– Идите, – Никита Петрович махнул рукой. – Не потеряйтесь только.
– Да где тут терятьсято? Отсюда ж все пути – в гавань.
Юнга показал рукой на синевший за крышами домов залив.
И правда, тот еще ориентир – заплутать негде!
Отпустив парней – с ними ушло и несколько солдат из роты капитана Ланца – Бутурлин в сопровождении все того же Герхарда и долговязого хлыща Йохана Скарринга, карго, неспешно направился мимо невольничьих рядов к дальнему углу рынка – там торговал Мванга. Неплохо было бы лишний раз напомнить этому ушлому парню, чтоб не слишком увлекался торговлей и не забывал про строительство. Ну и по пути посмотреть…
Европейцев, кстати, на рынке рабов было довольно много – некоторые просто прохаживались, как Бутурлин, а ктото покупал, заключал сделки… Вот уже и целые колонны невольников потянулись в порт. Шли не пустыми – несли с собою купленную здесь же слоновую кость и золотые блюда…
– Йохан! – быстро обернулся Никита.
Карго вытянулся:
– Понял, господин капитан! Гляну цены. Если сторгуюсь – куплю и бивни, и золото. Придется нанять носильщиков!
– Нанимай. Но из указанной суммы не выбивайся. Нам еще на строительство нужно.
– Понял, господин капитан!
Прихватив с собой пару солдат, Скарринг исчез в людском водовороте. Впрочем, ориентировался он быстро – и вскоре вынырнул у торговцев слоновой костью. Бивни были сложены целыми кучами!
– А рабов мы не будем покупать? – вдруг осведомился обычно молчаливый ротный. – Я смотрю – все берут. И цены вполне приемлемые.
– Зачем нам рабы, Герхард? – Никита Петрович рассмеялся и махнул рукой. – Эх, дружище! Кабы мы шли в Америку, тогда – да. А кто их возьмет в Дании? Ну, парутройку еще можно продать в какойнибудь богатый дом – а сотню? Да еще как их везти? Худобедно, а кормить в пути надо!
– Да уж, – хмыкнул Ланц. – Это точно – кормить. А вот слоновая кость и золото есть не просят!
– С другой стороны, любой предприимчивый человек может нанять корабль, а то и два или даже четыре! Купить в Дании оптом все, что нужно в Африке, продать, купить рабов, увезти в Америку… Да, и не забыть заплатить пошлины в наши фактории… О, ты только глянь, какие красавцы!
Прямо навстречу датчанам быстро шагали четверо мужчин в пятнистых леопардовых шкурах. Высокие и худые, эти четверо чемто неуловимо походили друг на друга, словно родные браться. Вытянутые лица их были выбелены мелом или еще какойто краской и производили весьма жуткое впечатление – словно черепа с черными сверкающими глазницами! Набедренные повязки, ножи, тонкие золотые браслеты на руках и ногах, на груди – ожерелье из клыков какого хищника… Да того же леопарда. Но самое красивое, это, конечно – шкура.
Даже всегда невозмутимый Ланц восхищенно прищелкнул языком:
– Вот это да! Вот это я понимаю.
Местные негры, к слову сказать, тоже оборачивались вслед «красавцам», провожая их откровенно недобрыми взглядами. Верно, завидовали…
Еще издалека углядев своих белых работодателей, Мванга вскочил на ноги и приветственно замахал рукой.
– Добирый день, ээ! Каспада мои!
– И тебе того же! Гляжу, девок своих ты так и не продал… А что они так плачутто?
Две голенькие черненькие девчонки – по виду, посильнее других и не такие тощие – и в самом деле, рыдали навзрыд, не обращая никакого внимания на своего хозяина.
– Радуются! – поведя плечом, загадочно пояснил торговец. – Их едва не купить леопарды.
Он говорил со смешным акцентом, но все же главное можно было понять.
Бутурлин вскинул брови:
– Леопарды? Ах, эти… Мы их, кстати, видели.
– А они не продали бы шкуры? – тут же поинтересовался Ланц. – Я бы, верно, купил.
– Людилеопарды свои шкуры не продадут! Это их кхоно… Гордость! – пояснив, Мванга задумчиво потеребил бородку.
Девчонки, кончив реветь, вдруг разом бросились на колени и заголосили наперебой. Чтото слезно просили… умоляли даже. Только одна – посветлее других, с косичками – гордо молчала.
– Чего они хотятто? – удивился Никита Петрович.
– Просятся на работу, – торговец улыбнулся и снова погладил бородку. – Говорят – таскай, меси глина, делай кирпичи… ничуть не хуже мужчин, да. Все будут делать – боятся, вдруг леопарды их заберут!
– Так пусть идут, работают, – хмыкнув, махнул рукой капитан. – Время, между прочим, идет. Успеть бы до сезона дождей!
– Успеем, – Мванга вдруг приосанился. – Ви этом нэ саминивайтес! Нкрумы строят дом за день! Недаром наш народ – «черные муравьи»! И не боимся мы никаких леопардов…
– И все же… Пусть хоть ктото сегодня работает… и все эти дни…
– Я отправлю всех, – соглашаясь, торговец махнул рукой. – Видать, уже никого не продам, даа…
В этот день пропали два матроса – юнга Эрик и его дружок Карл. Просто исчезли, не явились к вечеру на корабль, о чем тотчас же доложил вахтенный.
– То есть как это – не явились? – выслушав, нахмурился капитан. – Пошлите народ по портовым тавернам и на рынок!
– Есть, господин капитан!
