— Да, — согласился я, — без него здесь точно не обошлось. Иначе к чему такая срочность, не дожидаясь призыва…
Военные между тем смотрели на нас с торжествующим видом, как будто бы все уже было давно решено и Бабушкину ничего не оставалось делать, кроме как покорно подчиниться отданному приказу.
— А в чем, собственно, дело? — встревоженно вмешался Григорий Семенович. — У нас вообще-то соревнования идут.
— Необходимо уточнить некоторые данные, касающиеся воинского учета, — сухо отозвался военный. — Чистая формальность, но это действительно необходимо.
— Подождите, — еще сильнее забеспокоился Григорий Семенович, — но в данный момент Денис Бабушкин участвует в чемпионате РСФСР! Вы понимаете, какой это уровень?
— Ну и что? — усмехнулся в ответ военный. — А мы из Вооруженных сил СССР. Вы-то понимаете, какой ЭТО уровень?
— Так вот я и не понимаю, зачем вам понадобился наш Денис, — горячился Григорий Семенович. — А если он сейчас и здесь станет чемпионом РСФСР? Если что, у Бабушкина существует договоренность по поступлению в институт физкультуры и спорта!
— Да никто вашего чемпиона ни в какую армию забирать не собирается, — снисходительно проговорил военный. — Ну, по крайней мере, прямо сейчас.
Григорий Семенович, похоже, был настолько растерян, что уже не знал, какие аргументы еще можно привести. Мы с ребятами недоуменно переглянулись.
Глава 10
— Им совсем, что ли, заняться нечем? — проворчал Григорий Семенович, глядя вслед Бабушкину, удаляющемуся от нас в сопровождении военных.
— Да похоже, что это не им заняться нечем, а одному их высокопоставленному начальнику, — возразил я. — Которого очень сильно обидело, что дорогого внучка немножко прокатили с наградами.
— Думаешь? — с сомнением проговорил наш тренер.
— А с чего бы еще им забирать пацана прямо с чемпионата? — объяснил я. — Что за такая пожарная срочность, если на носу и так, и так осенний призыв?
— Тоже верно, — согласился Григорий Семенович. — Но, в принципе, там никаких проблем быть не должно! Я ведь уже договорился обо всем с Институтом физкультуры и спорта. Специально еще в Москве ездил, с людьми разговаривал. По закону никаких претензий к Денису у них быть не может. По бумажкам их все проведено, документы его все в порядке…
Эх, наивный Григорий Семенович! Хороший он мужик и классный тренер, но иногда он меня просто-таки удивлял. Прожив большую часть жизни, он, похоже, так и не смог потерять веры в порядочность всех людей и в торжество справедливости. В чем-то я ему даже завидовал. Но, с другой стороны, в таких ситуациях, которая сейчас сложилась вокруг Дениса Бабушкина, наш Семеныч демонстрировал совсем уж детский отрыв от суровой реальности.
— Может, оно, конечно, и так, — согласился я. — Но даже если у него все документы действительно в идеальном состоянии, то на все их «уточнения» и как они там еще свою бумажную возню называют уйдет время. А пока они будут сверять данные и выяснять, где чья подпись стоит и какого числа она была поставлена, чемпионат уже завершится. И пролетит наш Дениска как фанера над Парижем. А если даже и нет, если он все-таки успеет вырваться из военкомата так, чтобы поучаствовать во всех своих запланированных боях — все равно настрой у него будет уже, мягко говоря, не тот.
— Да, человек, находившийся по кабинетам… — задумчиво проговорил Григорий Семенович. — После такого, если по совести, нужно внеплановый отпуск давать.
— Вот-вот, — поддакнул я. — Так что появление этих военных здесь точно не случайно. Или тот генерал никак успокоиться не может, или… или, кстати говоря, это может быть «подарочек» от других клубов. Заметили, что «Динамо» крепко идет впереди, и забеспокоились. Привет вот прислали таким образом.
— Мда… — протянул Григорий Семенович. — В принципе, такое действительно может быть. Ну и что ты в таком случае предлагаешь делать?
У меня давно уже созрел план для нашего тренера. Но для убедительности и правдоподобности я еще с полминуты простоял молча, как будто бы обдумывая ответ на его вопрос.
— Мне кажется, — заговорил я, — что вам необходимо наведаться в гости к начальнику военкомата.
— И что я ему скажу? — возразил Григорий Семенович. — Ты же видишь, что никакие аргументы на них не действуют. Если уж им чемпионат РСФСР не указ…
— Чемпионат, может, и не указ, — согласился я. — Но хорошие подарки любят все. И гораздо сильнее, чем любой чемпионат. Поэтому идти вам туда лучше не с пустыми руками.
— Ты мне взятку, что ли, предлагаешь давать? — уставился на меня тренер. В нем явно боролись ненависть к подковерной возне и желание сохранить одного из лучших боксеров.
— Ну почему сразу взятку-то? — с напускным простодушием ответил я, припомнив интонацию наглых чиновников из будущих российских сериалов. — Просто подарок. Знак внимания, так сказать. У меня как раз осталась одна банка очень хорошей икры. Вещь очень нужная и недешевая. И очень вкусная, кстати, чего уж там.
— Гхм, — задумчиво кашлянул Григорий Семенович. — Икры, говоришь? Ну что ж, в принципе, это можно…
Тренер изучающе взглянул на меня, потом перевел взгляд на часы, потом снова на меня.
