ешать больше не буду. Но если за ближайший год ты не выиграешь ни одного соревнования или не получишь разряд — я тебя отсюда заберу, невзирая ни на какие восторги тренера. Нам с матерью, знаешь ли, тоже нелегко. И если от тебя здесь никакого толку так и не будет, то, значит, езжай тогда домой, устраивайся на работу или возвращайся в шахматы, пока у меня есть силы и возможности тебе в этом помочь. А просто так болтаться неизвестно где, потому что тебе шлея под хвост попала, я тебе не позволю. Договорились?
И всё строже и строже с каждым словом. Эх, вот хорошо, что мне не на самом деле тринадцать лет! Вообще, конечно, такой подход был немного обидным. Но хотя бы углы мы сгладили. Мне нужно было любой ценой закрепиться в «Динамо» — а там уж я разберусь, как добиться своего. А для этого было необходимо в том числе не раздражать отца, чтобы не вставлял мне палки в колеса.
И, пропустив мимо ушей даже то, что отец назвал одно из ведущих спортивных сообществ страны «неизвестно где», я, глядя прямо ему в глаза, спокойно и уверенно ответил:
— Договорились.
Глава 11
После отцовского визита мне пришлось начать заниматься боксом с ещё большим упорством, чем до этого. Отец напрочь опровергал все стереотипы о шахматистах как о меланхоличных безынициативных ботаниках. Судя по его поведению, человек он был решительный и готовый проявить характер в любой ситуации, где задевались его представления о жизни. И раз уж он приехал, чтобы меня забрать, только потому, что ему что-то там показалось, то уж тем более его не остановят мои успехи, если они будут меньше чемпионских.
С этого дня я практически перестал покидать зал — за исключением, конечно, того времени, которое отводилось на другие обязательные здесь занятия. Когда я уж совсем уставал, и тело изо всех сил сигнализировало мне, что дальнейшие экзерсисы чреваты плохими последствиями, я садился на скамью и наблюдал, как тренируются другие. Это, кстати, тоже было своего рода тренировкой: я подмечал разные тактики в занятиях, анализировал ошибки, прикидывал, что сам мог бы перенять в своей работе. И потом, отдохнув, возвращался к тренировкам уже с новыми идеями, которые тут же пытался воплотить в жизнь.
Таким образом, я постоянно пробовал новое для себя. Что-то приживалось, что-то нет, но в любом случае я не останавливался в своем движении вперёд, а это в любом виде спорта — главное.
В целом в моих тренировках все шло по моему же плану. Прогресс был заметен и мне, и Антону Сергеевичу, и другим динамовцам. Некоторые из них не упускали случая меня подколоть — мол, неужели хочешь попасть на Олимпиаду и заменить собой всех спортсменов Советского Союза? Но такие подколки меня уже не задевали. Я попросту перестал обращать на них внимание. Все мое существо было подчинено только одной цели — стать первым в своей весовой, и как можно скорее.
Конечно, по сравнению с тренировками в лагере, в «Динамо» была настоящая пахота. Лагерь — он и есть лагерь, там даже спортивные тренировки рассчитаны больше на отдых, чем на что-то серьезное. Да и, учитывая возраст, нагрузки нам тоже давались детские. Здесь же я оказался уже в новой для себя возрастной группе, и программа занятий тоже, мягко говоря, отличалась.
— На том свете будете отдыхать! — любил приговаривать Антон Сергеевич, когда кто-то из пацанов давал слабину или пытался схалтурить.
Конечно, так думал не только он. Я не сомневался, что, когда к занятиям вернётся Григорий Семёнович, он тоже скажет что-нибудь в этом духе, так что мы услышим над ухом метафорический свист бича. Одним из новшеств стала круговая тренировка. Когда-то, в прошлой жизни, я уже использовал ее в своей тренерской работе. Хотя вообще-то она долгое время была несправедливо забыта, но, как говорится, все новое — хорошо забытое старое. Чем она хороша, так это тем, что работает и на силу, и на скорость боксера. Для этой тренировки подбираются упражнения, развивающие основные группы мышц — плечевого пояса, туловища и мышц ног.
А самое главное — выполнять ее приходится в определенном темпе, который нельзя сбавлять. Вот и выходит, что за короткое время прокачиваются все нужные группы мышц. И какое бы упражнение ни выполнялось: прыжки через лавку, скручивания, выбрасывание штанги, запрыгивание на тумбу или что-то еще — тонус тела должен быть максимальным.
Даже если б я попытался это кому-то пересказать, звучало бы непросто. Такой режим действительно некоторые выдерживали с трудом. Кто-то «срезался» на толкании ядра, кто-то — на бросании тяжелого медицинбола. Зато сразу видно, в чём ты слаб.
Однако время уже вовсю шло к осени, и для руководства настал момент позаботиться не только о нашем уровне как спортсменов, но и об общем образовании.
— Завтра собираемся внизу в полдевятого утра, — объявил Антон Сергеевич, выстроив нас после очередной тренировки. — Это касается всех, без исключений, — он выразительно посмотрел на Бабушкина.
Денис, по обыкновению, скосил глаза в сторону, как будто его эта реплика никоим образом не касалась.