Покачав головой, Никита Петрович вышел на палубу, глядя на загорающиеся огни светильников и костров. Смеркалось. Дневная жара спала, и стало так хорошо, привычно, что Бутурлин даже закурил трубку, хоть и понимал, православному – грех! Ну, грехов он уже много наделал… Так, иначе было нельзя – такая уж служба. Государево дело, надобно понимать. А помолиться всетаки надо…
Бутурлин молился каждый вечер, у себя в каюте, вполголоса, достав православный крестик… Хоть и понимал – опасно! Но он все же человек русский, а не басурман какой.
Вот и сейчас… Заодно попросить Господа помочь в поисках парней. А, с другой стороны, недаром сказано – на Бога надейся, а сам не плошай!
– Вахтенный! Ланца ко мне. Ротного.
Командир наемников явился быстро – его каюта располагалась рядом, на корме.
Услышав про пропавших, Ланц покивал:
– Я уже послал своих парней по тавернам… А рынок уже опустел. Еще можно спросить у тех, кто был с ним. За ними я тоже послал. А! Вот и они… Ларс! Енеке!
По сходням понимались двое солдат, искателей удачи. Не то чтобы слишком пьяные, но уже навеселе. Пошатывались, глаза блестели, нараспашку колеты… Рубахипарни, ага!
При виде капитанов, парни враз протрезвели и вытянулись:
– Капрал Ериксен по приказу явился!
– Солдат Йенсен по приказу…
– Юнга? И еще один… – искатели удачи переглянулись. – А, пухленький такой, Карл… Ютландец. Да, да, они с нами шли поначалу, а потом мы отправились смотреть петушиный бой, а они, вроде как, домой собрались. Ну, на корабль…
– Не, Ларс, не сразу они на корабль пошли. Еще и у рядков шлялись, приценивались. Брали воду у водоноса. Пили. Там еще эти были – в пятнистых шкурах…
– Рожи еще в побелке…
– Да они по всему рынку шатались!
– Слушайте! Там еще курляндцы были. Ну, с соседнего корабля. Мы познакомились даже. Одного – здорового – зовут Людвиг, а другого, сутулого – Иоганн…
– Не, Ларс! Путаешь ты. Это сутулый – Людвиг, а здоровый – Иоганн. Они в таверне еще… Ну, где мы…
– Вперед! Покажете! – тут же приказал капитан.
Курляндский корабль «Елгава» пришвартовался к пирсу прямо напротив «Глюкштадта», и представлял собой трехмачтовый пинас, крепкий, вместительный и надежный. На корме развевался краснобелый флаг герцогства, у сходней, на борту, застыл вахтенный матрос с алебардой. Артиллерийской деки Бутурлин не заметил, но пушки давно уже углядел – на шкафуте и шканцах по две двенадцатифунтовки с каждого борта, солидное двадцатичетырехфунтовое орудие на корме и фальконет на полубаке. Для торгового судна – более чем солидно.
Надо будет навести капитану визит, – проходя мимо, подумал Никита Петрович. – Так сказать, познакомиться.
Судя по доносящимся из полутьмы крикам, портовые таверны нынче были открыты всю ночь. Еще бы – базарный день, праздник. Ктото веселился просто так, ктото обмывал удачную сделку, ктото, наоборот, пил с горя. Справа весело дрались, слева горланили песни, а прямо по центру, у самого входа на пирс, валялся какойто пропойца. Явно, не с «Глюкштадта» – попробовал бы!
Хмыкнув, капитан переступил через бесчувственное тело и оглянулся на своих спутников – ротного Ланца и его веселых солдат, уже успевших немного протрезветь.
– Ну? – прищурился Никита Петрович. – Где ваша таверна?
– Вон, господин капитан! – отозвавшись, капрал Ериксен с готовностью показал рукою. – Вон, где факелы горят.
– Так тут везде горят!
– Прямо и немного направо… «Черная голова» называется. Там вместо вывески негритянский череп!
– Почему именно негритянский? – удивился Ланц.
Капрал пожал плечами:
– Потому что – черный!
Нда… и что тут возразишь?
– Ладно, идемте, – махнул рукой капитан. – Надеюсь, ваши приятели еще в состоянии говорить. Да! Вы хоть их узнаете?
– Обижаете, господин капитан! Мы ж ни в одном глазу же…
Хорошо, что разговор шел понемецки. Податски про «глаз» Бутурлин бы точно не понял.
Таверна «Черная голова», несмотря на свою устрашающую вывеску – выкрашенный черной краской человеческий череп! – неожиданно оказалась заведением спокойным и даже уютным. Все спокойно разговаривали, ужинали и пили… Местное пиво, ром и прочие напитки… Кто пробовал буянить, тех тут же уводили на улицу дюжие черные парни, как видно, нанятые хозяином таверны…
Он, кстати, оказался здесь же за стойкою – тот самый таможенник, который и рекомендовал всем «Черную голову»! Так вот, значит, почему…
– А, всетаки решили заглянуть, господа? Рад. Рад… Да, я хозяин… Не думайте, здесь не всегда так весело и людно. Почти полгода – в простое. Вот, как зарядят дожди… А на голову не обращайте внимания – это в местных традициях, знаете ли… Вот, за тем столом вам будет удобно… Чточто? Ищете знакомых? Курляндцы? Да вон они в дальнем углу. Я по выговору понял! Они тут бывают… Не так часто, но всетаки.
– Людвиг! Иоганн! – солдаты тут же позвали знакомцев. – Давайте к нам. Дело есть.