— И еще, Жень, дай ему двадцать вторые, — распорядился Рома.
— «Папа-мама»? — уточнил мой мастер. — Там же сверловка, куда ему?
— Пусть учится! — раздраженно бросил старший мастер и выскочил из ГОСКа.
— Во дает, — только и прокомментировал Женя.
Взял у себя из-под стола деревянный короб с парой десятков стальных деталей, положил короб на стол и подозвал меня.
— Будешь брать? Детали непростые, не знаю, почему Рома решил их тебе дать, но без Палыча я бы не советовал их делать, — прокомментировал Женя.
Я внимательно осмотрел детали, заглянул в чертеж и полистал техпроцесс. Позиция действительно непростая — две остальных качалки, которые сначала сверлятся по одной, а затем разворачиваются вместе. Все бы ничего, но сверлить надо сверлом на двадцать. Работа точно не для ученика, а если и доверять ученику, то наставник сначала должен полностью настроить сверлильный станок для работы, чтобы ученику осталось только механически сами действия совершить.
— Да я у мужиков, если что, спрошу. Жень, ты не переживай, а если не пойму — то Палыча дождусь.
Женя вздохнул, а потом всё-таки вручил мне 22-ю позицию.
— Смотри не навороти, Егор. Там, если мне память не изменяет, кондуктор идёт для сверловки. Прежде чем сверлить, ты действительно с мужиками посоветуйся.
— Сделаем в лучшем виде! — заверил я.
Я взял ящик и пошёл к выходу, но Женя вдруг двинулся за мной.
— Егор, секунду…
— Ась?
— Ты как от начальника тогда ушел, так ему потом скорую вызывали, чего ты там ляпнул?
Ого, не притворялся этот жук, значит.
— Ничего такого, по душам просто поговорили.
Мастер внимательно на меня посмотрел.
— Аккуратнее будь, он сегодня с утра как сумасшедший орал. А я его хорошо знаю — если кого-то невзлюбил, то из цеха на раз-два выживет.
Я не стал говорить мастеру, что задерживаться в цеху у меня планов нет, но за предупреждение поблагодарил. Занеся детали к верстаку и вооружившись техпроцессом, отправился получать кондуктор.
Глава 16
Кондуктора, как и другие специальные приспособления вроде шаблонов, хранились на отдельном складе. Его было видно из любой точки цеха из-за упирающихся в потолок высоченных громоздких стеллажей. Склад был огорожен от остального цеха забором и соседствовал с еще одной кладовой, там хранились литые заготовки деталей.
Когда я подошел к складу специальных приспособлений, то уперся в закрытую дверь. Кто стучится в дверь моя, если дома нет никто… Я на всякий случай всё-таки подёргал за ручку, постучал, но нет — никого внутри не было. И никакой даже записки на двери не висело. Можно было подумать, что кладовщик просто отошел в уборную, но и это вряд ли — свет в кладовой тоже не горел. Я все-таки постучал ещё раз.
— По голове себе постучи, ты че, дятел? Не видишь, закрыто? — раздался со стороны материальной кладовой уже знакомый голос деда.
Я обернулся и увидел кладовщика, который вышел с тремя толстыми металлическими прутками к пиле (та стояла прямо напротив входа в материалку), чтобы нарезать их в размер для заготовок.
— Дергает он. Дёргать в другом месте будешь, — кладовщик зажал один из прутков в тиски, включил пилу, и полотно с крупными зубцами пришло в движение. Из специального краника на пруток тонкой струйкой полилась эмульсия. — Нет сегодня никого. А ты че, собственно, хотел?
— Да ничего, раз нет никого, — я пожал плечами. — Значит, не судьба.
— Где вас таких понабрали… — заворчал старик.
Полотно пилы коснулось прутка, кладовщик выключил пилу и замерил рулеткой длину будущей заготовки. Удовлетворенно кивнул, попав в размер с первого раза.
— Судьба — не судьба, я тебе на кой хрен? Чего ты там собрался получать?
Я ещё после первой встречи, пока разбирался с робой, понял, что спорить с этим дедушкой себе дороже. Тем более, он ещё с того момента явно не отошёл — волком на меня смотрел. Ну а я снова пришел с пустыми руками. Не к нему, правда, но такое впечатление, что все дороги ведут… не в Рим, а в материальную кладовую.
— Кондуктор на папа-мама, — сказал я, поднимая технологию, чтобы показать кладовщику.
— Это ж кто тебе их доверил? — изумился старик. — Это не ученику детали! Мастер в курсе? Или сам из ячейки их утянул? Так если сам, то пойди положи обратно, пока не поздно.
Вот так выходило — и он абсолютно прав, и я.
— Спасибо за заботу, но кондуктор я всё-таки возьму, — ответил я.
Я открыл техпроцесс на нужной операции и показал кладовщику номер кондуктора к получению. Тот, продолжая что-то приговаривать себе под нос, достал-таки ключи и открыл склад. Дверь с лязгом и грохотом отодвинулась.
— Заходи, молодой! Давай только быстрее шевелись, мне работы навалили, что, чувствую, сверхурочно придётся оставаться.
Кладовщик, кряхтя, сел за стол, на котором стояла картотека с номерами деталей. Пока он искал нужную карточку, я огляделся, решив осмотреть склад.
