– Да встань ты уже!
– Можно прибирать?
Поднявшись на ноги, служанка поклонилась. Она была одета – точнее, завернута – в кусок легкой узорчатой ткани длиной до самых пят и оставлявшей открытыми руки и плечи. Изящные, черные… а ладошки – розовые… как и вон, пятки…
– Господин, я открою ставни – темно? Или лучше зажечь свечу?
– Уж лучше ставни…
В свете проникших с улицы лучей Никита Петрович наконец разглядел служанку поближе. Это оказалась довольно юная девушка, большеглазая и вполне себе изящная, с курчавыми волосами и неожиданно миленьким лицом с орнаментом на щечках… Очень даже красивые рисунки, как и сама эта девушка, Ква…
– Смотрю, ты знаешь шведский?
– Я здесь уже два года, мой господин, – девушка неожиданно улыбнулась, показав крупные белые зубы. – Меня купили в Аккре. И как хорошо, что я оказалась здесь, в богатом доме! Прислуживала белой госпоже… Это лучше, чем за морем! Там ведь неизвестно что… да хранит меня Иисус и великий дух Мкеле! За море меня бы и продали, коли б я не выучила язык белых людей.
– Ты хорошо говоришь… Из какого ты народа?
– Нкрана… еще называют – нкрумы. Но мое племя жило не в Аккре, а совсем в другой стороне, недалеко от СанЖоржи…
– Нкраны – это га?
– Да, мой господин… Ты уже успел много узнать! Подлить еще воды?
– Пожалуй! Да, и принеси вина, если есть.
– В погребе есть мадера, мой господин.
Бутурлин махнул рукой:
– Давай мадеру! По такойто жаре все лучше, чем ром.
Служанка вернулась быстро. Принесла большой кувшин и кадку с водою. Поставив кувшин на столик, наклонилась, вливая воду… Изпод тонкой ткани явно торчали соски… Остренькие, упругие даже на вид…
– Ну, вот, я убрала… Не хочет ли господин…
Здесь Ква произнесла какоето непонятное слово, и Никита Петрович переспросил:
– Что?
– Ну, это… девушка показала пальцами, явно, чтото срамное! Причем, ничуть не смущалась, даже улыбнулась… – Давай, мой господин?
Бутурлин пробурчал чтото, что служанка приняла за согласие. И тут же разделась, сбросив с себя тунику, под которой не оказалось совсем ничего – только пленительное глянцевиточерное тело!
Делать нечего – уж пришлось выбираться из бочки…
– Эх, грехи наши тяжкие!
Грех, конечно, но сколько ж можно без женщины?
– Я вытру тебя, господин?
– Давай…
Вытерев, служанка повесила полотенце на край бочки и, крепко прижимаясь к Бутурлину грудью, заглянула в глаза…
Ах, какие у нее очи! Темные, бездонные… Дьявольские…
Никита Петрович больше не сдерживался… А девушка откровенно наслаждалась и не стеснялась ничуть! Извивалась всем своим глянцевым телом, закатывала глаза, стонала, даже закричала вдруг…
– Тебе больно, Ква? – всерьез испугался Бутурлин.
Служанка сверкнула глазами:
– Нет, не больно. Мне очень хорошо, господин!
Глава 6
Дул ровный свежий ветер, правда, не слишком попутный, но все же лучше, чем встречный либо совсем ничего. Подняв все паруса, «Глюкштадт» полным ходом шел прямо на восток. Там, на берегу Гвинейского залива, лежал большой город с белоснежными домами и хижинам среди вечнозеленых пальм.
Никто из моряков еще там не был… Но Карлофф, занятый важными делами обустройства бывших шведских факторий, поехать не смог, поручив все Бутурлину.
– За кормой – судно! – громко объявил марсовый. – Паруса!
– Прикажете готовиться к бою, господин капитан? – подойдя, тут же осведомился канонир Миллер. Стоявший рядом ротный Герхард Ланц вопросительно посмотрел на капитана.
– Обождем! – махнул рукой Никита Петрович. – Судно еще далеко. И вряд ли нагонит нас до Аккры… Кстати, скоро уже!
Он оказался прав – не прошло и пяти минут, как впередсмотрящий закричал с бака:
– Земля!
То же заметил и марсовый:
– Слева по курсу – гавань, господин капитан!
– Готовиться к повороту!
Хмыкнув, Бутурлин послал юнгу за подзорной трубой – забыл в каюте…
Аккра… Наконецто – Аккра…
Большой и богатый африканский город: обширная гавань, полная кораблей, каменные особняки под красными черепичными крышами, многочисленные хижины, крытые тростником, утопавшие в зелени, тоже казались нарядными. На холмах высились две кирхи и один католический храм – Святого Франциска, рядом – прямо в городе – тут и сям виднелись хорошо укрепленные сеттльменты, а по краям бухты – настоящие форты, похожие на рыцарские замки.
– А, пожалуй, побольше Копенгагена будет! – опустив зрительную трубу, принесенную расторопным юнгой, Никита Петрович присвистнул и тут же перевел взгляд на стоявшие у причалов суда – вместительные трехмачтовые пинасы и галионы, в это время уже называвшиеся просто – «корабль», в отличие от куда более мелких шебек, шхун и всех прочих.
На кораблях развевались самые различные флаги – по большей части голландские и французские, но попадались и английские, и прусские, и португальские даже. А вот промелькнул и голубой с золотым крестом…
– Шведы! – тряхнув спутанной выгоревшей шевелюрой, недобро прищурился Герхард Ланц, ротный.
