— откуда на это металл взял!
— Так а чего тебе не нравится, Ром? Раз собрался служебную записку писать, ты сразу её на упоры выпиши, ладно? А то в технологии написано, что их использовать надо, а их в цеху-то и нет, — спокойно возразил я.
Не знаю, куда дальше вывернул бы Роман, но к разговору подключился Андреич.
— Чё по чем, Ромашка?
Старший мастер в сердцах пересказал фрезеровщику свое обвинение в мой адрес. Андрей выслушал, взял один из металлических прямоугольников и подкинул на ладони.
— Ты про это, что ль?
— Про это! — с излишней экспрессией подтвердил тот.
— А, так это мое, — вступился Андрей. — Какие вопросы, Ром?
— Как — твоё? — совсем растерялся старший мастер.
— Как не твоё, только наоборот. Это оттуда заказ, — Андрей тыкнул пальцем вверх. — Вопросы какие? Пацана я попросил мне помочь.
Рома аж дар речи потерял. Признаться, я не думал, что фрезеровщик вмешается, всё-таки мы с ним не были лучшими друзьями. Но, похоже, Андрей смекнул, что с такими подковыриваниями от начальства можно остаться без шабашки и заработка.
Мне было забавно наблюдать за тем, как Рома, зажевав губу, силиться что-то сказать, но ничего ответить не может. Наконец, Рома, как он это обычно делал в ситуациях, вышедших из-под его контроля, переключил тему.
— Серёж, там у нас срочные позиции, пойдём, в работу передам твоим мужикам.
Мастера ушли, а мы с Андреем остались у верстака вдвоём. Я поблагодарил его за содействие, а тот довольно хмыкнул:
— Ага, на здоровье, но по пятьдесят копеек сверху на каждую петлю — заверните.
— По пятьдесят копеек — не знаю, но червонец сверху на партию — организую.
— Идет, — согласился фрезеровщик. — Чего ты с Ромашкой не поделил, что он на тебя волком смотрит?
— Есть у нас некоторые принципиальные разногласия, — я не стал вдаваться в подробности. — А это ты ему кем угрожал-то?
— Угрожать я никому не угрожал, но, видите ли, товарищ Ромашка у нас с недавних пор в охотники заделался. Видел у меня ножи? — он хмыкнул, вспомнив, какая вышла у нас катавасия со свёртком с лезвиями, о котором он не удосужился мне ничего объяснить. — Вотэто я его друзьям-охотникам делаю, а сами друзья в заводоуправлении сидят и решают, как же дальше у нашего Ромашки карьера сложится.
Исчерпывающе. И вполне себе в стиле старшего мастера. Рома, как карьерист, использовал все возможные входы и выходы и пытался активно сдружиться с высоким начальством вне заводских стен. Взрослые мужики что любят — чаще всего охоту да рыбалку. Но а там, если охота или рыбалка хорошо идет, за рюмкой чая всегда решаются проблемы любой сложности. Главное — не забывать быстро бегать и низко приседать, чтобы тебя вовремя вспомнили и поставили на место повыше цехового мастера.
Я обратил внимание, что Андрей рассматривает мою разметку на будущих петлях и явно изумлён моей находчивости.
— Слышь, Егорка, а хрен с ним, с этим червонцем поверху! У меня к тебе другое предложение есть. Я смотрю, ты парень молодой, но рукастый. Случаем, лезвия клинков выводить не умеешь? — спросил он.
— Умеешь, — твёрдо заверил я.
— По два рубля за нож возьмёшься? — последовало предложение.
— Легко, — я знал, что цена не совсем рыночная, поэтому уверенно её перебил. — По три рубля, и каждый в хорошем наваре останется.
— Заметано! А вообще поаккуратней будь, Ромашка — такая крыса, что тебе в лицо улыбается, а за спиной жалобы только так катает. Если бы ножики не охотникам-рыболовам из заводоуправления шли, он бы со мной совсем в другом тоне разговаривал.
Разобравшись с надоедливым старшим, который вновь на некоторое время ушел в засаду, я вернулся на склад и полностью посвятил себя делам оснастки.
Второй стеллаж получилось закончить куда быстрее, хотя сегодня не получилось просто закинуть детали в галтовку. Из ящиков я, в основном, доставал оправки и шаблоны. Первые в барабане попросту портились, а вторые гнулись — прогони их там, и потом потратишь в два раза больше времени на рихтовку. Поэтому я побросал добро в ящик и отнес на верстак, где зажал пневмодрель в тиски и хорошенечко прошелся по ним щеткой для дрели. Пришлось мне измазаться в ржавой пыли, но дело пошло быстро.
За работой я не заметил, как прошла вторая половина дня. Мужики начали расходиться по домам, а я отправился за пропуском и талоном на сверхурочные. По пути увидел Семёна Палыча, тот облокотился на перила второго этажа и смотрел в цех. Меня он не заметил, все его внимание было приковано к очень даже эффектной даме, которая в этот момент шла внизу по проходу.
Её я видел впервые, но что-то мне подсказывало, что это дама и есть Кира Шевченко, знакомство с которой мне предстояло совершить. Умеет производить впечатление женщина, подумал я, провожая Киру взглядом.
— Держи! — Сергей Алексеевич тем временем вручил мне талон на сверхурочные. — На будущее, если надумаешь оставаться, бери талон прямо у меня со стола, только время не забывай вписывать.
