И тогда я рассказал Шевченко то, о чем меня попросил милиционер, когда звонил на работу.
— В общем, он просит тебя деятельно поучаствовать в разоблачении преступного сговора, — заключил я.
Кира потянулась за очередным печеньем.
— Что именно от меня требуется? — прошептала она.
Кажется, несмотря на мои заверения, голос у неё сел именно от тревоги.
— А вот сам товарищ начальник тебе и расскажет. Но ты не волнуйся, я буду рядом, — подмигнул я.
Кира, конечно, улыбнулась, но всё ещё выглядела настороженно. Мне даже на секунду показалось, что она вот сейчас она откажется выполнять просьбу милиционера. Все-таки отношения у неё с Климентом были из разряда непростых, и она до сих пор пребывала под впечатлением от угроз начальника цеха. Пришлось ещё поуговаривать её и в очередной раз заверить, что Климент никак не сможет ей отомстить, а время его козней осталось в прошлом.
Я давно заметил, что у большинства девчонок есть одна общая черта. Они очень долго взвешивают риски, оценивают все «за» и «против» и вообще максимально долго оттягивают момент принятия решения. Зато когда решение принято, они берутся за его реализацию с таким рвением, какое не у каждого мужика есть. Вот и Кира ещё с полчаса всё обдумывала, задавала уточняющие вопросы и с самым серьёзным видом делилась своими опасениями.
— Егор, но все будет в порядке? — то и дело спрашивала она.
Услышав ещё раз этот вопрос, я вместо ответа накрыл её руку своей ладонью и, глядя прямо в глаза, прошептал, что всё будет хорошо. Я все решу. Почувствовал, как Кира слегка вздрогнула, но ее ответ меня порадовал.
— Хорошо, Егор, я согласна, — заверила она. — Я знаешь что думаю — это вообще моя гражданская ответственность, как советского человека. И если от меня зависит, будет ли Климент и дальше обманывать простых людей, то я сделаю всё возможное, чтобы он этого не делал. Так что идём в милицию!
— Очень правильное решение, — я пожал крепче её руку, что всё ещё лежала под моей ладонью. — Предлагаю пойти прямо сейчас, нас уже ждут.
Мы всё-таки доели печенье и допили по второй кружке чая, а только потом пошли в отдел. И то вышло не сразу — сначала мы зашли в гости к маме Киры. Вернее, самой женщины дома не было, но у Киры имелись ключи от квартиры, в которой и хранились деньги, полученные Климентом нечестным путём. Купюры хранились в конверте, причем только крупные, но конверт всё равно был пухлый. Я не удержался и спросил, сколько же денег вывел через такую схему начальник цеха.
— Здесь чуть больше пяти тысяч рублей, — призналась девчонка. — Точную сумму не знаю, я их давно не пересчитывала. Можем это сделать сейчас.
Она держала конверт перед собой, готовая его открыть.
— Не стоит, в милиции разберутся, — заверил я.
По взгляду и поведению Киры я видел, что она сменила настрой на решительный и теперь собиралась идти до конца. Кира оставила матери записку о том, что она забрала деньги из тайника, чтобы у женщины не случился инфаркт, когда она обнаружит, что конверта нет. И мы, наконец, пошли в отдел.
— Какой всё-таки козёл, — процедила она, когда мы подошли к отделу милиции. — А знаешь что, Егор, так ему и надо!
Мы зашли в отдел и двинулись прямиком в кабинет начальника. Александр Игоревич как раз заканчивал свой обед и промкаивал пышные усы салфеткой. Нас он ждал и сразу же охотно отложил все свои дела, полностью сконцентрировавшись на деле Климента и махинаций на производстве.
— Присаживайтесь, присаживайтесь, — понимая, как волнуется Кира, начальник даже поднялся со своего рабочего места и принёс девчонке стул, не табурет, как у меня, а со спинкой.
— Спасибо, — Кира присела.
— Сразу скажу, гражданочка, спасибо, что вы заняли крайне важную и ответственную общественную позицию. Вор должен сидеть в тюрьме.
Кира согласно закивала, и начальник принялся вкратце и подоходчивее объяснять нам, по какой статье Климент Саныч проходит подозреваемым, рассказал о составе преступления, который удалось установить по предоставленному мной компромату.
— Ваша задача, голубушка, заключается в том, чтобы мы могли взять этого товарища с поличным. Для этого нам потребуется, чтобы вы, Кира, позвонили ему и назначили встречу в самое ближайшее время. На встрече вы передадите ему деньги, что и станет поводом для его задержания. А дальше мы предъявим обвинение, благо материалом занимается наш лучший следователь.
— А если он скажет, что деньги не его? — снова встревожилась она.
Конверт с деньгами милиционер получил от неё сразу, деньги пересчитал и записал на листе бумаги, что сумма составляет аж 5700 рублей. Я про себя подумал, а сколько же денег он вывел через остальных работяг? Ведь Кира была далеко не единственным звеном в этой цепочке. Но в том, как полностью выглядела мошенническая схема, теперь предстояло разобраться не нам, а доблестной советской милиции.
— Не скажет. Купюры будут помечены специальным химическим веществом, и когда он их возьмёт, то оно останется на его руках, — пояснил милиционер. — Тут уже не выйдет отвертеться.