— А что, опять на рыбалку поедем? — с вызовом спросил Шпала.
Я тихо хмыкнул. Наши ребята вообще довольно быстро освоились в новом для себя коллективе и положении, недолго проходили в новичках. Теперь мы общались со всеми на равных, а некоторые порой позволяли себе даже несколько вызывающее поведение — привычное с пионерского лагеря.
— Нет, — строго взглянул на него Антон Сергеевич. — Рыбалка — это развлечение, и бывает она у нас нечасто. Все-таки у нас здесь не рыболовный кружок.
— Ну вот, а я хотел щуку поймать, — притворно расстроился Шпала.
Динамовцы заржали: поймать голыми руками щуку — это что-то, скорее, из разряда сказок, и было непонятно, пошутил Шпала или же он просто не имел ни малейшего представления о рыбах и рыбалке в целом. Особенно если учесть, что в прошлый раз он сумел отметиться только парой совсем мелких рыбешек.
— Поймаешь еще, — ответил ему тренер. — Вот на пенсию выйдешь — и рыбачь себе сколько хочешь, хоть каждый день. А учитывая, что спортсмены на пенсию выходят рано, у тебя в распоряжении еще полжизни останется. Успеешь поймать и щуку, и вообще хоть всех рыб, которые водятся в Советском Союзе. А завтра нам предстоит важное и ответственное мероприятие. В ПТУ, с которым дружит наше общество, будет день открытых дверей. Познакомитесь со своими преподавателями и с учебным планом. А кто уже знаком — освежите в памяти, а то у меня есть подозрение, что это не совсем то, о чем вы думаете постоянно. Хотя если тебе угодно, — обратился Антон Сергеевич к Шпале, — можешь это тоже называть рыбалкой. Будете ловить знания. Кто больше всех поймает — тот и молодец.
— Пэтэу-у-у? Это что же, — озадаченно почесал он в затылке, — нас на всяких токарей и фрезеровщиков, что ли, будут учить? А как же бокс?
Все опять засмеялись. На самом деле все объяснялось намного проще. Молодых спортсменов отдавали учиться в ПТУ, чтобы они не тратили время в обычной школе. Такая практика позволяла уже спустя пару лет спокойно и без экзаменов поступить в институт физкультуры и спорта. В училищах спортивная молодежь числилась номинально, однако рамки приличия соблюдать все же было надо. По крайней мере, появляться хоть раз в месяц на лекциях и сдавать экзамены, зная хотя бы часть материала, было обязательно.
Но для некоторых это было новостью. Ну да, конечно, я-то помнил об этой практике еще из прошлой жизни. Но ведь остальным рассказывали об учебе, когда мы еще только сюда отправлялись! Вероятно, кто-то из пацанов считал, что если твоя основная деятельность — бить и получать удары по голове, то уметь ею ещё и работать уже не обязательно.
Видимо, поэтому на следующее утро в ПТУ, значительная часть динамовцев нашей возрастной категории озиралась, как будто попала в другое измерение. Я слушал, как они изумленно галдели, и поражался: никогда нигде не учились, что ли? С другой стороны, благодаря тому, что этот день открытых дверей был для нас дополнительным приключением, настрой у всех был даже немного торжественный. Хоть какой, а «выход в свет» — не все же в спёртом воздухе тренировочного зала торчать. И даже от Бабушкина в этот день разило перегаром не так сильно, как обычно.
В актовом зале училища нас собрали и рассадили в свободном порядке, благодаря чему наша динамовская ватага разбилась на компании по интересам. То тут, то там слышались вспышки приглушенного гогота: кто-то увидел привлекательную фигуристую преподавательницу, кто-то разглядел что-то забавное на плакатах наглядной агитации, стройно висящих на стене. Ну а кто-то выстраивал предположения, чем можно будет развлечься в редкие дни посещения этого заведения.
Заведение, кстати, было весьма удобным в смысле планировки — ориентироваться здесь было довольно просто. Еще когда нас вели в актовый зал, я начал запоминать, что где находится. Здание было выполнено в форме простой геометрической фигуры — не помню, как она называется, но выглядит это так, как будто к букве «Т» внизу приделали еще одну горизонтальную линию. Поэтому в двух этажах профтехучилища было довольно сложно заблудиться, даже если постараться это сделать специально.
— … обучение в нашем училище, ребята, поможет вам сделать окончательный выбор будущей профессии, — доносился со сцены монотонный бубнеж. Строгая дама средних лет, одетая в в такое же строгое, как и она сама, но при этом торжественное платье темно-бордового оттенка, рассказывала о преимуществах ее ПТУ. — У нас вы сможете во всех деталях ознакомиться с особенностями технических профессий. Каждая из них в нашей стране очень востребована! Как вы знаете, рабочий класс в Советском Союзе является правящим классом. Об этом писали и Карл Маркс, и основатель нашего Советского государства Владимир Ильич Ленин. Поэтому после того, как вы окончите наше училище, перед вами будут открыты все дороги! И даже если случится так, что кто-то решит получать высшее образование по какой-нибудь другой специальности, все равно те знания, тот заряд нашей пролетарской сознательности, который вы получите здесь, останутся с вами на всю жизнь!