Белая… вылезай!
Он сказал это на ломаном португальском, как видно, больше никакого языка белых не знал. Марта, впрочем, поняла – все ж таки общалась с Алвишем… Кстати, что с ним? Неужто, сожрали по пути? Или так же вот бросили в яму? Или он… Он их и…
Как бы то ни было, пленница довольно ловко выбралась из ямы… Ее тут же схватили, заломили руки за спину, связали и кудато повели. Марта исподтишка осматривалась, стараясь не упустить из виду даже самую незаметную мелочь.
На первый взгляд, это было довольно большое селение, полное как вполне добротных домов, так и плетеных хижин, на манер тех, что строили береговые нкрумы. Беленые стены, двускатные крыши, крытые камышом или листьями пальмы. Невдалеке, у леса, журчал широкий ручей.
На улице оказалось неожиданно много людей, в основном – молодые парни… Да, да – парни. Пленница присмотрелась – и не увидела ни девушек, ни женщин! И где же они прячутся, скажите на милость? Сидят по домам, или… Или их вообще здесь нет! Ну да… Никакая это не деревня! То есть не деревня, а воинское поселение – Марта слышала о таких. Там обычно живут воины в дальнем походе. То есть не живут, а временно останавливаются. Ну, чтоб не в джунглях и не в саванне.
Таак… Если так, значит, земли людоедов весьма далеки отсюда. С неделю пути, а может, и больше… Ручей! Он же должен кудато впадать… В море? А что? Не так уж и далеко они ушли…
Да, да – воинская деревня! «Леопарды» не всегда здесь. Вот почему по пути не было видно ни возделанных полей, ни пасущихся коз, овец и прочих… Да зачем им козы? Они людей едят!
Свернув, воины привели пленницу в огороженный плетнем двор и втолкнули в хижину, внутри которой оказалось не то чтобы просторно, но куда лучше, чем в яме. Тем более, пленница была здесь одна! Ей даже развязали руки…
И не заперли! Впрочем, и как было заперетьто, когда вместо дверей – просто циновка? А двор и вся деревня полны воинов. Попробуй тут, убеги. Однако все же – не яма… Может быть…
Покусав губу, девушка осмотрелась. Глиняный очаг с какимито горшками и деревянными плошками. Солома в углу, устланный циновками пол… Вроде бы, не так уж и плохо. Однако, черт возьми, что все это значит? Ладно, поживем – увидим… Бог даст – удастся отсюда сбежать!
Снаружи раздались шаги, послышались голоса… Распахнулась циновка, и в хижину вошел… Алвиш! Жозеу Алвиш, португальский пройдоха собственною персоной. Вполне себе веселый, и даже упитанный… Правда, без оружия, зато – с плетеной флягой.
– Ну, здравствуй, красотка! Гутен таг! – присев к очагу, неожиданный визитер поставил фляжку на пол и скосил глаза. – Выпьем?
– Чего бы и нет? – повела плечами пленница, еле скрывавшая свое нетерпение – уж очень хотелось узнать, что тут вообще происходит? Почему Алвиш без охраны… Так он… Все ясно!
– Я бы еще и поела.
– А еду сейчас принесут, – португалец разлил ром по плошкам.
Еду и впрямь принесли – небольшого росточка парень заглянул в хижину. Вареные клубни маниока, еще какието овощи, каша… Мяса не было – ну, еще бы…
– Ну, за встречу!
Марта лишь пригубила и набросилась на еду… И впрямь, проголодалась – кормилито в пути плохо.
– Я вот зачем пришел, – оглянувшись на дверной проем, Алвиш понизил голос. Когото опасался? Зачем тогда вообще пришел? И что…
– А ты ведь нас предал, Алвиш, – покачав головой, грустно промолвила пленница. – И давно ты связался с людоедами?
– А какая тебе разница? – зло отозвался португалец. Заросшее щетиной лицо негодяя скривилось в жуткой гримасе.
– И что с того, что людоеды? Ты знаешь, сколько у них золота? – алчно сверкая глазами, Алвиш вновь потянулся к фляге. – И они готовы платить за верную службу! Не такие крохи, как этот старый дурень Аганга!
– Аганга не такой уж и дурень…
– Да брось, не о нем речь…
– Хочешь мне чтото предложить? – встрепенулась Марта.
– Тебе? – визитер гнусно расхохотался. – Тебе я предлагал раньше. А теперь, моя милая, поздно… Скажу правду – «леопарды» вряд ли отпустят тебя. Но… коечто я смогу сделать…
– Так что со мной будетто? – вскочив на ноги, выкрикнула девчонка.
– Тише ты, фурия! Хочешь, чтоб тебя прямо сейчас и сожрали? – португалец понизил голос. – Ты – белая женщина, подарок великому вождю! И от меня может зависеть, кем ты там будешь – наложницей или пищей?
– От тебя? Да не поверю! – нарочито нагло рассмеялась пленница.
– Зря! Я могу постараться…
– Не просто ж так?
– Не просто… Скажи, где ты прячешь золото? То, что дал тебе Аганга… В доме? Во дворе? Назови место!
– Ааа… вот ты о чем…
– И не смотри так! Не смотри! – поймав жуткий взгляд девушки, Алвиш отпрянул к стенке. – Не сверкай глазищами, ведьма! Подумай лучше о себе… Так где? Где же?
Не выдержав, негодяй схватил Марту за горло.
– Пустии! – захрипела та. – Пусти же… Я скажу, скажу… Золото в углу под ложем. Закопано в горшке.