Я прекрасно понимал, что такое громкое дело Александра Игоревича очень интересует ещё и по личным причинам. Раскрыв его, он мог с весьма вескими основаниями рассчитывать на внеочередную звёздочку на своих погонах — и даже на новое назначение, повыше, чем нынешняя должность начальника отдела милиции. Поэтому поймать с поличным Климента милиционер был очень и очень мотивирован.
Кира, снова разнервничавшаяся, постепенно успокоилась и подтвердила свое намерение помочь органам правопорядка.
— Что от меня нужно? — спросила она серьёзно.
— Позвоните Клименту и сообщите, что вы прямо сегодня готовы отдать ему всю начисленную сумму денег, — пояснил милиционер.
— Так. А если он не согласится встретиться?
— Что-то мне подсказывает, что согласится за милую душу, — улыбнулся он. — Помните его телефон? Или посмотреть в справочнике?
— Помню!
— Тогда можете звонить прямо сейчас, отсюда.
Кира кивнула и, гулко выдохнув, взяла трубку старого дискового телефона. Послушала гудок, а затем набрала номер начальника цеха. В кабинете воцарилась тишина. Я отчётливо слышал, как раздаются в трубке длинные гудки. После третьего гудка девчонка снова занервничала и, смотря на меня, коротко пожала плечами, тыкая пальцем на трубку.
— Не берет, — едва слышно сказала она.
— Подожди.
Ждать долго не пришлось, после пятого гудка Климент всё-таки поднял трубку.
— Внимательно! — гаркнул он в динамик.
— Климент, здравствуй, это я — Кира, — залепетала девчонка. — Я готова встретиться, чтобы отдать тебе деньги!
— Да? К чему такая срочность? — спросил он.
Видя, что Кира замялась, я схватил лист со стола начальника, тот самый, на котором он зафиксировал сумму, лежавшую в конверте, и написал ответ.
— Потому что… — Кире пришлось сделать паузу, пока я дописывал, — сегодня я уезжаю из города, — прочитала она.
— Куда, когда? — зарычал Климент.
— Я нашла новую работу и уезжаю уже сегодня вечером, — развила Кира мою задумку. — Поэтому, если ты хочешь получить мои деньги, у тебя есть время до вечера.
Начальник цеха что-то ответил, но уже тише, так, что я не расслышал ни единого его слова. Девчонка положила трубку, зажмурилась, помассировала виски и выдала вердикт:
— Он готов встретиться.
— Когда?
— Сегодня в шесть вечера. Вы успеете подготовить деньги?
— Работаем! — заверил милиционер.
Далее мы разработали план будущей операции. Для этого в кабинет был приглашен следователь. Вернее, следовательница, вести дело Климента было поручено именно ей.
— Здравствуйте, — сказала она, появившись в дверях, и подозрительно на меня покосилась.
Помнила, что совсем недавно я появлялся в отделе в качестве подозреваемого, а теперь вот сижу в кабинете ее начальника, участвую в разработке плана по поимке преступника.
Для пущей наглядности и по большей части для успокоения Киры (мол, все продумано до мелочей) милиционеры даже изобразили схему. Хотя по мне всё было предельно понятно — деньги должны были попасть в руки Климента, а там уж верно, он обязательно их пересчитает и испачкается в специальном составе. Всё остальное — дело техники следственных органов.
Обсуждение деталей заняло порядка часа, потом следовательница забрала купюры, чтобы заняться их обработкой для передачи. А примерно в половине шестого мы выдвинулись из отдела на завод. Сели в служебную машину и очень скоро были на проходной.
— Ну, всем все понятно? — спросил милицейский начальник.
Вопросов ни у кого не возникло, и мы прошли внутрь.
— Вечерочка, — начальник милиции показал удостоверение сторожу.
— Проходите, — ответил тот, даже не спрашивая, куда именно мы собрались идти.
На всякий случай милиционер проговорил растерявшемуся мужику, что на территории завода будут проведены оперативно-следственные мероприятия. Следовательно, пока они не закончатся, ни с кем связываться мужик не должен, чтобы нам ничего не испортить.
— Понял, — заверил сторож.
С нами был еще двое сотрудников без формы. Один остался со сторожем, проконтролировать его.
Мы миновали проходную, милиционер, впечатлившись, оглядел огромную территорию завода. Завод внутри действительно был больше, чем казался снаружи.
— Ну, куда идти? Веди, Сусанин!
— За мной пойдемте, — я двинулся в сторону корпуса, но не по прямой, а в обход, чтобы начальнику цеха никоим образом не стало известно о нашем появлении на территории предприятия. Благо к этому времени подавляющая часть работяг уже закончила свой рабочий день.
— Не думал, что завод настолько большой, — не сдержался и высказал свое восхищение вслух милиционер.
— Да, тут и автобус свой ходит, — поделился я. — Все-таки градообразующее предприятие.
Перед тем, как зайти в корпус, Кира получила последний инструктаж.
— Ну смотри, Егор, твой выход. Сейчас первым пойдёшь к нему в кабинет и попросишь его подписать свой перевод — или что ты там хотел.