— Поэтому мы сейчас проведем, так сказать, следственный эксперимент.
Снова послышались смешки и шутки на тему «следствие ведут». Тома, в отличие от того же Ромы, относилась ко всему с максимальной серьезностью. И сейчас вела себя так, будто она не старшая пионервожатая, а сотрудник правоохранительных органов.
— Так вот, ребята, мы все вместе установим личность вандала! — грозно резюмировала старшая пионервожатая.
— Чего тут устанавливать, и так понятно, у кого рыльце в пушку, — со стороны входа в палату послышался знакомый голос.
Лева, блин — явился не запылился. Я увидел боксера, стоявшего в дверях. В палату он не стал заходить, но посмотреть на линчевание таки пришел. С дружками, кстати, для надежности. Шпала и Марат тоже были тут как тут, совали головы в дверной проход, дабы поглазеть. Довольны лыбились.
Я сделал вид, что чешу макушку, а сам незаметно скрутил дулю в их сторону, шевеля большим пальцем. Трио хулиганов предсказуемо поменялось в лицах.
— Лев, в пушку или не в пушку, нам покажет следственный эксперимент. Для некоторых это очевидно!
— Не-а, не очевидно, — Роман, которому предназначалась шпилька, зевнул в кулак.
— Кто-то хочет признаться в содеянном? — Тома медленно обвела взглядом всех присутствующих. — Чистосердечное признание будет зачтено в счет будущего наказания.
Ее взгляд остановился на мне. Складывалось впечатление, что она давала мне возможность одуматься. Возможно, уже устала от неурядиц последних дней и хотела все замять. Да и, чисто технически, страницу можно было вклеить обратно. Но в том случае, если она целая… Зеленые пятна, конечно, никуда не денешь.
Тома, меж тем, подошла чуточку ближе ко мне.
— Мог бы и признаться, я тебя пожурю для приличия, но наказывать не стану…
— Тамара Ипполитовна, пусть ваш следственный эксперимент будет не коррумпирован и не скомпрометирован! — вмешался Роман. — Не надо давить на подозреваемых.
Старшая пионервожатая сглотнула, да так громко, что все услышали. И с таким видом, будто ничего не произошло, вернулась в центр палаты. Роман подмигнул мне, я незаметно улыбнулся в ответ. В любом случае, признаться в том, чего не делал, я пока не готов. Хотя бы потому, что больно была наглая рожа у Льва. А еще он как-то странно держал руку в кармане, давил лыбу и куда-то отлучался, пока его кореша хотели пойти на перекур.
Вполне ведь может быть, что он проследил за мной, увидел, что произошло в девчачьей палате и решил действовать… как-то заморочено, но похоже на правду. Другие кандидаты на роль благодетеля в голову не приходили. Шпала и Марат? Так у этой парочки еще меньше серого вещества в черепной коробке. А если так, то ничуть не удивлюсь, если обнаружится, что именно в моей тумбочке лежит вдыранный лист с плезиозавром.
Ну-ну.
Получится или нет, мы еще посмотрим.
Тома от теории перешла к практике.
— Показываем вещи, к осмотру! Открывайте тумбочки, показывайте…
Я не слушал, только смерил взглядом в последний раз энциклопедию и нагнулся к своей половине тумбочки, почти уверенный, что найду там вырванный лист. С невозмутимым лицом я открыл один ящик, второй… ничего.
Хм… странно.
Максимум, на что хватило бы у Левы мозгов, это положить его на самое видное место. Либо, после пропущенного удара от меня, у боксера набралось ума спрятать листок надежнее? Например, под матрас! Я приподнял матрас, заглянул под него, но и там оказалось пусто. Посмотрел под подушкой, одеялом, заглянул под кровать, но нет, ничего. Значит, листа у меня нет. А где он тогда?
— Открываем, открываем и показываем! — Тома внимательно следила за каждым моим движением.
Роман тоже.
Старшая пионервожатая, видя, что ее план начинает трещать по швам, решила не застаиваться, а провести осмотр самолично. С грозным видом начала обход, со всей тщательностью и бдительностью осматривая вещи пацанов.
— Так, у Куропаткина нет, у Волкова тоже нет… — бурчала она, шаг за шагом приближаясь ко мне.
Специально не с меня начала, тянет, напряжение наращивает.
Ну, если она хочет самолично убедиться, что ж — пусть убеждается. Я отшагнул подальше от тумбочки, чтобы не лишать маневра вновь испеченного следака. Пусть лазит, хоть облазится. Поймал себя на мысли, что теперь интересно, как все это завершится, не только Томе и Роме, но и мне. От мыслей отвлекло раздраженное бурчание Шмеля.
— Че за фигня на постном масле, блин… — он удивленно разглядывал свои пальцы. — Миха ты офигел? — наконец, сформулировал он.
— Чего случилось?
Шмель повернулся, и я увидел на его пальцах следы зеленки.
— Какого фига ты положил мне лист⁈
Лист, ровно с тем самым плезиозавром, о котором так пеклась Вика, лежал в выдвижной полке тумбочки. Там же — перевернутый пузырек зеленки.
— Зачем ты это сделал? — процедил Шмель.
Я не ответил, оправдываться было бесполезно. Черт его знает, почему лист появился именно в тумбе моего соседа.
— Спрячь его, — шепотом велел я.
Но было поздно.