– Карлофф сказал – их тут мало, – Бутурлин обернулся, и снова приложил к глазам зрительную трубу, с подозрением рассматривая трехмачтовый пинас, упорно идущий за «Глюкштадтом» вот уже половину суток. Близко пинас не подходил, но и не отставал, правда, и никаких агрессивных намерений не выказывал, по крайней мере – пока. Впрочем, здесь, в бухте, у всех на глазах вряд ли следует ждать нападения.
– Здесь есть шведский сеттльмент, но весьма малолюдный и не имеющий влияния, – не отрывая окуляра от глаза, продолжал капитан. – Решения здесь принимают сообща, на Совете. Там же выбирают и бургомистра… или как он здесь называется?
– Думаю – мэром, – не отрываясь от штурвала, хмыкнул шкипер. – Где встанем, сэр? У левого пирса есть много свободных мест…
– Так туда и держите!
– Есть, господин капитан!
– Швартовой команде – готовиться! – донесся со шкафута зычный голос помощника. – Баковые – на бак, ютовые – на ют! Всем стоять по расписанию!
Засвистела боцманская дудка…
– Три тысячи чертей!
Старина Йенс был в своем репертуаре!
Забегали по палубе матросы…
Уже почти все паруса были взяты на рифы, фрегат входил в бухту уверенно и неспешно, никого не таясь, под родным датским флагом. Как уверял Карлофф, опасаться какихлибо провокаций в Аккре не было никаких оснований, сюда могло спокойно зайти любое торговое судно. Такое, как «Глюкштадт» или тот непонятный корабль, что упорно следовал позади.
– Ого! – Никита Петрович наконецто смог разглядеть флаг, поднятый на корме подозрительного судна. Странный, из краснобелых квадратов… Впрочем, такой вот, краснобелый флаг был…
– Неужто – курляндцы? – хмыкнул про себя капитан.
Курляндцев Бутурлин хорошо знал, герцог Якоб считался весьма разумным правителем и старался не лезть ни в какие свары, хоть его герцогство и находилось в вассальной зависимости от Речи Посполитой.
– Курляндцы? – услыхал Ланц. – А они сейчас за кого?
Никита Петрович пожал плечами:
– Речь Посполитая – явно против шведов. А они – вассалы…
– Значит, нам – не враги?
– Думаю, нет.
– Господин капитан! Судно готово к швартовке! – подбежав, доложил долговязый старпом, жилистый светлоголовый ютландец.
– Швартуйтесь! – Бутурлин опустил трубу.
– Отдать швартовы!
По пирсу уже бежали стражники – трое парней в колетах и стальных каскахкабассетах, с алебардами и палашами. Бросив алебарды, эти же стражники и приняли швартовы. Один – по всей видимости, старший – подняв голову, чтото закричал пофранцузски. Правда, потом перешел на немецкий, на тот, что бы принят в Пруссии и Ливонии.
О, егото Никита Петрович прекрасно знал!
– «Глюкштадт»? Копенаген? – переспросив, стражник вдруг улыбнулся. – Явились с торговыми целями… Что ж – добро пожаловать в Аккру, господа! Вон, у ворот – таможня. Там заполните все бумаги. Кстати, рядом – оочень неплохая таверна. Называется – «Черная голова»! Как пойдете в город – увидите… Оляля! Еще один корабль! Ребята, принимайте концы. Какой странный флаг!
– Это курляндцы! – рассмеялся Бутурлин. – Небось, здесь про таких и не слыхивали?
– Отчего же? – стражник поправил палаш. – Говорят, у них большая торговая фактория в Гамбии. Они купили остров у тамошнего короля!
Вся команда «Глюкштадта» высыпала на палубу, с любопытством осматривая округу. Здесь, в Аккре, никто еще не бывал. Как пояснил Карлофф, город назвали так по имени основавшего его племени нкрамов. Из того же народа была и Квада… Ква… К слову, «нкрамы» или «нкрумы» переводились как «люди черных муравьев», муравьи считались их покровителями.
Славный капитан Николаус ван Хеллен явился нынче сюда, дабы именем короля Фредерика основать в Аккре датскую факторию! А то стыдно уже – у всех есть, а у Дании – нет! И это – в центре работорговли!
– Местные власти препятствовать в этом не будут, – напутствовал при отправлении Карлофф. – Для них чем больше торговцев, тем лучше. С каждого имеют процент! А вот шведы… и не только – могут попытаться сунуть палки в колеса. И даже – устранить конкурентов! Правда, тайно… За такие дела им здесь не поздоровится!
– А мы пойдем в город, господин капитан? – встав за спиной Бутурлина, осведомился юнга. Эрик возмужал за время плавания и уже не выглядел таким уж ребенком, как в бытность свою в Дании. Узкое лицо его загорело, длинные каштановые волосы, наоборот, выцвели, манеры стали куда решительнее и… взрослее, что ли…
На «Глюкштадте» юнгу не обижали, зная отношение к нему капитана – Бутурлин был благодарен парню за то, что тот сделал для него в Копенгагене, а поручение было весьма непростым и опасным! С тех пор Никита Петрович благоволил Эрику, зная, что может поручить ему любое тайное и важное дело.
– В город? Конечно, пойдем, Эрик! Нам же нужно присмотреть место!
– И мы оставим там солдат?
– Да. И начнем чтото строить… наймем местных…