Спорить с ней никто не стал, остальные тренера пошли к своему корпусу, тоже перевести дыхание после насыщенного начала дня. Среди них — тренер по боксу. Отлично, значит, на какое-то время зал в моем полном распоряжении.
Прислонившись спиной к стене корпуса, я дождался, пока пионеры зайдут внутрь. И короткими перебежками добрался к клумбе, где в первый раз встретился со стариком. Возле нее располагалось небольшое кирпичное здание зала — как по заказу, с открытыми нараспашку окнами.
Но все было слишком просто, а закон равновесия как раз заключается в том, что простое нужно чуточку усложнить.
Тамара вышла из корпуса, вытащила из кармана красную повязку дежурного, важно надела на себя и начала обход лагеря. Как назло, она двинулась сразу к клумбе у боксерского зала. Как будто медом намазано!
Блин! Сейчас засечёт!
Я огляделся, соображая, куда спрятаться. Такое впечатление, что у старшей пионервожатой нюх на нарушителей распорядка.
Тома угрожающе приближалась к боксерскому залу, и единственное, что пришло мне в голову — прыгнуть в клумбу. Да простит меня тренер… я благополучно перемахнул через низенький заборчик и затаился среди цветов. Для верности прикрылся клеенкой, защищавшей рассаду.
Тома, гордо поправляя повязку дежурного на плече, шла неспешным шагом и напевала песню.
— Заботится сердце, сердце волнуется, почтовый пакуется груз. Мой адрес — не дом и не улица…
Говорят, что талантливый человек талантлив во всем. У Тамары был приятный голос, но, подойдя к клумбе, она перестала петь и остановилась. Я, спрятавшись среди роз, замер и затаил дыхание. Увидит — будет крышка. И вместо зала придется выслушивать зачитываемые нотации. Но Тома лишь нагнулась к цветам, сделала вдох, и я впервые увидел на ее лице улыбку. При всей строгости это была самая обыкновенная девчонка, которую мог обрадовать такой пустяк, как вид и запах цветов.
Понюхав розы, старшая пионервожатая выпрямилась и пошла дальше.
— Мой адрес — не дом и не улица, мой адрес — Советский Союз! — послышался удаляющийся напев.
Пронесло. Я для порядка полежал в клумбе еще несколько минут. Потом осторожно вылез из-под клеенки и озадаченно осмотрел примятые саженцы… нехорошо получилось. Половина рассады выглядела так, будто тут самый настоящий сумоист приземлился. Садовод из меня так себе, дачи и той не было отродясь, но ошибки всегда надо исправлять. Я приметил лейку и полил цветы. Авось, поможет… Поскреб затылок, наблюдая, как вода жадно впитывается в разрыхленный чернозем. Не уверен, что поможет, но я, по крайней мере, старался.
Закончив, вылез из клумбы, отряхиваясь. Подошел к открытому окну и, встав на цыпочки, заглянул внутрь. По меркам семидесятых зал оказался хорошо оснащен. Дощатый пол недавно выкрашен в коричневый цвет. Стены покрыты краской темно-зеленого цвета до уровня человеческого роста, выше — побелены. У дальней стены, подвешенные на цепь, болтались несколько классических боксерских груш и мешков, все разной жесткости, формы и веса. Имелась скоростная груша и парочка настенных подушек. В центре зала стоял ринг, а в отдельной комнатке, рядом с кабинетом тренера, я приметил старые добрые советские тренажеры. На одной из стен висели большие зеркала, в которые можно было увидеть себя в полный рост. То что надо. Зал пустовал.
Тома могла в любой момент вернуться, поэтому я не стал долго размышлять. Подпрыгнул, уцепился за подоконник и оказался внутри. Зал был совершенно новый, и запах стоял соответствующий — дерева и краски. Я остановился и с удовольствием вдохнул, почти как вожатая над палисадником. Ух! Запахи новенького спортивного зала. Совсем как в молодости. Прежде чем начинать хозяйничать, я заглянул в раздевалку.
Никого.
В тренерскую тоже заглянул, чуть приоткрыв дверь. Тренер толком не успел обжиться, но на столе лежали какие-то грамоты, а в углу комнаты стояли кубки. Все это принадлежало юным воспитанникам и скоро будет висеть на стене. Я даже приметил несколько фоток с соревнований, а рассмотрев их, приподнял бровь, узнав знакомую рожу Левы. Талантливый, выходит, паршивец, раз удостоился…
Кстати, помимо прочего на столе стояла пепельница с окурками. В семидесятых курение было обыденностью и нормой. Курили поголовно все, даже включая некотрых спортсменов высокого уровня и тренеров. И то ли табак был чище, то ли еще в чем секрет, но спортсмены, смолившие по полпачке за день, добивались результатов, не выплевывая легкие. Сам такой был, пробовал, баловался и при этом успешно выступал. Другое дело, что без «соски» в зубах результаты были бы точно более высоки.
Ну да ладно. Время дорого, не будем транжирить.
В небольшом шкафчике хранились боксерские перчатки. Они мне и были нужны, чтобы начать. Я открыл дверцы, выбрал подходящие по размеру, надел. В свое время о такие вот перчатки было сломано много копий. Недостатков действительно у них хоть отбавляй. Это короткая манжета, не фиксирующая сустав. Сколько раз при плотном ударе у меня вылетала кисть — не перечесть. Или вот проблемы с набивкой, которая жила своей жизнью. Потому часто такие боксерские перчатки менялись именно что «как перчатки», и после всего нескольких тренировок могли прийти в полную негодность.
