— Ну да, — кивнул я. — Не то чтобы удобный — он ждал, пока тот выдохнется. Ну вот представь — если бы они оба начали друг друга атаковать с самого начала, чем бы все закончилось?
— Ну не знаю, — задумался Сеня. — Тут уж, наверное, у кого бы больше сил оказалось.
— Вот именно, — подтвердил я. — То есть исход боя был бы неясен и зависел бы, по сути, от каких-то случайностей. В случае с бойцами, возможности которых плюс-минус равны, так оно обычно и бывает. А Денис своей тактикой сделал так, чтобы его возможности многократно превышали возможности соперника, который к тому моменту уже порядком выдохся и не мог ему нормально отвечать. Теперь понял, что я имею в виду, когда говорю, что в боксе нужно думать?
— Кажется, понял, — смущенно улыбнулся Сеня.
Ну а пока Бабушкин, сойдя с ринга, сиял направо и налево в образе суперзвезды, а я проводил ликбез своему товарищу, подошел к концу второй день чемпионата. Теперь впереди оставался только финал.
Как и в прошлый раз, свободный день мы без вариантов решили посвятить восстановлению. Я немного удивленно, но не без внутреннего удовлетворения наблюдал, как динамовские пацаны, в других случаях не упускавшие возможности убежать в «самоволку» к девчонкам или местной шпане, или просто побродить по окрестностям в поисках приключений, вели себя как серьезные спортсмены, нацеленные на выдачу максимально возможного результата. Кажется, масштаб этих соревнований произвел на всех наших такое сильное впечатление, что никому даже в голову не приходило рискнуть нарушить дисциплину. И любую свободную минуту ребята стремились потратить на грамотный отдых.
Мне тоже в свободный день не оставалось ничего другого, как дать своему телу максимальное расслабление. Два дня из трех были позади, в обоих своих выступлениях я вышел победителем, и это уже само по себе означало, что я приехал сюда не зря. Более того — я шел к своей олимпийской мечте огромными шагами! Вон, даже тренер сборной СССР и тот не поверил, что я достиг всего, что у меня сейчас есть, всего за несколько месяцев занятий боксом! Теперь оставался последний, самый важный и сложный бой, и необходимо было забыть о том. что я уже находился на достойном месте среди всех участников чемпионата. В таких случаях нужно выходить так, как будто этот бой — первый и последний.
Поэтому-то я не поддавался настроениям некоторых наших пацанов, уже вовсю планирующих, чем они будут заниматься после финала.
— Наверное, нам опять недельку-другую дадут отдохнуть, — мечтательно рассуждал Лева, распластавшись на своей кровати после завтрака. — Можно будет, наконец, расслабиться, познакомиться с какой-нибудь девчонкой, а то и не с одной… А, Миш? Уже придумал, как отдыхать будешь?
— Нет, — коротко ответил я, стараясь наладить ровное дыхание и максимально расслабить все свое тело. — Не думал пока об этом.
— А чего ты? Потом уже поздно будет, — искренне удивился Лева. — Каникулы — это дело такое: не успеют начаться, уже закончатся. И опять сплошная пахота в зале. Надо использовать это время по максимуму!
— А я бы вот к маме съездил, — вступил в разговор Сеня. — она там по мне уже соскучились небось! Мама наверняка своих пирожков вкуснейших напечет, чай будем пить по вечерам…
— Ну, тебе бы только пирожков поесть, — беззлобно поддел его Лева.
— Да ну тебя, — так же беззлобно отозвался Сеня. — Чего ты все на еду-то переводишь? Я это просто так сказал… для примера. Я вообще уже домой хочу, если честно.
— Ну так езжай, — возразил Лева. — Чего ты себя изводишь, раз так? Ты учти, что спортивная жизнь исключает домоседство.
— Да я понимаю, — вздохнул Сеня. — Нет, я же не имею в виду, чтобы совсем домой вернуться. Я все так же хочу заниматься боксом! Просто на недельку бы, чтобы всех повидать, по своим улицам пробежаться — а потом уже можно и обратно сюда!
— Главное — форму при этом не потерять, — с намеком произнес я.
— Ну что же я, совсем, что ли? — протянул Сеня. — Не потеряю! Главное, чтобы отпустили!
— Ты, главное, на рынок местный не ходи, — хохотнул Лева. — А то, знаешь, как в Ростове будет. Тут пирожок, там чебурек, дома мамины пироги… А потом вернешься уже тяжеловесом, и будешь месяц вспоминать, как на ринге работать!
— Ага, а ты тогда бегом и танцами не увлекайся, — подхватил Сеня. — А лучше вообще на кровати лежи всю неделю. А то вдруг твоя ножка будет снова бо-бо, а тети доктора с волшебными перевязочками рядом может и не оказаться!
Да уж, парни окончательно перешли на игривый тон: вот-вот — и начнут драться на подушках. И, хотя мне и не нравился такой несерьезный настрой накануне финала чемпионата, но я уже решил про себя не вдаваться в излишнее морализаторство. Не буду же я взрослеть за других, в конце-то концов! Мне было важнее сосредоточиться на том, что было главным для меня. Хотя, честно говоря, о том, что касается девчонок, мне тоже было бы не лишним подумать. А точнее, расставить наконец все точки и решить, с кем и какие у меня будут отношения, а с кем их не будет совсем. Но в любом случае об этом я буду размышлять не раньше, чем закончится чемпионат.
