наемники оттачивали искусство абордажа на полубаке, под насмешливые взгляды матросов, потом, под чутким руководством старшего канонира Миллера, учились еще и артиллерийскому делу и даже – управлению парусами!
Тут уж неистовствовал боцман, старина Йенс! О, этот коротышка обладал поистине неуемной энергией! А уж как ругался!
– Тысяча чертей вам в глотку и в задницу шкот! Я сказал – форбрамсель на рифы! А вы тянете фок! Клянусь дьяволом. Никогда еще не видел таких отпетых тупиц! Сколько раз вам повторять – все верхние паруса на фок и гротмачтах именуются брамселями! Средние – марселя, нижние – как и мачты – фок и грот! На бизани же – крюйсели и косой – бизань! Все, как вы говорите, веревки – такелаж, а все палкикопалки – рангоут! Понятно вам, дьявол вас разрази!
У артиллеристов тоже было забавно…
– Нет, нет, парни – мы не сможем никуда точно попасть! Разве что, стоя у пирса в безветренную погоду и то – с пистолетного выстрела! – спрятав усмешку, деловито пояснял канонир. Ослепительнобелая сорочка его трепетала на ветру, словно парус. – Поэтому – только залпы! Что? Как наводить орудие? Если внизвверх – там есть цапфы… Однако сильно задрать ствол вы не сможете – мешают порты. Горизонтально же орудия наводятся всем корпусом судна – на то у нас имеются шкипер и господин капитан! Ваше дело – проворно зарядить и вовремя произвести выстрел… Вовремя – это значит, по команде! Что у вас за вопрос, юнга? Как это – почему трое на пушку? А ты знаешь, сколько весит двенадцатифунтовка? А нука, попробуй, откати! Давай, давай, парень! Смотри только, не надорвись.
Эрик и в самом деле попытался… Глядя на него, наемники попадали со смеху!
– Слева по борту – корабль! – вдруг донеслось с марсовой площадки.
– Команде к бою! – тут же приказал капитан.
И это было правильно: даже здесь, в родных, вроде бы, водах, любой корабль мог оказаться пиратским! Впрочем, нападениями не брезговали и обычные торговцы, особенно, если их было много. Почему бы не поправить свои дела? Море все спишет. Хотя, заметив орудийную деку фрегата, немногие осмелились бы напасть. Разве что шведские линейные корабли… если бы догнали.
Памятуя засаду с галерами, Никита Петрович – капитан Николаус ван Хеллен – нынче был чрезвычайно острожен и, как говорится, дул на молоко. Не хватало еще происшествий на выходе!
– Еще паруса! – снова закричал марсовый. – Слева на зюйдзюйдвест!
Бутурлин махнул рукой:
– Малый ход! Вымпел на мачту!
– Марселя, фок, грот – на рифы! – заорал боцман. – Поднять вымпел!
Забегали, исполняя, матросы, полезли по вантам. Взметнулся на бизани длинный зеленый флаг – вымпел. Оба капитана – морской и ротный – напряженно переглянулись… ждали… Никита Петрович приложил к левому глазу зрительную трубу.
Держась ближе к берегу, параллельным курсом продвигались два небольших двухмачтовых судна, шнеки или шебеки. Даже вместе никакой серьезной угрозы для «Глюкштадта» они не представляли. К тому же…
– Правый поднял зеленый вымпел! – громко доложили с марсовой площадки. – Левый – тоже!
Да Никита Петрович и сам уже все увидел и, опустив трубу, приказал: