Ковыряться в ящике долго мне не пришлось. Кондуктора для «папы — мамы» я раньше не видел, но, учитывая конструктивную особенность этих деталей, нашел его сразу — на глаз, и быстро достал из ящика. Это была довольно громоздкая приспособа, весом в несколько десятков килограмм. Ржавая, вся перепачканная в застывшем масле и налипшей стружке. Я, поднапрягшись, аккуратно вытащил кондуктор из ящика. Кладовщик отогнал обратно подъемник и вернул на место ящик.
— Номер проверяй, Егор, а то нахапаете не смотря, потом приходите по второму кругу.
Тут бы этот номер разглядеть… место, где были набиты цифры, оказалось замазано почерневшим маслом. Я огляделся, нашел на полу кусок проволоки и кое-как прочистил цифры. Сравнил их с номером, указанным в техпроцессе.
— Оно! — отчитался я.
— Смотри, ты уже как свинья весь вымазюкался! — кладовщик смерил меня взглядом.
Вымазюкался, но не испачкаться тут было невозможно. Видимо, в седьмом цеху не особо следили за тем, чтобы кондукторы сдавались в чистом виде. Если бы такое кто-нибудь попробовал провернуть в моем цеху, то наш кладовщик такого умника самого вместо кондуктора уложил бы в ящик.
— Телегу возьми, — предложил кладовщик. — Только так, туда отвёз — и сразу обратно привези, а то мне потом ходить по всему цеху искать.
— Обойдусь, — отказался я.
Кондуктор, как и детали, был громоздким, но тележку я брать не стал, так донесу. Да и на телегу-то эту без слез нельзя было смотреть. С дырами, в которые кулак спокойно проскользнет, ну и колеса восьмёркой.
— Че, еще что-то тебе надо? — спросил кладовщик с привычной едкостью, видя, что я остановился у стола. — Сразу нельзя было сказать, или язык проглотил?
— Могу не расписываться о получении? — я пожал плечами. — Я тогда пойду!
— Ах да, ещё журнал тебе надо записать… погоди идти, успеешь!
Теперь уже он говорил так, будто это я хотел отсюда сбежать без закорючки. Нехотя он открыл журнал, вручил мне ручку, чтобы я сам вписал номер кондуктора в строку. Я вписал, поставил подпись и, закончив на складе, поволок кондуктор к верстаку. Тяжело, конечно, такую громадину тащить, но ничего — мне сейчас физические упражнения в тему.
— Фу-у-ух! — я поставил кондуктор на верстак.
Вытерев пот со лба тыльной стороной ладони, начал разбираться, как вставить детали в приспособление. И «папа», и «мама» насаживались на четыре штыря, установленные горизонтально в одной оси.
После их установки в приспособлении, детали как бы соединялись — в паз «мамы» вставлялось ушко «папы». Вот и стало понятно, почему у этих позиций такое забавное название. В таком положении детали крепились гайками, упираясь основанием в регулирующейся упор. За счёт винта можно было выставить обе детали ровно по оси. Ну далее начиналась сверлильная операция. Все бы ничего, но сверло имело размер… 30 миллиметров.
Обычно отверстия такого диаметра протачивались на токарном станке. Но увы, не всегда получалось собрать толковое УСП, и в таком случае токарка становилась слесарной сверлильной операцией. Здесь, видимо, тот самый случай.
Просверлить такой махиной плюс-минус точно было проблематично, потому что чаще всего острие сверла имело смещение от центра. А режущие кромки не всегда были идеально заточены параллельно друг другу. Начнешь сверлить, и одно из перышек станет схватывать металл раньше, пойдет смещение. Даже если сверлишь не на подаче, а вручную, такой проблемы крайне сложно избежать. А поскольку после сверловки толщина перемычки составляла всего 5 миллиметров, то и допуск был крошечный.
В общем, ювелирная работа — ведь ещё одновременно сверлятся две детали.
Осложнял работу и тот факт, что сверлить надо стенки паза «мамы», и даже без «папы» внутри проковырять их без перекоса — крайне непростая задача. Так что неудивительно, что у Жени глаза на лоб полезли, когда Рома дал мне эти детали. Думал, наверно, что я откажусь их делать. И я действительно мог, особенно если б знал, что это за задача, и доказал бы потом, что работа не по моему разряду. Вот только у начальника появился бы лишний повод меня побольнее ковырнуть.
Ну уж нет, хрен вам место редьки!
— Подсказать че? — заметив заминку, рядом со мной встал слесарь Андрюха, у которого я разжиллся штангенрейсмасом. — У-у-у… кто ж тебе такое добро дал? Их же только Палыч и делает! — с этими словами он даже чуть посторонился, мол, если что, я это не трогал.
Вон оно что.
— А другие че? — я приподнял бровь.
— Да ниче, тяму не хватает. Сверлить пробуют, а получается вкривь да вкось, — признался слесарь. — Я в прошлом году, когда Палыч на больничном был, дырки-то пропроковырял, а контролёры начали штырить, а там перекос такой, ни в манду, ни в Красную армию. Так что ты, наверно, наставника своего дождался бы и сам не лез.
Я поблагодарил Андрея за совет, но прислушиваться не стал. Сам разберусь. Пораскинув мозгами, почитав чертеж и техпроцесс, я потихоньку выстроил у себя в голове тактику «штурма». Ну и, не откладывая дело в долгий ящик, приступил к реализации.