В результате грамотного отдыха утром третьего дня я чувствовал себя вполне в рабочей форме. К залу я подошел отлично размятым и разогретым, а главное — спокойным именно в той степени, в которой спокойствие помогает работать, а не мешает. Это было идеальное состояние для боя.
А бой обещал быть, прямо скажем, непростым. Моим соперником на этот раз оказался фаворит всего чемпионата, парень из Казахстана. Те, кому уже приходилось хотя бы что-нибудь слышать об этом боксере, смотрели на меня с откровенным сочувствием, хотя на словах и пытались не ломать мой рабочий настрой раньше времени.
— Ох, Мишаня, — не выдержал даже Григорий Семенович. — Они тебе как специально прямо его поставили!
— Ну ничего, — отозвался я. — Может, они его и специально поставили, а я буду специально хорошо работать!
— Да уж, поработать тебе и вправду предстоит, — задумчиво протянул Григорий Семенович. — Ты знаешь что? Не выпускай его из виду ни на одну секунду! Держи все свое внимание на пределе, как ты можешь. Что-то мне подсказывает, что в какой-то момент он может сработать не совсем честно. Я смотрю на этом чемпионате таким балуются…
— Что вы имеете в виду? — насторожился я.
— Ну ты хочешь.чтобы я тебе прямо предсказал, на какой секунде и что именно он натворит? — развел руками Григорий Семенович. — Не знаю я этого. Но… мне говорили, что он склонен к жульничеству. А чемпионат СССР, знаешь ли, это такое дело, где ради победы некоторые готовы на все. То есть вообще на все!
Я хотел было отмахнуться от этой реплики нашего тренера, как от проявления излишней мнительности, но тут же вспомнил, как в предыдущем бою мне налили воды на пол, из-за чего я едва не проиграл бой. В тот раз мне помогла именно моя упертость и сила воли. Но сам этот случай говорил о том, что на этих соревнованиях, как говорится, возможно все. Похоже, Григорий Семенович был прав, и мне нужно будет не только работать в привычном смысле этого слова, но и следить за этим казахом в оба глаза.
Впрочем, соперник начал поединок вполне традиционным боксом. Контратака в такой тактике была для меня элементарным делом, и мне не составило труда отбить все его удары. Тогда он, видимо, решил продемонстрировать свой темперамент и перешел на жесткую рубку. Что же, это мы тоже умеем. Я отвечал ему все так же уверенно и спокойно, не предаваясь ненужным эмоциональным порывам. Так прошел весь первый раунд, и когда рефери объявил перерыв, я был даже немного удивлен, что все происходит настолько гладко и предсказуемо.
— Подожди, не расслабляйся, — сказал мне на ухо Григорий Семенович.
— Да я и не собираюсь, в общем-то, — ответил я. — А что это они там обсуждают, интересно?
Последняя моя реплика относилась к сопернику. Прижавшись к сетке, он слушал наставления каких-то своих приятелей, при этом неотрывно глядя на меня и кивая.
— Наверняка именно то, о чем я тебя и предупреждал, — туманно ответил Григорий Семенович. Хотя тут уже было все ясно и без объяснений.
С первых секунд второго раунда казах дал мне понять, что такой лафы, как в первом, больше не будет. Видимо, наслушавшись своих советчиков, он с ходу начал работать грязно. Мне то и дело приходилось ловить его удары локтем или открытой перчаткой. Пару раз он даже боднул меня головой. В какой-то момент у меня сложилось впечатление, что я дерусь не с опытным боксером, каким его представляли все, а с уличной шпаной.
Самым же интересным было то, что рефери не обращал ни малейшего внимания на грязную работу моего противника. Что-то мне подсказывало, что если бы так начал боксировать я, то уже получил бы как минимум пару замечаний, а то и прекращение боя с последующей дисквалификацией. Здесь же рефери прохаживался возле нас с невозмутимым видом, как будто ничего особенного и не происходило.
«Все понятно», — подумал я. «Ворон ворону глаз не выклюет. На честное судейство рассчитывать не приходится».
Тем не менее, второй раунд прошел тоже относительно спокойно, если не брать в расчет постоянных попыток соперника вывести меня из себя и заставить совершить какую-нибудь ошибку. Но к таким провокациям я давно относился спокойно, и вышибить меня из равновесия было довольно сложно.
Однако в перерыве я все-таки сказал ему пару ласковых.
— Слушай, ты бы лучше прекращал это дело, — строгим тоном произнес я. — Мы все-таки на чемпионате, а не в подворотне.
— А то что? — нагло осклабился казах.
— Увидишь, — коротко отозвался я.
— Ну-ну, давай, — усмехнулся противник. — Не дорос еще мне указания раздавать!
Я не стал отвечать на это хамство, хотя, честно говоря, меня так и подмывало нарушить правила соревнований прямо по его самодовольной физиономии. Зато теперь я точно знал, как мне следует действовать в последнем, третьем раунде. Я бросил взгляд на Григория Семеновича — он смотрел на меня подбадривающе, но немного озадаченно.