— Пошли, пошли, абориген, — усмехнулся Григорий Семенович. — Про свои приключения еще успеешь рассказать, после чемпионата время будет. А пока все берем свои вещи — и дружно на автобус!
До места назначения в Ростове мы ехали на обычном городском автобусе. Маршрут мне был, естественно знаком наизусть, и я, пристроившись у самого окна, жадно вглядывался в родные улицы, которые так давно не видел. А если учесть, что в их советском варианте я их не видел примерно с полвека, то можно понять мои обостренные чувства. Конечно, сейчас мы приедем на место проведения чемпионата, и нужно будет с головой погружаться в работу. Но все же и эти несколько минут значили для меня очень много.
Мы выгрузились, как это ни символично прозвучит, на остановке «Динамо». Григорий Семенович сказал всем собраться вокруг него рядом с остановкой, пересчитал нас по головам и провел небольшой инструктаж:
— Значит, так, орлы, смотрите, — он оглядывался по сторонам, как будто ища какие-то ориентиры, — вон там, слева от нас, расположено Братское кладбище. Я надеюсь, никому не придет в голову там гулять? А справа, через перекресток — замечательный спортивный комплекс «Динамо» с бассейном «Волна». Там будет проходить чемпионат, там же мы будем и тренироваться. Кстати говоря, в бассейн для всех вас вход будет свободным. Так что очень рекомендую этим воспользоваться — если подойти к этому делу с головой, то в воде можно прекрасно восстанавливаться — и после каких-то травм, и просто после тяжелых нагрузок.
Однако что бы ни рассказывал тренер, а взгляды динамовцев медленно, но верно приковывались к соседнему объекту. Я-то прекрасно знал, что именно там расположено. Похоже, и ребята уже начинали догадываться по доносящимся оттуда характерным звукам. Особенно сильно распаляло их воображение то, что Григорий Семенович, рассказывая об окрестностях, старательно обходил именно это заведение.
— Григорий Семенович, — наконец спросил Шпала, — а вон там что расположено?
— Где? — тренер сделал было вид, что не понял, но, по правде сказать, такие штуки проходили только с самыми маленькими детьми. А парни уж если задумали что-то узнать, то сделают это непременно.
— Ну правда, Григорий Семенович, — присоединился Колян. — Вы про все вокруг уже нам рассказали, а про то, что за тем забором — почему-то не хотите. Что там такого ужасного находится?
Григорий Семенович с досадой покряхтел, покачал головой, но, видимо, понял, что пытаться скрывать такие вещи от здоровых лбов — все равно что продолжать им рассказывать, что детей находят в капусте.
— Ипподром там, — нехотя произнес он. — Скачки.
— Ого! — воодушевился Шпала.
— Что, прямо настоящие скачки, да? — округлил глаза Сеня.
— А это самое, ставки там тоже можно делать? — не отставал Колян.
— Можно, но не нужно! — решительно отрезал Григорий Семенович, вернувшись в свое обычное состояние. — Эти ставки еще никого до добра не доводили! Знаете, сколько у меня историй есть, как нормальные, здоровые и работящие люди теряли все, пытаясь что-то выиграть на этих скачках? Точнее, сначала — пытаясь выиграть, а очень скоро — уже только отыграться, чтобы вернуть бешеные долги. Ни у одного не получилось!
— Ну ладно, — негромко донеслось со стороны Коляна.
Пацаны замолкли, но это молчание говорило скорее не о том, что тренер их убедил никуда не влезать, а о том, что они сейчас изобразят послушание, чтобы его успокоить, а сами, улучив подходящий момент, вернутся сюда и что-нибудь придумают. Однако Григорий Семенович, похоже, не уловил подвоха и принял это «ну ладно» за чистую монету — в конце концов, на нем сейчас было слишком много организационных хлопот.
— Как я уже говорил, — снова оглядев нас для порядка, продолжал Григорий Семенович, — в этом комплексе «Динамо» и будет происходить наше первенство. А пока наш с вами маршрут лежит в РИСХМ.
— Куда-куда? — недоуменно переспросили сразу несколько голосов.
— Ростовский институт сельскохозяйственного машиностроения, — с усмешкой расшифровал Григорий Семенович. — Тамошняя администрация любезно согласилась предоставить нам в своем общежитии целый этаж, чтобы мы могли разместиться, как говорится, со всеми удобствами.
— Это, значит, мы в студенческом общежитии жить будем, да еще и не просто где-нибудь и как-нибудь, а целый этаж займем? — почесал в затылке Лева. — А куда они в таком случае своих студентов дели?
— Да кто же их знает, — пожал плечами тренер.
По дороге к общежитию пацаны от нечего делать принялись строить самые невероятные версии того, куда запропастились студенты, вместо которых нас заселят в их общагу. Предположения варьировались от уплотнения (вместо трех человек в каждой комнате будут спать по шесть) до временного перевода в другой вуз. Самым, по мнению пацанов, остроумным и потому интересным вариантом являлось то, что пока мы здесь будем занимать их студенческие койки, их отправят вместо нас в нашу московскую общагу, а то и сразу на сборы, откуда мы только что приехали.