Я решил не откладывать и сразу взял штук пять талонов. Подошел к Ане и дал понять, что хочу-таки познакомиться с Шевченко.
— Я думала, ты вчера шутишь! — с досадой сказала она, вздохнув.
— А я, может, одной прекрасной девушке хочу духи заказать, — я подмигнул контролёру.
— Ой… — Аня предсказуемо восприняла это на свой счет и покраснела.
А что? Девчонка она достойная, можно и духи подарить, тем более, для знакомства с Шевченко один хрен их придётся заказывать.
— Ну, иди знакомься, она сегодня как раз пораньше пришла, — сказала Аня.
— Ты не пойдёшь?
— А у меня работы выше крыши!
Аня объяснила мне, где обычно можно застать Шевченко, и я направился в небольшую отдельную комнату, где часто сидела сторож корпуса.
Шевченко была на месте и переодеваться в рабочее даже не думала. Закинув на ногу, она была занята тем, что пилила себе ногти, читая модный журнал. Я видел её через приоткрытую дверь. Хотел уже постучаться, но у меня опередил звонок телефона, стоявшего на её столе.
— Клим, ты можешь оставить меня в покое? — видимо, не сомневаясь в имени звонящего, едва подняв трубку, процедила Кира.
Из трубки в ответ что-то долго говорили, было понятно, что разговаривает Шевченко с начальником цеха Климентом Александровичем.
— Нет, я тебе всё сказала — я увольняюсь! Что устраивает? Меня не может устраивать, что ты распускаешь свои руки, хотя мы договаривались! — отрезала она.
Понятно, начальник набивался ей в любовники, а Шевченко, видимо, не особо такое счастье жаловала. Наверное, из-за разницы в возрасте лет в тридцать? Ну и Климент — не Ален Делон, это факт.
Повисло продолжительное молчание, начальник, скорее всего, настаивал на своих требованиях. Но ответ Шевченко получился довольно категоричным.
— Сегодня же положу заявление тебе на стол, не надо мне угрожать! — и Кира повесила трубку.
Я заметил, как её глаза наполнились слезами. Насчёт заявления, похоже, она уже потрудилась — на столе лежал какой-то лист. Может, поэтому и не переодевалась?
— Здравствуйте! — я, наконец, постучал в дверь.
Кира вздрогнула и перевела взгляд с листа с заявлением на меня.
— Зайду? Поговорить надо.
— Заходите, мне тут соринка в глаз попала, не обращайте внимания, — и она начала обмахиваться листом. — Вы по какому вопросу, молодой человек?
Я зашёл, плотно закрыл за собой дверь и объяснился.
— Мне тут птичка на хвосте принесла, что если хочешь хорошо пахнуть, то нужно обращаться к вам, Кира.
— У птички имя есть? — подняла бровь та.
— Есть, Аня мне порекомендовала вас, чтобы заказать приличные духи.
Шевченко явно не хотелось продолжать этот разговор, она даже на стуле заерзала, но всё-таки отказывать не стала.
— Ладно, какие духи вы хотите?
— Положусь целиком и полностью на вашу рекомендацию, — я пожал плечами.
— Так. Есть…
Что есть, Шевченко сказать не успела, потому что открылась дверь, и в комнату влетел начальник.
— Кирочка… — ну и он тоже не договорил, осекся, увидев меня, и застыл на пороге. — Можно вас на секунду, Кира Николаевна?
— Климент Александрович, я вам все сказала, — девушка демонстративно отвернулась и уставилась в окно.
— А ты что здесь делаешь, Кузнецов? — зарычал тогда начальник.
— Сверхурочно остался, — спокойно ответил я. — Талон имеется.
Начальник переступил с ноги на ногу, соображая, как дальше поступить.
— Тогда поговорим чуточку позже, Кира Николаевна, после работы я вас буду ждать! — выдал он и вышел.
Хлопнула дверь.
— Козёл, — сквозь стиснутые зубы прошептала та.
Так-то я с ней был полностью солидарен. Вслух, правда, говорить ничего не стал.
— Позже зайти? — спросил я.
— Не надо… а вы девушке хотите духи заказать?
— Девушке, — кивнул я.
— Могу предложить очень хорошие польские духи, «Пани Валевска».
— Идет, — я смутно припомнил, что уже слышал такое название.
— Насколько вам срочно? — уточнила Шевченко.
— Чем быстрее, тем лучше.
Куда уж тут откладывать? Железо надо было ковать, пока горячо.
— Завтра я уже не приду на работу, как вы успели понять — я увольняюсь. Но если хотите, сегодня после работы могу их вам отдать, духи у меня дома. Тут недалеко…
Мне почему-то показалось, что такое завуалированное предложение Киры проводить ее до дома было связано с обещанием начальника о встрече после работы.
— С удовольствием, — нисколько не колеблясь, ответил я.
Как раз у меня появится отличная возможность поговорить с Шевченко вне заводских стен, где словно бы отовсюду торчат уши.
— Я закончу через два часа, — напоследок сообщила она.
Так и договорились. Я решил провести это время с пользой и занялся петлями.
Глава 21
Как и договаривались, я зашел за Шевченко ровно через два часа, полностью готовый к выходу в город.
— Пойдемте?
Кира ждала меня. Мы вышли из корпуса, и я обратил внимание, что она оглядывается на окно кабинета начальника — проверяет, горит ли свет. Свет не горел, на рабочем месте Климента Александровича не было. По пути к проходной Кира долго молчала, а она мои вопросы отвечала односложно.