— Так, ну, вроде, все в сборе, давай начинать, — сказал мастер и переключился на одного из работяг, который захотел заглянуть за шкаф, где был поставлен ещё один стол. — Ты куда свой нос суёшь? Любопытной Варваре на базаре нос оторвали!
Мужик только отмахнулся, но всё-таки вернулся на свое место.
— Водка где? — спросил я мастера аккуратно. — Надо же как-то все подготовить.
Честно сказать, я чувствовал себя немного виноватым перед ним, потому что не подготовился.
— Сюда смотри, — мастер тем временем завёл меня за шкаф.
Там обнаружилась уже накрытая поляна — хлеб, нарезанный и намазанный килькой, бутылка водки, стаканы.
— Это Анька подсуетилась, ты хоть поблагодари девчонку, — пояснил Сергей Алексеевич.
Молодец девчонка, с такой в разведку идти можно и по жизни не пропадёшь. А что самое интересное — ведь молча взяла и сделала, даже ничего не спрашивала.
— Так, мужики, ну-ка все рот на замок и послушали, — повысил голос мастер, обращаясь к собравшимся. — У нас у Егора есть, что вам сказать.
Пока он говорил, а мужики, притихнув, слушали, в комнату мастеров зашёл ветеран труда. Геннадий Данилович встал у стеночки, опёрся плечом и подмигнул мне. Я ему тоже кивнул. Теперь точно все в сборе.
Мастер отступил назад, давая мне слово.
— Мужики, — заговорил я. — Думаю, все, кто здесь присутствует, в курсе истории, которая с золотом произошла.
На меня устремилось сразу с десяток глаз, все ещё подозрительных. Конечно, мастер провёл своё собрание и донёс работягам, что дело против меня оказалось липовое, но такие вещи надо говорить самому, от первого лица. Во избежание всяких кривотолков.
И я рассказал мужикам, как было на самом деле. А вернее, озвучил я легенду, согласованную с токарем. Они слушали, не перебивали, но то и дело переводили взгляд с меня на токаря и обратно. А когда я закончил, Геннадий взял слово.
— Так и было, не убавить ни прибавить, — только и сказал он.
— Ба! Ну вы, блин, даете! Весь цех на уши поставили, Саныч даже участкового вызвал! Гундосыч тоже страдал тут… Оказывается, что дело и выеденного яйца не стоит, — прокомментировал, приправив всё это нудным словцом, Палыч.
Несмотря на то, что вчера старый слесарь воротил от меня нос, поверив, что я виновен, сегодня он решил меня поддержать.
— Короче, мужики, я тут подумал и решил, что будет правильно накрыть поляну, — сказал я и, чтобы рабочие не приняли моё угощение за откуп, добавил: — Я ведь с тех пор, как на завод устроился, так и не проставлялся.
Мужики постояли, макушки поскребли, с ноги на ногу попереминались, но потом все пошли за своими рюмками.
— Хе, а чего водки так мало, губы смочить — и всё! — возмутился один из них.
— Хватит тебе водки, или хочешь, чтоб тебя на станок намотало? — быстро снял возражения Сергей Алексеевич.
Водка испарилась настолько быстро, насколько это было возможно в принципе. Одной бутылки действительно только и хватило, чтобы губы намочить, как выразился тот. И всё-таки рабочие остались довольны, слопали все бутерброды с килькой и черным хлебом.
Конечно, стали говорить, что сразу почуяли неладное, когда милиционер у меня в ящике золото на нашел.
— Я ещё думаю, дурак, что ли, совсем наш Егор! Уже сто раз мог бы это золото перепрятать! — вещал мой наставник. — Так что кто как, а я сразу понял, что ученик мой не виноват!
— Ты, Егор, если надо в отдел сходить, то скажи, мы всем коллективом сходим! — послышались заверения.
Я, конечно, усиленно кивал, улыбался, но сам понимал, что дальше заверений дело бы не пошло. Скажи сейчас мужикам, что мне действительно нужны в отделе свидетели, пошёл бы один из десяти. В лучшем случае.
К концу нашего собрания среди рабочих не осталось тех, кто смотрел бы на меня волком. Можно было считать, что инцидент исчерпался благополучно. Весь цех в комнате мастеров не соберёшь, для этого нужно проситься в Дворец культуры, но мне общецеховое собрание было без надобности. Сейчас работяги, которые здесь присутствовали, пойдут на обед, и там новые водные быстро разнесутся по цеху, сарафанное радио сработает на этот раз в мою пользу.
— Хорошо ты придумал, Егор, — заверил меня мастер. — Оно, вроде, и вопросов ни у кого не должно было остаться после моего собрания, но шушукались бы ещё долго. Коллектив у нас — как бабы базарные.
Через пару минут после того, как мужики разошлись, в комнату мастеров влетела Аня, держа в руках поднос с испеченным тортом.
— Ой, не успела, что ли, — смутилась она. — А я хотела тортика предложить к чаю, сама пекла.
— Без тортика трудяги обойдутся, — подмигнул Сергей. — Сами все слопаем.
Я посмотрел на девчонку с признательностью, а когда мастер забрал у неё торт и пошёл прятать к себе, коснулся её ладони своими пальцами. Почувствовал, как она вздрогнула от неожиданности.
— Ань, спасибо тебе большое. То, что ты делаешь — очень и очень ценно.
— Да за что спасибо, я ведь ничего такого не сделала… — смутилась она, но руку убрать не попыталась.