— И тогда, наверное, их местный магазинчик с домашним вином вообще закрываться перестанет, — подытожил Шпала, и все встретили его версию дружным хохотом.
Веселье только усилилось, когда ребята обнаружили, что аккурат напротив общежития института, где нам предстояло жить, расположена центральная городская больница.
— Смотри, как в этом Ростове все продумано! — не унимались Колян со Шпалой. — Так все удобно построили — как будто специально нас в гости ждали! Тех, кто будет с нами драться, не придется далеко везти — все рядом. Скорая быстрее приедет, опять же. Как говорится, накладывай гипс, не отходя от кассы!
С этими шутками-прибаутками наша орава и ввалилась в помещение общежития, где нас встретил вахтер — пожилой мужичок в очках с толстенными стеклами.
— Ну, привет боксерам! — поздоровался он. — Для начала заслушайте правила проживания в нашем общежитии.
И в наши уши полился монотонный голос вахтера, тоном робота перечислявшего стандартные пункты — не курить, не шуметь, не водить гостей… Мы сразу поняли, что мужичок этот — большой любитель бюрократии и крючкотворства, поэтому даже самые формальные инструкции ему необходимо было выполнить, что называется, от корки до корки. Мы стояли и терпеливо делали вид, что внимательно слушаем — все равно в этой ситуации нам больше ничего не оставалось.
Закончив зачитывание инструкции, вахтер продолжил уже своими словами:
— Теперь, значит, вот что, молодежь. Институт у нас, как вы уже, наверное, знаете, международный. Живут здесь как наши, советские ребята, так и студенты из Индии, Африки и мало ли откуда еще. Поэтому еще раз напоминаю — не шуметь, соседям не мешать. Если вдруг где насорили — сразу за собой убираем. Если кто-то приходит позже 22 часов — может сразу разворачиваться и идти туда, где был до этого. Всем все понятно?
— Да мы же спортсмены, дядь, у нас дисциплина железобетонная, — развязным тоном подал голос Шпала.
Григорий Семенович тут же покосился в его сторону — по всему было видно, что он моментально вспомнил эту самую железобетонную дисциплину на сборах. Особенно дисциплинированно наш спортсмен ввязался в разборки с местными из-за девушки.
— Так, — Григорий Семенович внимательно перечитал инструкцию, которую только что озвучивал вахтер. — А питаться мы будем в студенческой столовой, правильно же?
— Нет, — помотал головой вахтер с таким суровым видом, как будто ставил заслон всей организованной преступности города, вместе взятой. — Студенческая столовая предназначена для обслуживания студентов и преподавателей. А вы с вашими воспитанниками ни теми, ни другими не являетесь.
По озадаченному лицу Григория Семеновича было понятно, что такое положение дел для него — большая новость. Видимо, нарушались какие-то предварительные договоренности.
— Э… Григорий Семенович, — заговорил Шпала уже гораздо менее решительно и уверенно, — а где же мы тогда есть-то будем? Нас что здесь, на голодном пайке будут держать?
Григорий Семенович в растерянности повернулся в нашу сторону.
— Мужики, — заговорил он, явно соображая на ходу, что нам сказать. — Ну, я думаю, что это — просто какое-то недоразумение. Я позвоню динамовскому начальству — и уверен, что уже завтра они договорятся обо всем с институтом, и мы будем спокойно есть в их столовой. А пока… Пока… Я тут видел неподалеку небольшой рыночек — сегодня можно купить что-нибудь там и перекусить. Только помним, что у нас соревнования! Так что ничего вредного не покупать! Если у кого-то нет денег — подойдите ко мне, я дам вам из своих.
Рядом действительно располагался небольшой базарчик. И, честное слово, это соседство нравилось мне гораздо больше, чем городская больница.
— Вот, возьмите список, — вахтер протянул Григорию Семеновичу какую-то бумажку, заполненную мелкими печатными столбиками. — Здесь расписано, кто в какой комнате будет жить. Я вам сейчас выдам все ключи, а вы уж там сами своих спортсменов распределяйте.
Приняв у коменданта список и охапку ключей, наш тренер повел нас на второй этаж, который был отведен под наше проживание. Комнаты были рассчитаны на трех постояльцев, поэтому Григорий Семенович зачитывал по три фамилии, вручал подошедшим пацанам ключ, и те отправлялись искать свою комнату по этажу.
— А че, поменяться нельзя, что ли? — спросил Колян.
— Нельзя! — отрезал Григорий Семенович.
— А почему? — уточнил Колян.
— По кочану и по капусте! — ответил тренер. — Потому что ты не у бабушки в гостях, а приехал вместе с коллективом и мы заселяемся по списку! Тебя же потом по этому списку будут пускать в общежитие! Начнешь путаться в показаниях, в какой комнате живешь — и все, привет! Можешь ночевать на улице.
Что касается меня, то мне досталась комната на троих с Сеней и с незнакомым мне пареньком из другого города — то ли из Свердловска, то ли из Куйбышева… Зато в соседнюю комнату заселили двоих друзей этого паренька и нашего Леву. Странная все-таки была у них система — нас как будто специально селили вразброс. Я решил что-нибудь придумать. В конце концов, некоторые правила и нарушить не грех — не на ринге же.