Для начала сходил по новой в инструменталку и выкатил тёть Любе перечень необходимого инструмента.
— Будьте добры сверлышки на 2,7 и на 7,7, развёртки на 3н11 и 8н11, без пробок. Сверло на пятнадцать. А еще зенковку на 35 и развертки на 28 — любую, но без направляющей. И на 30н12 с направляющей.
Тётя Люба, выпучив глаза, выслушала до конца мой немаленький список.
— Ты что там делать собрался?
— Плюшками баловаться, — отшутился я.
— Смотри, Егор, таким инструментом и руки оторвать может, без Палыча к станку и на метр не приближайся! Пробки давать?
— Пробочку только на 30н12, будьте добры, — всё так же ровно ответил я.
Через несколько минут она вернулась с инструментами, записала всё в журнал под роспись. И перед тем, как я всё забрал, напомнила, чтобы без Палыча я работать даже и не думал. Переживания, впрочем, понятные, всё-таки на таких размерах без должного опыта можно и на станок намотаться.
Я кивнул, не сбиваясь с настроя.
— Спасибо большое! — я сгреб инструмент и направился прямиком к заточнику.
Каморка заточника располагалась в небольшом подвальчике — размером с кухоньку в хрущевке. Открываешь дверь, и вниз идут ступеньки металлической лестницы. С заточником я не был знаком, видимо, пока не настало время. И теперь застал мужика спящим прямо за рабочим столом. Это был огромный дядька, весом, как два меня. На столе перед ним лежало несколько фрез, принесённые на заправку.
— Э-э… кхм. Здрасьте! — поздоровался я, не особо рассчитывая на то, что эта туша проснётся.
И чуда действительно не произошло, заточник только хрюкнул, где-то там во сне меня услышав, и продолжил спать. Да ещё и отвернулся от меня. В теории, я мог оставить ему сверла, а потом снова спуститься сюда и забрать. Вот только мне-то надо было не просто их заправить, а кое-где схитрить. И вообще, если хочешь хорошо — делай сам.
На стене за спиной заточнтика располагался стенд с камнями для заточки инструмента и висели шаблоны. Я, особо не церемонясь, снял один из камней и прихватил шаблон на 90 градусов. Поставив камень, запустил точило. Сработала вытяжка, заревел двигатель, но богатырь-заточник продолжал как ни в чем не бывало почивать.
Я поочередно осмотрел рабочие части сверл. Они оказались далеко не новыми, перышки имели следы работы — зазубрины. Сточив их, хорошенечко приложив к камню, я заправил перышки по шаблону под прямым углом. Покосившись на заточника, взял развертку и аккуратно закруглил по краю. Закончив, выключил точило. Во время, заточник наконец проснулся и, растирая глаза кулаками, смотрел на меня, пытаясь понять, что я тут делаю.
— Ты че хотел?
— Да ничего, что хотел — сделал, — заверил я и, сняв диск, вернул на стенд за спиной заточника.
Тот только продолжил удивлённо моргать. А увидев фрезы, выдал:
— Ты, что ли, приволок?
— Не-а!
Я поднялся по лестнице и вышел из подвала, пока мужик не опомнился и не поднял бучу. Всё-таки пользоваться точилом не мог никто, кроме него самого, так что побухтеть он точно имел право.
Закинув инструмент на верстак, я тем временем прошел по цеху. Нашел бесхозный стальной пруток и заглянул в токарный ряд. Приметил токаря со свободным станком и подошел к нему.
— Не в службу, а в дружбу, помоги, а?
Объяснил, что от него хочу. Мне требовалось выточить втулку по диаметру отверстия кондуктора. И просверлить в ней ровно посередине отверстия на 2,7.
— Я как раз потом хотел кого из слесарей попросить дырок наковырять в дуршлаге! Тёще, видите ли, отверстия маленькие, поможешь? — предложил баш на баш токарь.
— Замазали!
Через пятнадцать минут я уже вернулся к верстаку с заветной втулкой. Крайне полезное приспособление для центровки. А Палыча со сборки всё равно ждать ещё долго, так что я принялся за дело. При помощи комплекта разверток расширил отверстие до 3 миллиметров и вставил втулку в кондуктор с помощью киянки. Вот теперь другое дело. Зацентровал деталь, проверил перемычки и удовлетворенно кивнул — ровно в центре. Дальше больше — перевернул детали другой стороной и сделал все то же самое. Зацентровав остальные «мамы», просверлил лепестки паза с двух сторон. Вставил в отверстие сверло и на разметочной плите проверил соосность детали с помощью рейсмаса. Красота! Совпало вплоть до десятки.
Проковыряв отверстия в «маме», я зацентровал «папу» и просверлил его отдельно, тоже без кондуктора. Проверил соосность на комплекте, вставляя в отверстие развертку вместо штыря. Ну а затем уж рассверлить с 3-х миллиметров до 7,7 было делом техники. И если сверлил я каждую деталь по отдельности, то разворачивал уже в кондукторе в паре. Небольшого смещения при сверловке было не избежать, но, разворачивая отверстие с 7,7 до 8 в паре «папа-мама», я убрал это смещение и вернул комплекту идеальную соосность. И почувствовал приятное, будто колющее ощущение внутри — дело мастера боится, вот и эту задачу я победил.