Это, кстати, была неплохая идея для того, чтобы отвлечься и снять напряжение. Я тоже решил хорошенько размяться и встал в пару с Сеней. Такая работа, хоть и не в полную силу — основные силы нам нужно было приберечь для ринга — всё-таки хорошо отвлекала от разных ненужных мыслей и сбрасывала мешающие эмоции.
Пока мы разминались, пришли «армейцы». До нас долетели их голоса, переговаривавшиеся между собой:
— О, вон он, гляди.
— Ага, точно… явился, бессмертный…
— Ну ничего, сегодня он свое получит…
Я краем глаза покосился на них. Они действительно смотрели прямо на меня, да ещё и тыкали пальцем в мою сторону. «Тыкайте, тыкайте», — не без злости подумал я. «Ринг все покажет».
— Миша! — внезапно раздался в дверях знакомый голос.
Я обернулся и с изумлением увидел в дверях… своего отца! Блин… откуда он здесь вообще взялся?
Я нехотя поплелся в сторону двери, даже не пытаясь сделать вид, что обрадован приезду ближайшего родственника. Было от чего приуныть. Я был больше чем уверен, что сейчас опять начнется уже известная мне песня в два притока три прихлопа: зачем тебе это надо, бросай свой бокс, не губи свою жизнь, твое дело — шахматы, мы с матерью тебя ждём, я приехал, чтобы тебя забрать… Поэтому после первых приветственных слов и объятий я с кислой миной настроился выслушивать очередную воспитательную лекцию и подбирать убедительные аргументы, почему я никуда с ним не поеду.
Однако на этот раз отец меня удивил.
— В общем, так, сынок, — серьезно и даже немного торжественно произнес он. Было видно, как нелегко даются ему эти слова. Скорее всего, он даже готовился, чтобы их наконец произнести. — Мы тут с матерью посоветовались и решили, что ты имеешь полное право самостоятельно выбирать свой жизненный путь. Так что я приехал поддержать тебя в твоём новом начинании.
— В смысле? — переспросил я. — Ты прямо специально для этого приехал в Москву?
Дорога от дома сюда была, мягко говоря, не близкой, и приехать, чтобы поддержать сына — это был, конечно, поступок.
— Ну почти, — улыбнулся отец. — Меня сюда в командировку направили, я попросил ещё два дня за свой счёт, чтобы посмотреть, как ты будешь выступать на турнире.
Пока мы разговаривали с отцом, турнир начался. Уже отбился Колян и Шамиль — я сумел одним глазком подсмотреть их бой с того места, где мы стояли. Шамиль, конечно, был ярким представителем игрового, высокотехничного бокса. Уже в эти годы он отличался пластичностью движений, изобретательностью и тонким расчетом в поединке. И даже самый мощный и суровый напор агрессивных соперников утрачивал силу, сталкиваясь с его хладнокровием и хитростью.
А наш Колян был приверженцем именно такого, агрессивного ведения боя. В то время как он шел, что называется, напролом, Сабиров виртуозно маневрировал по рингу, резко и неожиданно менял направление, и едва заметным, почти неуловимым движением доставал Коляна своими быстрыми ударами. В этом смысле Коля был для него удобным соперником — с ним он мог проявить все свои козыри и победить, не перестраиваясь под некомфортную для себя тактику противника.
Так в результате и вышло. Как Колян ни старался, сколько усилий ни прикладывал, но по очкам он всё-таки проиграл. Разница стилей определяет результат. Расстроенный, он спустился с ринга, и, стараясь не встречаться ни с кем из нас глазами, удалился в раздевалку. Я не стал говорить ему никаких ободряющих слов. Все-таки каждый спортсмен должен сам пережить свою порцию разочарований и поражений, тогда и будущие победы покажутся в сто раз слаще.
— Так, товарищ папа! Я вашего сына ненадолго заберу, — это Григорий Семёнович подошёл к нам с отцом. — У нас время!
— Ну, сынок, удачи тебе! — отец ободряюще подмигнул мне. — Я пошел в зал, смотреть!
Как я уже отметил про себя, сейчас мне предстояло биться с технарем. Моего соперника звали Санёк Барабанов — когда я вышел на ринг, он уже вовсю измерял его шагами в ожидании. Он был высоченным парнем — на две головы выше меня — но при этом худющим, как швабра, и внешне чем-то неуловимо смахивал на Себастьяна Фундору, антропометрического феномена из бокса 21 века., Я было на секунду подумал, что это он и есть, но быстро себя одернул: до рождения будущего чемпиона мира оставалось еще лет двадцать.
Начался раунд. Я быстро раскусил задумку этого «Фундоры» отечественного разлива: поскольку у него было превосходство в росте и, как следствие, больший, нежели у меня, размах рук, ему было легко удерживать меня на дистанции и благодаря этому набирать очки. Если ничего не предпринимать, так и проиграть ему недолго.
Спасительная идея пришла сама собой. Я вспомнил, как в столовке в нашем лагере делал упражнение с уклонами. Вот сейчас и проверим, как новое тело его усвоило!