— Сейчас как раз первый день заканчивается, — пожевал он губами. — В общем-то, нам тут, по большому счету, делать уже особенно нечего. Ну что, пошли к вам в комнату, дашь мне свою икру!
Наскоро переодевшись, я в компании Григория Семеновича отправился в общагу. Тренер не скрывал своего раздражения по поводу предстоящего мероприятия.
— Ты понимаешь, Миш, я никому в жизни никогда не давал никаких взяток, — возмущенно говорил он мне, когда мы шли по вечерним ростовским улицам. — Я вообще не понимаю, что это за мерзость такая: взятки, подношения какие-то… Я считаю так: тебя поставили на определенную должность, так будь любезен честно выполнять свою работу! Если все будут так поступать, то и никаких недоразумений нигде не будет. Ну что, скажи еще, что я неправ!
— Да правы-то вы, конечно, правы, Григорий Семенович, — осторожно заметил я. — Да только ведь не все вот так рассуждают, как вы. Некоторые вообще на высокие должности только для этого и лезут, чтобы им все подарки и деньги носили каждый день.
— Ну и что же это тогда получается? — с негодованием ответил Григорий Семенович. — Чего им не хватает, вот ответь мне? Зарплаты хорошие, еще небось всякие путевки там есть, служебные машины или что там им положено, черт бы их всех побрал… У нас в государстве, между прочим, для любого человека все условия созданы — только трудись! А эти… Эх, вот такого бы, как этот военком, на фронт бы отправить, во время Великой Отечественной! Там этим деятелям быстро мозги вправляли! Я бы посмотрел, как он там икру себе потребовал!
— Это да, — снова согласился я. — Но война давно закончилась, а идиоты остались. Так что тут, к сожалению, или действовать вот так, осторожно, или… или мы не вытащим нашего Бабушкина.
Мы подошли к общаге, я сбегал в номер и принес сумку, где лежала оставшаяся банка с икрой. Григорий Семенович еще какое-то время недовольно побурчал, потом посмотрел на меня и произнес:
— Знаешь что, Мишаня, а пойдем-ка со мной!
— Куда? — не понял я.
— Ну как куда? — удивился тренер. — В военкомат, конечно! Пусть Бабушкин видит, что за него не только тренер переживает, но еще и его товарищи. Или ты не переживаешь? — с хитрецой взглянул он на меня.
— Переживаю, — улыбнулся я.
— Ну вот и пойдем тогда. Заодно покажешь, где тут у вас что находится, — Григорий Семенович решительно зашагал вперед.
— Только имейте в виду, Григорий Семенович, — торопливо заговорил я. — Дарить эту сумку надо осторожно.
— Осторожно дарить? Это как? — снова удивился тренер.
— Ну не сразу, — объяснил я. — Сначала просто зайти с ней в кабинет, а потом, где-нибудь в середине разговора, как бы случайно вспомнить — мол, кстати, совсем забыл, вот тут для вас есть подарок, уж не откажите, дескать, от всей души, такая вкусная икра, сами объедаемся…
— Чтоб эта сволочь еще не тем объедалась, — проворчал Григорий Семенович.
Уж не знаю, оказался ли наш Семеныч способным учеником, схватывавшим все с первого раза, или же военком действительно ждал подарки от каждого посетителя и воспринимал их как неотъемлемую часть любых разговоров с посетителями, а только через некоторое время в дверях военкомата показались Григорий Семенович и радостный Бабушкин.
— Ну все, вытащили парня! — удовлетворенно сказал тренер. — Пошли обратно. Я вообще-то хотел сегодня вечером провести легкую пробежку. Да вот пришлось на этих отвлекаться, — он кивнул в сторону военкомата.
— Григорий Семенович, — сказал я. — А можно, я сегодня пропущу пробежку?
— А что такое? — спросил тренер. — Так сильно устал, что ли?
— Да нет, — ответил я, — просто мне нужно с одним человеком в Ростове увидеться. А времени и у меня, и у него в обрез.
— Ну ладно, — почесав в затылке, ответил Григорий Семенович. — Ты сегодня и так потрудился хорошо. Еще и товарища нашего помог вызволить. Иди к своему человеку, так уж и быть. Только смотри! Чтобы к отбою был в номере, понял? Это в Москве ты ночами гуляешь и ничего, а здесь нужно каждый день выступать лучше всех!
— Хорошо! Да, слушай, — Григорий Семенович взял меня за локоть и отвел немного в сторону. — Что у тебя за икра такая? Где ты ее взял вообще?
— Да подарили, — ответил я первое, что пришло в голову. — А что такое?
— Хм, — Григорий Семенович с сомнением покачал головой. — Да понимаешь, какая штука вышла. Я этому военкому протягиваю, значит, эту твою банку, у того глаза загораются. Давай-ка, говорит, раз такое дело, прямо сейчас и дегустацию произведем! Открывает банку, достает ложку, набирает в нее икру, начинает есть и вдруг я слышу какой-то хруст. А он сердито так на меня смотрит, выплевывает икру на стол и как начал матюгами поливать! Что у тебя, говорит, там в твоей икре, я сейчас чуть зуб себе не сломал. И мы, значит, оба смотрим на его стол, а там в икре камушек какой-то!