– Не врешь? Пойми, я проверю. Берегись, если обманула! Тогда точно – сожрут, уж об этом я позабочусь.
Конечно, Марта обманула, точнее – не сказала всей правды. Закопанный горшочек действительно был, вот только хранилась там лишь малая часть золотишка. Специально для таких вот случаев. Надо вам – берите, не подавитесь!
Кстати, кормить ее стали очень даже ничего – в течение дня два раза давали пищу. Все тот же маниок, бананы, и даже вяленая рыба – и сколько угодно воды, холодной и вкусной, как видно – из ручья.
С одной стороны, пленница наконецто почувствовала себя сытой, но с другой – подобная доброта настораживала, особенно учитывая, что доброхотыто были людоедами… Откармливали для их чертова вожака – главного людоеда!
Бежать, нужно было бежать, обязательно чтото придумать… Жаль, ушел Алвиш, чертов предатель, можно было бы использовать и его…
После обеда Марта немного поспала, а ближе к вечеру, когда солнце уже клонилось к закату, вдруг услышала голоса. Ктото спорил, похоже, что в соседней хижине или гдето рядом…
Вскочив на ноги, девушка настороженно прислушалась… Ну, точно – спорили! А вот – чертыхнулись. И она это поняла, да правда не совсем. Язык был точно не немецкий, но чемто похожий… шведский, что ли? Или голландский?
Как бы то ни было, а это могли быть белые люди. Кто они? Как здесь очутились? Такие же предатели, как и Алвиш? Или пленники?
Марта выглянула во двор. Позади хижины, в зарослях, было устроено отхожее место, туда можно было ходить, не вызывая никаких подозрений у прохаживавшихся за плетнем воинов. Еще можно было ходить по двору, сидеть на корточках в тени под навесом крыши, а вот покидать двор было нельзя – это сразу же объяснили. Выйдешь – накажут. Как – пленница тогда не спросила.
И все же… как бы выйти, осмотреться… Может быть, когда принесут еду, попросить разрешения помыться? Одежду постирать? Да, скорее всего, те молодые парни, что приносят пищу, ничего здесь не решают. Но ведь они могут доложить старшему! Интересно, почему их всегда двое? Так боятся белую пленницу? Или один следит за другим и оба докладывают старшему. Да, скорее всего – так. Тогда ее женские чары здесь бесполезны. Да и на взгляд местных негров она вовсе не такая уж и красавица. Красивыми здесь считались плосколицые, с широкими носами, с большим ногами и кистями рук.
Ага… вот снова заспорили! Ну, точно, в соседней хижине. Спросить бы их, подать голос – услышали бы наверняка! Как и воины… А что? Самой с собой же говорить не запрещалось? Или – песни петь…
Песни Марта знала, правда, петь не умела совсем, разве что – пьяной. И все же…
– Ах, моя милая голубка, ты лети, лети, лети… – пританцовывая, негромко запела девушка.
Чернокожие стражи на улице оглянулись, но ничего не сказали, пошли себе дальше, все с теми же невозмутимыми лицами. Дошли до околицы, развернулись, неспешно пошли обратно.
Как давно уже заметила Марта, африканцы очень любили петь и музицировать на разных инструментах. Играли на маленьких и больших барабанах, флейтах из тростника. Еще имелось чтото вроде домры или гитары. Так что, пению ее особо не удивились. Не подошли, не оборвали грубо, не сделали замечание.
Девушка сделала паузу…
– Эй! Кто здесь поет? – сразу же донеслось с соседнего двора.
Хижина, увы, выходила к Марте задней глухой стеною, так что увидеться никак было невозможно, разве что вот так, перекликаться – плетеные и обмазанные глиной стены прекрасно пропускали звук.
– Я Марта, Марта, Марта… Я пленница черных людей! – вновь запела девчонка. – Кто вы, кто вы, кто вы… Молчите, молчите, молчите! Воины, воины, воины…
Стражники прошли.
– Можно, можно, можно!
– Мы – датчане! Мы – пленники!
– Поняла, поняла, поняла! Как бы нам бежать, бежать, бежать… Ругайтесь, ругайтесь, ругайтесь!
– Приходи сегодня ночью… Дьявол тебя раздери! Прямо через стену… Десять тысяч чертей!
– Хорошо, хорошо, хорошо!
Стемнело, как всегда в Африке, быстро. Едва солнце село, короткие фиолетовые сумерки почти сразу же перешли в ночь. Увы, не слишкомто непроглядную – полная меднозолотая луна ярко сверкала на небе.
Дождавшись, когда шаги стражников удалятся, пленница выскользнула из дома и, перемахнув через плетень, кустами пробралась к задней стенке соседней хижины… Тихонько стукнула… Часть стенки тут же и обвалилась!
Вернее, обвалиться ей помогли…
– Марта? – шепотом справились изнутри.
– Да.
– Заползай! Живо…
В хижине, в полутьме, сложно было рассмотреть, кто есть кто. Марта только поняла, что датчан было двое. Один – пухленький, Карл из Ютландии, и второй – совсем еще юный мальчик, его звали Эрик.
– Нам надо бежать, – без всяких предисловий промолвила гостья. – Скоро здесь праздник – когото могут и сожрать! Оставшихся угонят далеко, в земли «леопардов». Оттуда нам уже не вырваться.
– Бежать? Но это безумие! – испуганно вздрогнув, Карл всплеснул руками. – Куда мы пойдем? Кругом непроходимый лес! Дикое зверье, ядовитые змеи… Да и людоеды сразу же схватят нас!