Мне повезло, перчатки были совершенно новые. Я сжал и разжал кулаки, ощущая приятное чувство предвкушения и одновременно нахлынувшей ностальгии. Плохонькие они или нет, но именно в таких перчатках я успешно выступал на протяжении многих лет. И, положа руку на сердце, даже не задумывался тогда о каких-то недостатках.
Правда, сейчас я не выглядел грозным бойцом. Увидев собственное отражение в зеркале, я улыбнулся этому немного нескладному пареньку. Действительно похож на обыкновенного шахматиста. Уши, руки-спички и экипировка.
Поехали, однако.
Я ударил перчатками друг о друга и подошел к мешку. Потрогал, проверил на жесткость, чтобы не дай бог не выбить кисть первым же ударом. Изобразил несколько ударов по воздуху и завершил довольно хлестким ударом сбоку, теоретически — в область печени. Вот так, давай. Кивнув всё тому же отражению, отошел на пару шагов и влупил двойку правый-левый. Снаряд даже не шелохнулся, а на его поверхности толком не осталось вмятин после удара. Сжал зубы. Ничего, Москва не сразу строилась. Я повторил комбинацию еще несколько раз и, наконец, почувствовав тело, повернул при ударе корпус.
БАМ!
Ну вот! Вмятина осталась, небольшая, но все же. Удар заставил грушу заметно раскачиваться. И… пока стоял да ухмылялся, на возвратном движении получил мешком в голову. И едва не оказался на полу.
Вот тебе и ошибка новичка!
Я попрыгал на челноке у мешка, в целом получалось лучше, чем можно рассчитывать. В следующие разы уклонился от мешка-маятника, и получилось тоже неплохо.
Колотить снаряды — занятие крайне полезное, это аэробная нагрузка, укрепление суставов и хрящей. Но за одну тренировку далеко не уйдешь, тут нужна системность с периодичностью.
Зато подготовить Леве сюрприз от юного шахматиста я уже вполне себе могу. Правда, это надо отработать на другом снаряде… я покосился на скоростную грушу. Поскольку у меня вся надежда на разовый удар (больше мне никто не даст), то будет неплохо приловчиться его бить. И попадать — не по здоровенному бревну, а в небольшой снаряд. А ещё серийность работы рук, ну и тайминг… то есть, время нанесения удара.
Опять же, за два часа удар не поставишь при всем желании, но особенности организма в этом теле почувствовать можно.
Я подошел к снаряду, стукнул по нему, и груша болтанулась, дважды ударившись о перегородку. Быстрая, зараза… но секрет работы на снаряде я хорошо знал, и даже последние годы легко работал по нему чуть ли не с закрытыми глазами. Тут все просто — работать надо без резких движений, без рывков и не вкладываясь в удар. Поймаешь ритм, при котором мешок трижды ударяется о перегородке, и дело в шляпе. На четвертый отскок надо бить удар.
Попробуем.
Я поднял руки, стукнул по снаряду, и мешочек лихорадочно забился на какой-то просто бешеной скорости. Легко сказать, а трудно сделать. Я дождался четвертого отскока и подключил вторую руку. Вышло скверно. Удар пришелся не по центру, перчатка зацепила край, и мешок, дернувшись последний раз, издевательски замер.
Б-блин… ну первый блин — он всегда комом.
Я предпринял новую попытку, легонько стукнув по мешку боковой частью перчатки.
Неудачно. Да чтоб тебя!
Я стиснул зубы, сосредоточился и предпринял новую попытку, затем еще и еще. По лбу заструился пот. Давай, родной… примерно с седьмого раза мне удалось подхватить темп и попасть по мешочку второй рукой.
Мешок начал в одном темпе отскакивать от перегородки, я добавил силу и немного скорости. Начало получаться, иногда удар смазывался, мешок останавливался, но я снова и снова подхватывал его. Теперь я знал ещё один секрет — я был левшой. Ух ты! Для бокса это неплохо!
Ударив раз пятьдесят, я отшагнул. Подхватил мешок на отскоке на вытянутой правой и вложился левым, с поворотом корпуса.
Промазал.
Что и требовалось доказать — мазать тем самым разовым ударом, который предназначался для подбородка Левы, я не имел права. Если не хотел проиграть в поединке. Именно этот удар следовало подготовить на скоростном мешке. Сложно, но можно, за неимением тренера, готового держать лапы, уж точно.
Я встряхнул руки, чувствуя, как начал ныть плечевой сустав.
Передохнув, я подшагнул, выбросил джеб и с минуту подержал ритм левой, на вытянутой руке. Так работать было куда сложнее. Но навык будто сам вспомнился, потому времени на адаптацию ушло куда меньше.
Левый-левый-левый, я подловил момент и резко подключил вторую руку, навстречу скоростному мешку, хорошо уложившись. Комбинация сработала, удар пришелся ровно в цель. Сделав паузу, подключил ноги, запрыгал и повторил комбинацию.
Отлично! Так его!
Ровно в цель.
боксе количество левшей достигает чуть ли не четверти. Более того, большая часть спортсменов использует в бою обе руки. Среди моих воспитанников таких вовсе было подавляющее большинство. Никогда не привязываю пацанов к той или иной стойке. И теперь вот не собирался делать это сам. Поэтому встал в стойку правши и начал работать на джебе левой рукой. Получалось хуже, чем левосторонний, но раз из четырех я все-таки попал.