— Блин, жарко! — Сеня критично осмотрел себя. — А дальше че?
— А дальше пахота, перчатки одевай. На лапах постоим, — пояснил я. — Щас будем с тебя семь потов выводить.
Сеня неуверенно оглядел присутствующих, надел перчатки и подошел ко мне. Вообще, конечно, на это было бы забавно посмотреть со стороны: боксер занимается, закутавшись в шубу. Могла бы получиться неплохая иллюстрация стереотипов про русского медведя. Но в реальности смешного было мало: движения Сени хоть и были отработаны, но сам он стоял передо мной красный, как помидор и пыхтел не хуже чайника на Аллиной кухне.
— Сень, ты смотри, если ты чувствуешь, что совсем устал — не надрывайся, — вполголоса говорил я ему. — Сядь и отдохни, потом продолжим.
— Ага, «отдохни», — передразнил он меня. — А вес, по-твоему, сам собой с меня на пол стечь должен или что?
— Вес весом, — возразил я, — а о здоровье забывать нельзя. Какой тебе смысл будет, если тебя перебросят в другую весовую категорию и тут же увезут на скорой?
— Да ладно тебе, — отмахнулся Сеня. — Скажешь тоже, на скорой. Еще про гроб мне чего-нибудь расскажи.
Такой легкомысленный настрой приятеля мне не понравился.
— Сень, тут не до шуток, — начал объяснять я. — В этом деле главное — сердечко не перегрузить, а то последствия вообще непредсказуемы. А вес… знаешь, пот с тебя сейчас будет идти, даже если ты в этой шубе просто лежать будешь. Так что не переусердствуй. Все своим ходом пусть идет.
Краем глаза я заметил заинтересованные взгляды наших тренеров, бой нашего пацана долго не продлился, соперника сняли ввиду травмы, и оба тренера, пока к выходу готовилась следующая пара, решили за нами подглядеть.
— Гляди-ка, — говорил Григорий Семенович другому тренеру, — а как наш Мишка на лапах работает! Хорошо, уверенно, я бы даже рискнул сказать — профессионально!
— Ага, — отозвался второй тренер, — и где только он этого набрался-то?
— Ну, знаешь, — профессиональная гордость Григория Семеновича явно была задета, — тот, кто ко мне в зал ходит не номер отбывать и не перед сверстниками выпендриваться, а заниматься делом, еще и не того и наберется, и насмотрится. Это говорит в первую очередь о том, что голова у парня на месте. Умеет Мишка новую информацию впитывать и тут же применять в дело.
Эх, знал бы ты, дорогой мой коллега, насколько эта информация для меня не новая! Хотя чего уж там скрывать — такие отзывы были для меня чрезвычайно приятны.
Тем временем Сеня все-таки выдохся.
— Ффух! — протянул он, отходя от меня и вытирая со лба пот рукавом шубы. — Все, не могу больше!
— Давай сходим, попробуем взвеситься на комиссии.
По опыту я знал — три килограмма от наших танцев с бубном сразу не вылет, еще килограммчик останется за милую душу. Но может и так пропустят?
Сеня с воодушевлением согласился. Но наша затея обернулась неудачей. Суровая тетка за весами категорически отказалась считать Сенин лишний килограмм допустимой погрешностью.
— Перевес, ребята! Есть четкие указания, с каким весом осуществляется допуск участника в каждой категории! И эти правила должны соблюдать абсолютно все, иначе здесь начнется не турнир, а бардак! — тоном, не допускающим возражений, резко заявила она.
— Блин не фига у тебя глаз алмаз! — изумился Сеня тому, как точно я угадал перевес.
Ну что нам оставалось делать? Немного поразмыслив, я быстренько сгонял в наш номер, в котором мы остановились, и принес оттуда одеяло. Этим одеялом я укутал Сеню в шубе, уложив его на скамью. Так сильно не укутывают, наверное, даже людей, бьющихся в ознобе.
— Вот так и лежи. Полежишь полчасика, потом взвесимся еще, — сообщил ему я.
— Господи, — протянул Сеня голосом умирающего, — у меня сил уже никаких нет. Может ну его?
— Ничего, — попытался я его подбодрить. — Лежи, лежи, жар костей не ломит.
Спорт — не институт благородных девиц, и излишняя жалость здесь может только навредить. Конечно, за состоянием человека следить тоже нужно, но надо уметь отличать настоящее недомогание от того, что человек «накручивает» себе сам.
Пока Сеня находился в состоянии импровизированной «бани», я отлучился посмотреть, что происходит на ринге. К зрителям к этому времени вышел наш Колян — в расписании выступлений произошли какие-то рокировки, и, несмотря на то, что он был в меньшей весовой категории, его выступление перенесли. В своей прошлой возрастной группе Колян уже был довольно известен, имел регалии и к его выходу в зал потянулись даже те, кто, заскучав, бродил по коридорам, не говоря уже о наших ребятах.
Противник Коляна был чем-то похож на Макарова. Он так же предпочитал работать жестко и на встречных курсах. Колян силовую манеру уважал, но выбрал тактику выцеливающих разовых ударов. Хотел соперника нокаутировать, но в первом же размене жестко пропустил боковой, попятился и коснулся перчаткой настила ринга.
— Еклмн! Николай, руки подними! — заорал Семеныч.