— Есть за что.
Я продолжил смотреть в её глаза, всё-таки было что-то в этой девчонке особенное, чего не было ни в моей первой жене, ни в близняшках.
— Так, сейчас поставлю на чай воду кипятиться, а вы торт организуйте, — вернулся Сергей, довольно потирая руки.
От торта, ещё и одного из моих любимых, я отказываться не стал. Когда ещё будет возможность попробовать домашнюю выпечку, тем более, с любовью сделанную.
Начался обед, в комнату мастеров вернулись остальные мастера и второй контролёр.
— Празднуем что? — спросил он.
— Празднуем, что нашему Егору дело в милиции закрыли и справедливо признали невиновным, –прошептала Аня. — Поэтому я ради такого дела торт испекла. Угощайтесь.
Вопросов больше не последовало, Аня нарезала торт на куски, вместо блюдец положила на куски бумаги, а Сергей организовал чай. Торт оказался вкусным, пальчики оближешь, и обед пролетел незаметно.
Естественно, мне пришлось в подробностях пересказать, как развивались события в отделе. Посыпались вопросы, и на некоторые из них я ответил. И поймал себя на мысли, что в советское время, когда ещё не было такого обилия информации, как в двадцать первом веке, такие вот кухонные посиделки, заменяли людям все — и интернет, и телевизор, и радио.
А минут за пять до конца обеда, дверь комнаты мастеров снова открылась, и внутрь зашёл старший мастер, которого, естественно, никто не позвал.
— Так, Серега, у нас после обеда срочная позиция прилетела… — он запнулся и растерянно уставился на стол, за которым сидели мы. — А меня почему не позвали?
Вопрос неожиданно прозвучал так, будто его задавал не взрослый мужик, а мальчишка, которого другие пацаны не позвали собой играть в футбол.
— А кто ж знает, где тебя хрен носит? — выдал Сергей.
Роман помялся, видимо, ожидая, что мы хотя бы теперь его пригласим к столу. Но такого приглашения ни от меня, ни от других мастеров, ни даже от Ани не последовало. Будь ты хоть сто раз старшим по работе, а всегда надо оставаться человеком. Ну, если хочешь, чтобы тебя на подобные посиделки звали. Разумеется, Рома обиделся — прищурился, обвёл всех присутствующих за столом взглядом, посмотрел на бутылку водки, уже пустую, и молча вышел, захлопнув за собой дверь.
— Жаловаться пошёл, — хихикнула Аня.
— Да пусть жалуется сколько влезет, — отмахнулся Сергей. — Лучше бы задался вопросом, почему его недолюбливают.
Я промолчал, хотя и очень сомневался, что Рома кому-то жаловаться пойдёт. Не потому, что он вот сейчас возьмёт и задумается о своем поведении, отталкивающем коллектив. Не-а. Тут, скорее, вопрос в том, что конкретно я в ответ пожаловаться могу. Очень сомневаюсь, что он так быстро нашел способ, как выкрутиться из передряги с оснасткой и её расценкой по ремонтным позициям.
Я посмотрел на часы на стене, обнаружил, что время приближалось к половине первого, и, поблагодарив Аню за угощение, а мужиков за компанию, пошёл в материальную кладовую.
Предстояло поговорить с дядей Борей о металле для петель.
Глава 13
Судя по красному носу дяди Бори, кладовщик успел тесно познакомиться с моим подарком. Я застал его в неизменной позе — сидящим за столом и смотрящим в одну точку на фоне играющего радио.
— Говорит и показывает Москва, — доносилось из динамика.
Естественно, как и всегда, на моё появление кладовщик никак не отреагировал. Я подошел к его столу, опёрся ладонями на столешницу и, заглянув в осоловелые глаза, спросил:
— Дядь Борь, ну как?
— Как хер у макак, — выдал он в своем фирменном стиле.
И я впервые за долгое время увидел, как кладовщик расплылся в довольной улыбке. Хорошая, видно, водка попалась, раз дядя Боря такой довольный.
— Тебе бы к Петросяну на «Вечера юмора». Я спрашиваю, ты металл для меня нашел?
Кладовщик некоторое время молчал, но я не переспрашивал больше, знал, что надо подождать ответа. Тот не ответил, но, кряхтя, поднялся со стула, сходил к стеллажу с прутками, а вернувшись, положил на стол небольшой огрызок металла, сантиметров двадцать в длину.
— Такой есть, смотри, меряй — пойдёт?
Я взял со стола штанген, померил, удовлетворённо кивнул. Размер подходил идеально — металла надо будет снимать по минимуму, и то — по высоте. А вот в длину припуск был всего четыре миллиметра, по два на сторону. По сути, это я могу снять без фрезеровки, своими силами.
— Идёт, то, что доктор прописал! Но мне не один нужен, — прокомментировал я.
— Понимаю, что нужен, но нету, — пояснил дядя Боря. — Я уже всё перерыл, больше ничего интересного не нахожу.
— А когда будет?
— Без понятия, — прогундосил он. — Может, в начале следующего месяца партия придёт, а может, и до нового года ничего не будет.
Не знаю, хотел ли кладовщик съехать с нашей договорённости или вправду так дела обстояли, но больше было похоже на первый вариант. Дядя Боря прекрасно знал, что заготовки мне нужны сегодня, ну или, край, до конца недели. Заказ я принял, петель много, и будет нехорошо, если я сроки на первой же партии начну срывать.