Я ловко уклонился от очередного джеба и начал прорываться на ближнюю дистанцию. Но тут Барабанов сделал сайтстеп и сместился в сторону. Такие маневры повторились несколько раз, и в итоге первый раунд прошел в моих неудачных попытках догнать соперника. Единственное, что мне пока удавалось — это прорываться через удар. На ногах Барабанов был лёгким и что надевается, порхал как бабочка.,
Ну что же, сильные стороны соперника я теперь понял — значит, будем менять тактику. Во втором раунде я начал хитрить — нырок под удар передней ногой и вместо сближения по прямой, сайтстеп, то влево, то вправо. По итогу Барабанов раз за разом смещался мне навстречу, а я в стиле Бетербиева, отрабатывал ему по корпусу жесткими ударами. И в один прекрасный момент, чтобы не попасть под очередную мясорубку, Барабанов отказался от смещения в сторону и попятился назад по прямой. Я бросился следом, запер Санька в углу, и достал его крюком на скачке.
Нокдаун!
«А он ещё и упрямый», — подумал я, когда мой соперник поднялся и, пошатываясь, направился ко мне, намереваясь продолжать бой. Однако его планам не суждено было сбыться — рефери, глядя на его состояние, остановил поединок. Зал взорвался восторженным ревом и аплодисментами. В одном из первых рядов я увидел ликующего отца. И это не были хлопки из вежливости, «по протоколу» — он был явно искренне рад за меня! Неужели и вправду моя проблема с родителями теперь решена?
Впрочем, с ринга нас выпроводили все равно довольно быстро — регламент турнира был жестким, и на ринг уже поднималась следующая пара соперников. Резкая вонь ударила мне в нос. Это был ночной обладатель тухлых яиц в боксерках. А соперником у него был не кто иной, как наш Денис Бабушкин!
Когда я спустился за кулисы, там уже вовсю толпились динамовцы почти в полном составе.
— Да, Дениске нашему не повезло, — констатировал Шпала. — Ему придется прямо очень сильно постараться. Этого козла же прям за уши тянут!
Однако Денис и сам был не лыком шит. Недаром, несмотря на все его алкогольные подвиги, он числился главной надеждой общества «Динамо». Бабушкин быстро послал соперника в нокдаун, но рефери отказался засчитывать этот удар — по его версии, тухлояйцевый боксер просто поскользнулся. Денис быстро понял, что ронять соперника нельзя — точнее, не имеет ни малейшего смысла: все равно это не будет засчитано. Как нельзя и рассчитывать на справедливое судейство и ставить на победу по очкам.
Тогда Денис перестал добивать своего оппонента. Вместо этого он начал мучать его ударами и гонять в разные стороны по рингу. Когда соперника можно было добить, Бабушкин отходил, и давал ему секунды на восстановление.
— Что он делает, я не пойму? — тихонько спросил меня Шпала, наблюдая за этим аттракционом.
— Ну как что? — ответил я. — Он вынуждает его отказаться от боя. То есть сдаться.
Расчет Бабушкина оказался верным: не дожидаясь ни сигнала рефери, ни окончания раунда, его соперник выплюнул капу и вылез за канаты. Так в свое время поступил знаменитый польский боксер Анджей Голота, но конечно, сравнивать его вот с этим дедушкиным внучком было невозможно. Тренер предложил ему вернуться и продолжить бой, но тот уперся и ни в какую не хотел обратно на ринг. Впервые на моей теперешней памяти в зале раздался не ликующий грохот и не разочарованный гул, а издевательский смех и улюлюканье. Да, покинуть бой с таким позором еще надо уметь!
Этот демарш несостоявшегося боксера привел в замешательство судейскую коллегию. Им-то ведь нужно было определить победителя, сообразуясь с правилами. А главное — им была поставлена задача «сверху»: всеми силами тянуть этого «армейца» в чемпионы. А как можно тянуть того, кто отказывается выступать? К тому же бой формально был еще не закончен.
И в этот момент коллегия приняла, по-моему, самое идиотское решение из всех возможных в данной ситуации. Они объявили о дисквалификации Дениса Бабушкина.
Таким разъяренным я нашего Григория Семеновича еще не видел. Сшибая всех и все на своем пути, он кинулся к коллегии и, перекрывая шум зала, изо всех сил завопил:
— За что?
— Вы свое место займите, — усмехнулся председатель коллегии. — Иначе можно дисквалификацию схлопотать.
И тут я увидел, как этому «армейцу», самовольно покинувшему ринг и отказавшемуся в него возвращаться, поднимают руку как победителю. А Дениса Бабушкина дисквалифицируют за… пассивное ведение боя. По официальной версии получалось, что Бабушкин слишком вяло вел себя на ринге, поэтому «армеец», как уважающий себя боксер, и отказался продолжать бой.
Дорого бы я отдал, чтобы получить съемку этого момента турнира! Но, к сожалению, никто его не снимал и таких кадров не существует в природе. Зал словно сошел с ума: бесчинствовал не хуже, чем в эти годы за океаном на концертах рок-кумиров. Только, в отличие от концертов, здесь фанатов обуревали совсем другие эмоции: возмущения и разочарования откровенно фальшивым судейством. Динамовцы вопили в унисон залу, а Григорий Семенович что-то доказывал судейской коллегии, хотя что можно доказать человеку, которому приказали на черное говорить «белое»? На самого же «победителя» было жалко смотреть: с одной стороны, он привычно хорохорился (видимо, что он здесь самый крутой и в который раз всех победил, даже толком не дерясь), а с другой — сам-то он прекрасно понимал цену этой липовой победы. Более позорного положения в спортивном поединке, чем у него в этот день, я не могу себе и представить.