Марта хмыкнула и потянулась:
– Вижу, что корабль. Видно, идет в СанЖоржи… И мы его не возьмем – рано! Да и погода – дрянь. Ветер какойто хилый…
– Это он! – не отрываясь от трубы, зябко поежился португалец. – Тот самый корабль с проклятым капитаном! Который едва нас не расстрелял… Помнишь?
– Ну да, – девчонка поежилась, впрочем, без особого страха и злобы. – На пару бы футов правее – и остался бы ты без башки!
– За своей башкою следи! – уязвленно выкрикнул напарник.
Марта ничего не ответила, лишь лениво следила за кораблем под красным датским флагом… А хорошее судно! Быстрое, и вон, пушечные порты… И, наверняка, вместительные трюмы. Эх, купить бы такое и…
– Ччерт! – неловко повернувшись, португалец ударился рукою о камень и, оглянувшись, запрыгал к лесу… – Я это… приспичило… да…
Нервничал… С чего бы? Так он же католик, папист, а паписты все такие – излишне нервные! Вот и этот… Правда, както раньше он таким не был. А сегодня вот, чтото разнервничался.
Датское судно скрылось за мысом. Смеркалось. Уже можно было и разложить огни. Да где ж этот чертов Алвиш? Чтото долго он делает все свои дела…
– Эй, Жозеу! – приподнявшись, закричала девчонка. – Ты там уснул?
– Иду… уже иду…
Португалец шел не один – в сопровождении нескольких рослых воинов. Верно, это охотники вернулись. Так никого и не нашли. Нашли бы – известили…
Хорошие парни, ловкие и сильные. Таких бы на рынок… Интересно, сколько бы за них дали? Длинные луки за спиной, копья, ассегаи… Еще и палицы! Лица какието незнакомые, хотя эти черные все на одно лицо, поди, разбери. И все же, както не так они выглядели! И копья какието не такие, слишком уж длинные… и еще – ножи… Впрочем, идут уверенно. О чемто переговариваются с Алвишем, смеются. Зачем они вытащили ножи? И эти копья… А вот разом вскинули луки…
Чеерт!!! Никакие это не охотники! Это…
Чтото сильно ударило в голову… Палица! И стрелы достали всех! Эти чужаки, они повсюду… Стрелы, копья летят… Да как же…
– Леопарды! – теряя сознание, поняла Марта. – И предатель – Алвиш! Тото он нервничал… Навел!
Все верно рассуждала, да… Вот только поздно уже было метаться! Ведомые предателем, людоеды быстро перебили всех.
СанЖоржидаМина, куда прибыл «Глюкштадт», оказался обычной факторией, с небольшой крепостью, приземистыми складами и единственным пирсом. Некогда выстроенный португальцами, СанЖоржи вот уже пару десятков лет принадлежал голландцам, и над зубчатой башней форта развевался полосатый оранжевобелосиний флаг Голландской Республики.
Администрация поселения, конечно же, знала о том, что Голландия негласно поддерживает Швецию, однако никаких препятствий датчанам не строила, любезно разрешив пополнить запасы пресной воды из местного ручья – естественно, за небольшую сумму.
Ни о каких людоедах в фактории никто и слыхом не слыхивал – ни купцы с приказчиками, ни солдаты форта, ни даже чернокожие слуги. Впрочем, с чернокожими было бы хорошо поговорить неофициально, и дело сие Бутурлин, ничтоже сумняшеся, поручил черненьким девчонкам – Ква и Нкуле, которую на корабле все звали Кулой.
Девушки быстро подружились, хоть и принадлежали к разным племенам, иногда даже и враждовавшим. Нквама – из народа «черных муравьев» – нкрумов или га, ее родное племя как раз и проживало здесь неподалеку, Нкула же являлась представителем серверной ветви аканов, или акванов, именно у этого народа (конкретно – у племени футу) Карлофф когдато и купил землю под строительство фактории Карлсборг, тогда еще шведской.
Дабы не смущать матросов дерзкой своей наготой, Кулу одели в длинное, до самых пят, платье. Точнее сказать, это был просто кусок ткани, ловко обмотанный вокруг тела, так, что голыми оставались лишь плечи. Точно так же была одета и Ква.
Никита Петрович хорошо понимал, что такие наряды для перехода по джунглям вряд ли пригодны, а потому велел долговязому карго Йохану Скаррингу подыскать чтонибудь для юных дев. Естественно, мужское, ибо женской одежки на «Глюкштадте» не держали – без надобности. А вот мужская – имелась, правда, в большинстве своем – грубые матросские робы, выдаваемые незадачливым бедолагам взамен испорченных за малую толику жалованья.
– Подберем, господин капитан! – сдвинув шляпу набекрень, заверил Скарринг. – Тем более, девки они тощие… Найдем!
Да, в опасное путешествие они собрались обе, однако у каждой был свой мотив. Кула хотела отомстить людоедам, Ква же – навестить родных и друзей, верноподданных славного короля Аганги.
Хотя, если честно, желания у девчонок никто не спрашивал, вот еще! Просто приказали – идти, так что вперед и с песней! Рабыням куда деваться? Они ж не люди, а вещи, личная собственность Никиты Петровича Бутурлина. Как крепостные – вполне привычное дело. Правда, у крепостных была душа, а вот у этих черненьких – вряд ли…
Тем не менее к юным невольницам Никита Петрович относился ласково и с добром… Как к верной собаке или к домашней кошке.