Рефери начал отсчитывать Кольку нокдаун. Он поднял перчатки, показывая что готов продолжать. Руки поднимать не стал, снова пошел на соперника с открытым забралом, и снова начал выцеливать… классом Коля был явно выше, все что выбрасывал долетало до цели, но и в ответ ловил все, что летит. А то, что соперник может и уронить — он это продемонстрировал. И до конца раунда, несмотря на крики тренеров, Колек продолжил работать в такой опасной манере, не пользуясь своими преимуществами…
Наш второй тренер, оценив обстановку, тут же залез в его угол ринга.
— Колян, — торопливо заговорил он, — не надо тебе этих разовых ударов! Зачем? Ты так пропустишь все, что можно пропустить! Работай комбинациями! А за нокаут не беспокойся — он сам придет!
А потом нагнулся к нему, что-то зашептал,
Колян согласно кивнул и принял сосредоточенный вид, по всей видимости, продумывая свои предстоящие действия.
— Бокс! — объявил рефери.
Начался второй раунд. Коля сменил тактику. Теперь он работал серийно — жестко, но не вкладываясь в каждый удар, как в первом раунде. Сейчас он напоминал скорее включенный станок для нанесения ударов — схематично, твердо, не выделяя никакой из них. Проведя такую серию атак, Колян резко разорвал дистанцию. Этим он серьезно осложнил жизнь сопернику, который, как ни пытался, так и не смог выправить ситуацию в свою пользу, и вскоре был жестко загнан в угол. Колян воспользовался этим и забил его до конца.
В принципе, если бы соперник был чуть поопытнее, а главное — похитрее, то он мог бы встать на одно колено. Тогда рефери отсчитал бы ему нокдаун, запал нашего Николая был бы сбит, и у того появилось бы время, чтобы восстановиться и повернуть-таки бой в нужную ему сторону. Но этого не произошло, и бой остановили за явным преимуществом Коляна.
Когда ему подняли руку, он излучал столько счастья, как будто только что выиграл Кубок мира. А в это время за кулисами уже бинтовали руки Шпале, который готовился выйти на свой бой. «Ладно», — решил я. «Посмотреть бои с участием всех, кого возможно, я еще успею. А пока надо бы узнать, как там дела у Сени».
Сеня лежал с таким видом, будто ему осталось жить несколько минут, и спасти его не могла бы ни одна реанимация.
— Ну что? — задал я ему риторический вопрос.
— Мишка, я сейчас сдохну, — признался он. Ну конечно, еще бы — в теплом помещении, в шубе и одеяле!
Я взглянул на часы.
— Значит, так, — скомандовал я ему. — Сейчас вылезай — и срочно беги в ванную! Ровно пятнадцать минут горячей ванны! А потом быстро возвращайся сюда.
А пока Сеня помчался на свои водные процедуры, я отправился в буфет. Нужно было придумать что-то, что позволит моему приятелю оперативно восстановить свои силы, и при этом не прибавить в весе. Поэтому в буфете я направился прямо на кухню — благо, никого постороннего здесь сейчас не было, и никто не мог меня остановить.
— Здрасте! — выпалил я дородной женщине, что-то мешавшей в огромном чане.
— Тебе чего? — подозрительно спросила она, смерив меня взглядом.
Я поводил глазами по буфету. Что бы мне попросить? Первое точно не годится, да его здесь и не было… Вдруг мой взгляд упал на кастрюлю со сладким рисом — видимо, он предназначался на ужин.
— Нам нужно парня срочно восстановить, — затараторил я. — Ну, упадок сил у него большой. Можно взять у вас тарелку риса?
— Еще чего! — возмутилась повариха. — Больше вам там ничего не надо? Может, по комплексному обеду всем выделить? Вот время на еду будет, тогда и приходите!
— Да нет, зачем же всем? — я пожал плечами. — Говорю — нужно срочно парню силы восстановить…
— Силы восстановить? — усмехнулась она. — А мне потом количество риса кто восстановит? Ты знаешь, что за каждую недостачу с меня вычитывают, из моего личного кармана? А то еще и выговор влепят, скажут, что сама съела или украла! Оно мне надо? Нет-нет-нет, давайте сами там как-нибудь!
Да, вежливостью местный сервис явно не отличался. Но что же мне делать? Как мне все-таки вырулить эту чертову тарелку с рисом? И Сеня скоро уже вернется…
В задумчивости я посмотрел в окно, и решение пришло само собой.
— Скажите, а как вас зовут? — спросил я повариху.
— А тебе зачем? — подозрительно сощурилась она. — Ну, Любовь Петровна я. И что?
— Подождите пару минут! — выпалил я и прямо через окно сиганул во двор, где на клумбах виднелось множество цветущих хризантем. Благо, буфет располагался на первом этаже. Ловкими и быстрыми движениями я нарвал букет, так же, через окно, запрыгнул назад, и протянул его поварихе.
— Вот, Любовь Петровна, — запыхавшись, проговорил я. — Это вам! Ну пожалуйста, нам очень нужно!
Любовь Петровна от неожиданности чуть не выронила половник, который все это время продолжала держать в руке. На ее лице проявилась смущенная улыбка, и вместо озлобленной и вечно подозрительной тетки я вдруг увидел обычную женщину, которой, судя по всему, последний раз дарили цветы когда-нибудь на выпускном или в день свадьбы, если таковая в ее жизни вообще была.