Если бы такое испытание было подготовлено для ученика, имеющего третий разряд, его можно было назвать не то что сложным, а даже невыполнимым. Я же открыл технологию, достал чертеж и, вооружившись необходимым инструментом, начал сверку. Экзаменаторы внимательно наблюдали за мной. Кронштейн был действительно сложный, поэтому замеры заняли немало времени. Я последовательно измерил кронштейн при помощи штангенциркуля, резьбовых и гладких пробок, а также щупа. Размеры совпадали идеально, согласно таблице допуска и посадок. Единственным проблемным местом оказалась глухая резьба. Она была недорезана сразу на три миллиметра, а значит, ответная деталь не будет надёжно зафиксирована.
На найденный недостаток я указал членам комиссии. Как я и предполагал, общаться мне предстояло с Геной. Он с важным видом лично проверил глубину резьбы.
— И как это исправить? — спросил тогда контролёр.
Я попросил рейсмас, разметочную плиту, а также несколько сверл. Когда запрошенное было предоставлено, произвел замер толщины стенки детали. Стало понятно, что стенка здесь — ровно в три миллиметра, и если попытаться углубить отверстие под резьбу, результат будет только один — прорыв стенки.
— Исправить не получится, это неисправимый брак, — с уверенностью заключил я.
— Почему же? — уточнил контролёр.
Мне на миг стало интересно — в курсе ли он, что у детали не хватает тела? Я показал ему толщину стенки. Чуть-чуть углубиться — и стенку прорвёт. Судя по реакции собравшихся, на этом-то я и должен был посыпаться. Вот только не вышло ничего.
— Это все? — раздраженно переспросил Гена.
— Нет, не всё, ещё необходимо нанести номер детали ударным способом, — отозвался я.
— Делай, — распорядился старший мастер.
Вот здесь меня ждала следующая мина, заложенная экзаменаторами. Деталь ровно в том месте, где надо было нанести номер, имела следы облоя.По идее, следовало зачистить поверхность напильником. Я взял напильник, но ничего зачищать не стал. Внимательно осмотрел инструмент и сообщил членам комиссии, снова переведя свои мысли с нормального языка на язык учебников, свой вердикт:
— Не допускается использование напильников, шаберов, отверток без рукояток и бандажных колец на них или с плохо закрепленными рукоятками, — пояснил я.
На напильнике, который я держал в руке и теперь показывал комиссии, не было рукояти. Молоток тоже оказался тот еще — клин торчал на добрые полсантиметра из рукояти, что тоже было запрещено.
Уже в который раз в комнате мастеров повисла давящая тишина. Нарушил её Серёга.
— Климент Саныч, это зачет, Кузнецову можно сразу пятый разряд присваивать!
Начальник же, услышав это, побагровел, резко развернулся и зашагал прочь. Ответить ему было нечего. Если бы он выставил мне незачёт при таких ответах, начался бы скандал с конфликтной комиссией. Судя по его реакции, должных связей у начальника там не было.
— Поздравляю, ты сдал экзамен! — прервав очередную немую сцену, слово взял инженер по технике безопасности, а потом перечеркнул свою подпись на документе. — Подпись о недопуске я отзываю, ученику слесаря Кузнецову отныне присвоен третий разряд слесаря механосборочных работ.
Экзаменаторы нехотя, но все же поставили свои подписи, которые закрепляли сдачу экзамена. Теперь времена моего ученичества остались позади, с этой минуты я был полноценным рабочим в цеху. Завалить меня на экзамене не вышло, хотя экзаменаторы действительно очень старались и хорошо подготовились к экзамену. Эту полосу препятствий я проходил порядка полутора часов. Они даже взмокли все от напряжения.
— Так, ну все тогда — расходимся? — инженер по технике безопасности, видимо, являвшийся председателем комиссии, первым поднялся из-за стола.
— Расходимся, Кузнецов, я тоже поздравляю тебя со сдачей! — сказал преподаватель из учебки и даже изобразил что-то вроде улыбки.
Гена, у которого здесь вообще-то было рабочее место, тоже вышел — на перекур. Видимо, перенервничал. Мы остались с Серегой вдвоем.
— Слушай, ну ты прям машина! — восхищенно сказал Сергей. — Я бы такой экзамен хрен бы сдал!
— Повезло, — я коротко пожал плечами. — Вопросы попалисьлегкие.
Разговор нам продолжить не дали — зазвонил телефон.
Сергей взял трубку.
— Слушаю… да, здравствуйте… есть такой, верно, одну секундочку, — Сергей зажал ладонью динамик трубки, посмотрел на меня. — Егор, тебе тут из милиции звонят, подойти просят.
Я взял трубку и услышал на том конце провода голос Александра Игоревича, милицейского начальника.
— Значит, так, мы ознакомились с материалами, и лучше всего будет ловить этого засранца на живца, — пояснил начальник. — Нужно подключить Киру, сможешь?
— Попробую, — заверил я. — Срок?
— В идеале, приводи девчонку ко мне уже сегодня вечером. Смогешь?
— Сделаем, — заверил я и положил трубку.
— Чего случилось? — насторожился мастер Сергей. — Опять что-то набедокурил?