Вот и сейчас, вернувшись из форта, вызвал к себе невольниц, приказав выйти в селение…
– Сходите на рынок, поговорите со служанками… Расспросите про этих чертовых «леопардов»… Может, кто и видел или слыхал чтонибудь.
– Да, господин!
Сложив на груди ладони, девчонки разом поклонились, переглянулись…
– Да, чуть не забыл! – хлопнув себя по лбу, капитан вытащил из небольшого мешочка дюжину разноцветных стеклянных бусин, игравших среди местных дикарей роль мелких денег. Ну, не серебро же давать!
– Вот вам. Купите, что хотите.
– Благодарствуем, добрый наш господин!
Обе ушли, спустились по сходням. Стройненькие, в одинаковых синих платьях, издалека девушки казались сестрами, и только вблизи были видны различия – у Нкулы кожа светлей, и косички, к тому же, она похудей и повыше. Этакая вешалка! Ква же чуть поплотней, постарше, уже с соблазнительными женскими округлостями и татуировками на щечках. У Кулы же щеки чистые, аканы татуировки не жаловали, считая, что они привлекают злых духов.
В Карлсборге Нкуле понравилось, еще бы – там ведь проживали ее сородичи футу! Девушка резко повеселела, и, в принципе, переводчиком можно было бы взять любого расторопного малого – язык нкрумов знали многие футу. Однако Бутурлин все же предпочел Кваду. У этой девушки, кроме приказа, имелся еще и мотив – навестить родичей, да и дорогу к своему племени она хорошо знала. Что же касаемо обиталища людоедов – то тут Никита Петрович полностью доверился Куле. Девчонка заверила, что знает и доведет. Тем более, отомстить хочет, а ведь известно, для дикарей месть – самое милое дело!
Подружки явились часа через три, разговорчивые и довольные. Сходили не зря – каждая купила по изящному браслетику витого цветного стекла, ну и коечто важное вызнали…
– Красивые браслеты, девы! – расположившись в своей каюте, Никита Петрович кивнул на скамью. – Присаживайтесь!
– Ага… Ой, мы еще и пирожки ели! Такие вкусные, мой господин…
За двоих отвечала Квада, она и рассказала все, Бутурлин же лишь уточнял.
Людоедов видели отнюдь не местные негры, а белые люди из фактории!
– Здесь два белых люда, господин, – загадочно пояснила Ква. – Одни белые холланд, это хозяева, а другие – не такие белые… не хозяева… И молятся они разным богам!
– То есть как это – разным богам? – капитан удивленно приподнял брови. – Дева! А ты ничего не путаешь?
– Нет, господин. Вот и Нкула… Она все и узнала! Она, оказывается, немного понимает язык тех белых, которые не белые… ну, белые, но не хозяева…
– Потругал, португал! КабоКорсо! Лишбоа, – тряхнув косичками, юная Нкула пришла на помощь своей, вконец запутавшейся, подружке.
– Ах, португальцы! – до Никиты наконец дошло.
Ну, правильно. Ведь при захвате форта голландцами многие жившие здесь португальцы никуда не ушли, остались. И они были католики, паписты, голландцы же – ненавидевшие католичество сторонники Кальвина – особо упертые представители «реформистской церкви». Как понял Бутурлин, католический храм в СанЖоржи голландцы разрушили сразу… Новый же разрешили построить лишь на самой окраине селения – считай, что в лесу!
– И там у них недавно был праздник! И вот после праздника их колдун видел в лесу людей! Он как раз забрался на высокую башню… ну, где звонят…
– На колокольню?
– Да, да, господин! На колокольню. И оттуда увидел четверых. В леопардовых шкурах, с копьями! Они прятались в зарослях и чтото высматривали. А потом исчезли.
– Исчезли… вот как… И интересно – куда? Хотя, Кула знает… Да, Кула?
В ответ Нкула чтото быстро затараторила…
– Да, да, она знает – проведет! – перевела подружка. – Но прямой путь только через земли моего племени, земли славного короля Аганги!
В дверь каюты галантно постучали. Явился Скорринг, карго, принес девчонкам одежду – матросские робы! Ну, а что еще он мог отыскать?
– Оставляй, Йохан… Благодарю! А вы… а нука, примерьтека!
Девчонки без всякого стеснения переоделись… И, глянув друг на друга, зашлись в хохоте.
– Смех без причины – признак дурачины! – сам еле сдерживая смех, капитан хлопнул в ладоши. – Очень даже ничего! Штаны обрезать, робы – подпоясать. А шляпы… Шляпы вам без надобности!
Путь от СенЖоржи в земли короля Аганги состоял из запутанных охотничьих тропок, ориентироваться в которых могла только Нкула – юная охотница футу помнила эти места с детства. Здесь жило племя, вынужденное бежать от людоедов к родичам на побережье между Карлсборгом и Гемореей. Эти же места, только чуть южнее, считали своими и нкрумы Аганги – здесь начинались их охотничьи угодья, и надо было двигаться осторожней, опасаясь попасть в ловушку или нарваться на настороженный самострел. Кула все эти ловушки прекрасно знала – иногда останавливалась, замерев, присматривалась, прислушивалась, оборачивалась и предупреждала:
– Здесь идем в обход! А там можно прямо.
Что же касаемо переводчицы, Квады, то эта девушка тропинок не ведала вовсе, ибо никогда не ходила из своего селения к океану. И в рабство, в Аккру, ее вели совершенно иным путем, да и уже давненько, так что о том, где именно находится селение лесных нкрумов, Нквама не знала.