Склад состоял из десяти тех самых громоздких стеллажей, высотой до потолка. В стеллажах были вставлены ящики с нумерацией снизу вверх, по двадцать на стеллаж. В них-то и хранились приспособления — кондуктора, шаблоны, эпоксидные оправки и многое другое. Для того, чтобы достать ящики, использовался специальный подъемный механизм, управляющийся с пульта. Это была целая панель управления с кнопками, соответствующими номерам стеллажей. Чуть ниже было ещё три кнопки — верх, вниз, стоп. И отдельно — лампочка.
— Вот она, родимая, нашлась… а ну-ка давай, вылезай… — кладовщик с важным видом поплевал на пальцы, достал карточку.
Карточка подписывалась по номеру детали, а в её строках значились все приспособления, необходимые для изготовления позиция. Нужный кондуктор шёл четвёртой строкой. Казалось бы, всё предельно ясно и чётко.
Кладовщик ткнул в строку пальцем, посмотрел на номер стеллажа и ящика, в котором хранился кондуктор, и вслух сообщил:
— Так, значит, у нас третий стеллаж, пятый ящик. Ну давай посмотрим, на месте ли твой кондуктор, потому что у Лёньки тут такой бардак, что черт ногу сломит.
Он также тяжело поднялся со стула, подошел к пульту и с минуту на него смотрел, шепча что-то вроде «тут бы ещё вспомнить, как этим чудом техники пользоваться». Кажется, достижения прогресса его особо не радовали.
— А вот, смотрите, — я указал на кнопку с номером три. — Наверное, сюда надо нажимать.
Часть лица кладовщика была парализована, но он и одной половиной посмотрел на меня настолько выразительно, что я даже руки поднял — мол, всё, дед, сдаюсь и замолкаю.
— Яйца курицу не учат! — фыркнул он. — Я что, Егорка, по-твоему настолько тупой, что кнопку с цифрой три не могу разглядеть⁈
Он нажал на кнопку. Подъемный механизм включился, и вилочный погрузчик натужно двинулся по рельсам к нужному стеллажу. Доехав, погрузчик остановился. Работал этот интересный механизм с трудом и явно нуждался в хорошем капитальном ремонте. Но на заводе чаще всего как — если работает, то и хай пока работает. Чинить будем, когда окончательно сломается. Уж больно хозяйство большое, за всем не уследишь.
— Та-а-ак, что тут у нас дальше, — кладовщик нажал «вверх».
Погрузчик, вздрогнув, пополз в указанном направлении. Нет, возле нужного ящика механизм не останавливался.
Он полз, скрипя, тех пор, пока жмёшь кнопку, а чтобы понять, когда её отжимать и механизм останавливать, возле каждого ящика стоял специальный концевик. Потому, как только погрузчик подполз к нужному ящику, концевик тотчас сработал. На пульте загорелась лампа, сигнализируя о том, что подъемник самое время останавливать. Старик тут же убрал палец, сделал шаг назад, чтобы посмотреть — ловко ли зайдут вилки от основания ящика.
— Тут все еле дышит, — прокомментировал он. — Ты что, думаешь, Леньки нет — он же в конце прошлой недели такой вот ящичек себе на голову уронил.
— Как так? — спросил я.
— Да вот каком кверху!
Выяснилось, что концевики если и работают, то через раз. И Леонид, как звали кладовщика, не уследил, что вилки зашли под ящик криво. Обернулось тем, что ящик перевернулся, а Леониду на голову упала эпоксидная оправка.
— Кровищи было… ужас! — заключил кладовщик. — Ходили тут потом товарищи по технике безопасности, вся что-то вымеряли. Да толку-то, оно как было на соплях, так и осталось. Поэтому ты лучше близко не подходи, чтобы и тебе на голову ничего не упало.
— Спасибо за предупреждение. Буду иметь в виду, — поблагодарил его я.
Убедившись, что вилки стоят там, где нужно, кладовщик нажал ещё одну кнопку. Вилки, дребезжа, выдвинулись, ловко подныривая под ящик. Старый рабочий ещё раз подошел к стеллажу, чтобы сделать контрольную проверку. Задрал голову, посмотрел с нескольких сторон, удовлетворённо кивнул. И только потом вернулся обратно к пульту. Со следующим нажатием кнопки вилки чуть-чуть приподняли ящик в углублении, снимая его с опор стеллажа. На этот раз проверять, чтобы ящик сел плотно и его не перекосило, кладовщик не стал. Вилки вместе с ящиком натужно задвинулись обратно на платформу подъемника. Механизм опустился к полу, а затем медленно пополз «на базу», к месту выдачи.
В ящике размером метр на метр и глубиной полметра оказалась вразнобой свалена целая куча приспособлений разного толка. Понятно, почему подъемник так натужно передвигался. Веса-то в ящике — целая тонна. Честно говоря, слабо верится, что такая тяжесть упала на голову Леониду. От него бы попросту и мокрого места не осталось. Так что рассказ явно преувеличен, но это меня не слишком удивляло — мужики часто любят делать из мухи слона.
— Ты что думаешь, я за тебя буду в этом говне ковыряться? Ищи! — едва ящик встал, ворчливо бросил кладовщик.
— Обязательно!
Я поймал себя на мысли, что старик вовсе не вкладывает в свои слова какой-либо негатив. Будто по старой привычке ругается на всех и вся. Не знаю, зачем он так надрывается, чтобы уколоть побольнее. Может, ему от этого легче становится? Но меня-то этим не проймешь. А наблюдать за таким кадром — забавно…