— Да нет, и вовсе не опять. Просто в отдел просят зайти ради какой-то бюрократической формальности, — естественно, я не стал называть истинную причину звонка из милиции.
— И когда идти надо? — уточнил Сергей.
— Да вот прямо сейчас и схожу, правда, у меня официально повестки нет… — я намекнул мастеру, что без должного разрешения за территорию завода не выйду.
— Иди, иди! — он замахал руками, намекая, что я и так на экзамене прилично попотел. — Я тебя отпускаю, милиция — дело серьезное. Даже если тебя там долго продержат, и ты сегодня на работу вернёшься, то ничего страшного.
На том и договорились, тянуть по встрече с Кирой я не собирался. Потому через пятнадцать минут, уже взяв пропуск и переодевшись, я вышел из корпуса.
Валерий ГуровЗавод-3: назад в СССР
Глава 1
Я решил, что лучше всего будет отправиться к Кире не пустыми руками, всё-таки девчонка сейчас переживает непростые времена. Почему бы не поднять ей настроение? Мне несложно, Кире приятно. Для этих целей я, выйдя с проходной, заприметил несколько клумб с цветами. Огляделся, дождался, пока подметавший тротуар дворник свалит подальше вместе с мешком опавших листьев, и пошёл на цветочную охоту.
Через несколько минут нехитрых манипуляций я зашагал к дому Киры, держа в руках небольшой букет из трёх цветков.
— Ходят тут всякие, — раздался из-за спины голос дворника зачем-то вернувшегося к клумбе.
Я сделал вид, что ничего не слышу, и спешно завернул за угол. Дойти до дома днём вышло куда быстрее, чем в прошлую вечернюю прогулку. Поэтому очень скоро я уже заходил в подъезд Киры и, поднявшись на этаж, стучал в дверь.
— Егор? — удивилась она, завидев меня на пороге. — А почему ты не на работе?
Я, прежде чем отвечать на вопросы, вытащил свой небольшой букет из-за спины и вручил девушке.
— Это тебе, хорошего настроения ради, — прокомментировал я, пока не отвечая на основной вопрос.
Она приняла букет с удовольствием, понюхала и сразу поставила в вазочку, налив в неё воды из-под крана.
— Ты их у проходной, что ли, сорвал, ради меня? Вот ты дурында, — смущенно прошептала она, мой сюрприз ей явно понравился.
— Ну а как я мог прийти к такой красивой женщине с пустыми руками? — улыбнулся я.
Я прошел в квартиру, уселся на диван, Кира тут же предложила выпить чаю с печеньем. Я отказываться не стал. Важные дела лучше не делать на голодный желудок.
— И ты просто так пришел, чтобы меня увидеть? — последовал вопрос.
Кира поставила чайник и раскладывала овсяное печенье на тарелке.
— И чтобы тебя увидеть тоже, но ещё у меня к тебе дело есть, — пояснил я.
— Ха, я почему-то так и думала. Нет бы просто зайти, проведать, а у вас всех постоянно возникают какие-то дела, — в шутливо-обиженной форме сказала девчонка.
Она закончила с печеньем, налила заварку из чайничка в кружки и, залив ту кипятком, понесла кружки и тарелку с печеньем к столу.
— Угощайся, приятного тебе аппетита.
— А ты чего?
— Я просто чай попью, не голодная.
— Как знаешь, — я взял печенье, обмакнул в горячий чай и откусил кусок побольше.
Всё-таки у советского овсяного был совсем другой вкус, который, как бы ни старались производители будущего, никто не смог повторить.
— Ну рассказывай, чего хотел? — Кира облокотилась о стол и сложила на ладони подбородок, внимательно посмотрев на меня. — Это про Климента, да?
По её взгляду я видел, что тема начальника цеха ей неприятна.
— По нему, — я не стал ходить вокруг да около и решил сразу посвятить Киру в происходящее.
Если ты хочешь, чтобы человек тебе доверился, с ним надо разговаривать открыто. Поэтому я, ничего не тая, рассказал Кире про конфликт, который уже некоторое время существовал между мной и Климентом. Сообщил, что постепенно собрал компромат на нечистого на руку начальника, а вишенкой на торте у моих доказательств стал зарплатный квиток самой Киры. На нём цепочка замкнулась и появилось прямое доказательство, как ворованные деньги обналичиваются.
— Кошмар какой, — Кира разволновалась и всё-таки схватилась за печенье. — И что же теперь будет?
— Для Климента — ничего хорошего. Я доказал, что в цеху процветает преступная схема. В ней полный букет — начиная от махинаций нормочасами и заканчивая предоставлением на сборку деталей, которые заведомо являются неисправимым браком, — пояснил я, не слишком отвлекаясь от чая.
А потом добавил, что утром побывал в отделе милиции, где разговаривал с начальником, предоставив ему все необходимые доказательства причастности к махинациям Климента. Кира начала нервно помешивать чай, ударяя металлической ложкой о чашку.
— А ты обо мне не подумал, Егор? — подавленно спросила она. — Теперь мне тоже предъявят обвинения?
— Не предъявят, тебе точно ничего не грозит, — я поспешил успокоить девчонку. — Климент делал все эти манипуляции, не советуясь с тобой, ты не могла отказаться от участия, потому что ничего не знала. Но главное, что ты не присваивала и не тратила эти деньги.