Тома увидела лист и, выпучив глаза, бросилась к тумбе Димона раненным носорогом.
— Ага, вот и оно, а чья это у нас тумба?
— Моя, — убитым голосом признался Шмель.
— Тумба наша, — сухо поправил я. — На двоих
Тамара, раздувая ноздри, уперла руки в боки, нависла над нами глыбой возмездия.
— Так он еще и друзей подставил… — послышались причитания Льва. — Нехороший человек.
— Ой-ой-ой, — подключился Шпала. — Вот ведь какой Шахматист. Целый гамбит удумал.
— Или они действовали вдвоем, — вставил Марат. — Тамара Ипполитовна, гляньте, у Димы руки тоже в зеленке!
Возразить было нечего. Теперь-то рука Димки тоже была испачкана.
— Ну а теперь проведем следственный эксперимент!
Тома торжествующе взяла листок, благо он не успел выпачкаться в разлитой по ящику зеленке. Вставила листок в энциклопедию, примеряясь по порванным краям. Все совпало, что Тома тут же показала Роме, взгрустнувшему в предвкушении провала своего подопечного.
— Вика, этот листок? — уже чисто из принципа, чтобы нас всех добить, спросила она.
Девчонка закивала, ее глаза снова наполнились слезами. Без слов она развернулась и побежала к выходу. Тома даже не проводила пострадавшую взглядом — смотрела на Рому.
— Ну что же, Роман Альбертович. Виновные установлены! Дмитрий, ответьте на вопрос, зачем вы вырвали страницу из энциклопедии?
Что ж, пора было включаться и озвучить те выводы, которые я для себя успел сделать.
— Тамара Ипполитовна, разрешите взять слово в своё оправдание? — попросил я.
— Бери, Михаил, раз уж ты признаешь свою вину, — прозвенела она.
— Только пусть больше никто не уходит, — добавил я.
Губы Томы вытянулись в ниточку, но она кивнула. Не спрашивая разрешения, я взял энциклопедию. И, пользуясь тем же приемом психологического давления, что и Тома, поднял ее над головой.
— Как мы видим, книга испорчена, — начал я издалека. — Злодей взял энциклопедию, вырвал страницу, и ещё мы видим, что он пронес её в палату, пряча под футболкой.
— Почему? — заинтересовался Роман, даже вдруг посвежевший после бессонной ночи.
Я вытащил выдранный лист и ткнул пальцем на разводы, расплывшиеся на несчастном плезиозавре.
— Эти следы похоже на следы пота, и судя по площади, динозаврика хорошо прижали к животу. Вот так, — я прислонил лист плашмя к животу, чтобы наглядно показать то, что имею в виду.
— Ой, Миша, хватит из себя Шерлока Холмса разыгрывать, — отмахнулась Тома.
— Пусть продолжает, — поддержал меня Роман.
Я удовлетворенно кивнул и продолжил.
— Хулиган, судя по отпечаткам пальцев, держал книгу левой рукой, а вырывал правой — обратите внимание на хват.
Я указал на расположение отпечатков — слишком долго я смотрел на книгу и эту страничку во время этой показательной казни, так что и вправду кое-что заметил. Хват действительно был под левую руку, тогда как и у меня, и у Шмеля зеленкой была испачкана правая рука. Кроме того, отпечатки пальцев были раза в два больше моих и Шмеля — я уже вполне привык к своему росту и рукам, чтобы это заметить. Размазать отпечатки до таких размеров не вышло бы, больно четкий рисунок и границы отпечатка. Все это я озвучил Томе. Не стал только говорить, что если б её не лихорадило так в приступе желания найти виноватых в одну секунду, и особенно — пропесочить и Рому заодно, то она бы тоже это заметила.
— Логично, что у вандала, — медленно, с чувством и с расстановкой, как Эркюль Пуаро, вёл свою линию я, — должны остаться следы зеленки на животе.
В подтверждение своих слов я приподнял майку, показывая, что никаких следов у меня нет и в помине. Шмель без моих дополнительных указок тут же сделал то же самое.
— Да. Да, действительно, — Тома растерянно захлопала глазами.
А я усилил напор.
— Лев, иди-ка сюда, что ты как не родной стоишь в дверях?
Лев замялся, переступил с ноги на ногу, но когда к моей просьбе присоединилась команда Ромы, таки подошел.
— Руку-то покажи, — обозначил я.
Лев напрягся. Все взгляды ребят устремились на него. Ничего не оставалось, как вытащить руку из кармана. Я ожидал увидеть перепачканные зеленкой пальцы, но увидел лишь спичечный коробок.
— Что там? — насторожилась Тамара.
Лев покраснел.
— Божьи коровки. Поймал… только что.
— А… чего же руку в кармане держал?
— Так, блин, жучки вылезут!
Лев не врал, одна из стенок коробка была поломана, и если не удерживать ее, то коровки могли удрать.
— Ну ладно. Майку всё равно подними.
— Надо?
Все промолчали, и Лева, сунув коробок с насекомыми в карман, задрал майку. Никаких следов зеленки там не оказалось…
— Пальцы приложи к отпечаткам, — настоял я. — Надо сверить.
— Еще чего… — но под строгими взглядами Томы и Ромы Лев все же приложил пальцы.
Рука у пацана действительно была крупнее, чем у меня или Шмеля, но отпечатки все же не совпадали. Размерчик не тот.