— Ты уверена, что нам это надо? — прямо спросил я.
Правда, ответа не дождался — стало не до разговоров.
Глава 2
Утром я проснулся с ощущением того, что время перемоталось назад, и я снова в своих семидесятых, рядом с женой, а собачка тёщи тыкается носом мне в руку. Ну а моя жена медовым голоском зовёт с кухни выпить кофе.
Я похлопал глазами, принюхался и понял, что даже запах показался знакомым — жена готовила яичницу-глазунью, ароматную, с зажаренными кругляшами сосисок. Всё как я когда-то любил.
А потом разом пришло понимание, что я действительно в семидесятых, и они тоже мои, но в другом теле. Что это значит — я получил шанс полностью прожить жизнь заново. Однако будто бы так и норовлю наступить на старые грабли. По-хорошему, надо прямо сейчас выпрыгнуть в окно, перекреститься и забыть о том, что произошло между нами, как о ночном кошмаре. После таких обычно говорят — куда ночь, туда и сон. Может, я бы так и сделал, но вот ведь какая штука — ничего кошмарного в сегодняшней ночи не было. И будь у меня возможность действительно отмотать время немножечко назад, я бы… ничего не стал менять.
Поэтому я с удовольствием потянулся, умылся и вышел на кухню, чтобы начать сегодняшний день с яичницы жены. Она, впрочем, как и всегда, выглядела великолепно — и день начала не с пилежки мозгов, а с ласковых вопросов: как мне спалось и какие у меня на сегодня планы?
— Планы самые что ни на есть рабочие, — рассказывал я, уплетая яичницу с жареными сосисками.
Вкусно, ел бы да ел — аж за ушами трещит!
Бывшая, или теперь уже нынешняя, внимательно слушала, сидя напротив меня и положив подбородок на ладони. Так она делала всегда, когда ей было по-настоящему интересно. Я в общих чертах рассказал, что с недавних пор работаю мастером в своем цеху и прямо сейчас занимаюсь налаживанием логики производственных процессов. А она слушала так, как будто я говорю не о банальной работе, а о том, где я хочу провести медовый месяц.
— У тебя обязательно все получится! И вообще, кто рано встаёт, тому бог подает.
За пожеланием последовал поцелуй на прощание. На завод я вышел специально пораньше, чтобы, как и обещал подготовить для рабочих всё необходимое. Через полчаса я уже был в цеху и разносил по рабочим местам сменные задания.
Согласно вписанным в сменные задания пунктам, раскладывал по ячейкам в комнате мастеров весь необходимый для производственного процесса инвентарь — инструмент, оснастку, сами заготовки. Работяги, а большинство приходило на работу также пораньше, за мной наблюдали и перешептывались. Всем было интересно, насколько хватит моего порыва — вот так вот впахивать. Оно обычно как, дело хорошее, но чаще всего человек понимает через пару недель, что система — она вот такая, как есть, и изменить её не получится. Рабочие знали это правило назубок, поэтому никак не могли удержаться от подколок.
— Партия тебя не забудет, Егорка! — то и дело слышались смешки.
Я понимал, что это всего лишь заводской юмор, поэтому улыбался и подбадривал мужиков.
— Давайте-давайте, даешь пятилетку за год!
Не знаю, что там с партией, но сам я настроен был более, чем серьёзно. Если долго мучиться, что-нибудь да получится — не мой принцип. Я намерен действовать быстро и решительно, и если система не прогнётся, попросту переломлю ей хребет.
В итоге к началу смены, когда мужики начали расходиться по рабочим местам, у них имелось всё необходимое для работы. Да, я потратил на подготовку свое время, но это время, по сути, и не было бы ничем особенным занято, кроме бесцельного просиживания штанов в комнате мастеров. Последним некоторые мои коллеги грешили. Подчас ковыряние в носу, разгадывание кроссвордов, созерцание мух, попавшихся на липкую ленту, занимало у мастеров куда больше времени, чем сам рабочий процесс. Такую тенденцию необходимо менять, что я и показывал на собственном примере. Посмотрим, насколько пример будет заразительным. Пока что мастера косились на меня, пряча ухмылку.
— Слышь, Егор, и че потом делать с инструментом, с оснасткой? — спросил меня Андрей Андреич, сходу оценив мою задумку и недвусмысленно намекая на то, что было бы неплохо, если бы к вечеру я разнес все это добро обратно по складам.
— Когда прогонишь все свои операции, возвращаешь всё мне, в свою ячейку в комнате мастеров, — подтвердил я такую возможность. — Я всё сдам обратно, ты, главное, от работы не отвлекайся — и все будет.
— Идёт, вот это я понимаю, у нас теперь мастер, во, — фрезеровщик с довольным видом показал большой палец.
Видя, что рабочие довольны, а рабочий процесс достаточно резво запущен, мастера стёрли с лиц ухмылки и стали внимательней наблюдать за тем, что я делаю. Заходили по рядам, выслушали мнение мужиков насчёт того, что будет неплохо организовать такой же подход на других участках.
Кстати, я планировал так продолжать не дальше, чем на следующую неделю. Держал в голове, что на ближайшем совещании встанет вопрос о формировании новых участков взамен имеющихся. Следствием перестановок станет перераспределение деталей между участками. Вопрос сложный, я понимал, что встречу целый вал сопротивления, но так или иначе — этот вопрос необходимо решать, и чем быстрее, тем лучше.
Совещание было назначено ближе к обеду.
У меня уже сейчас имелась хорошая возможность проверить, насколько эффективнее окажется новый подход. Если я все рассчитал верно, то выданные сменные задания мужики выполнят даже не к вечеру, а тютелька в тютельку перед началом совещания.
Рассчитывал я не только на то, что с самого утра все задания будут в порядке. Обычно после промежуточных операций детали застревали в ячейках на несколько часов, а то и до следующего дня. Теперь этот недостаток был устранен. Я не давал позициям залеживаться в ячейках и перераспределял их на дальнейшую работу. Вместе с этим я настаивал на том, чтобы мужики не выбирали последовательность выполнения работ из сменного задания. Обычно как — есть у тебя десяток позиций, и ты делаешь их на выбор. Что-то удобнее сделать сейчас, что-то потом, где-то и вовсе зависит от твоего настроения… в общем, крайне низкая степень организованности. Я же последовательно убеждал работяг, что позиции в задании пронумерованы не просто так.
— Вот смотри, есть у тебя прямоугольнички, где надо заусенцы посбивать, — объяснял я мужикам. — У них первый номер приоритетности, а тут ты видишь качалки, где стоит сверлильная операция. Она подороже, ты её начинаешь делать, но при этом в цеху остается один грустный фрезеровщик, который ждёт прямоугольнички для нарезки пазов. Начнёшь делать качалки, и фрезеровщик останется без работы, и пойдёт в курилку языком чесать. А качалки ты просверлишь, и останутся они лежат в ячейке, как бедные родственники.
— Почему?
— Потому что токарь, который их будет растачивать, другой работой занят.
Мужики слушали, кивали, соглашались, хотя далеко не все с первого раза. Всё-таки чесать языками в курилке — это святое. Но производство — это сложный механизм, и оно не будет буксовать только в одном случае — если если все звенья в цепи работают взаимосвязано. Некоторые считали, что все эти разговоры — вилами по воде, и тогда для наглядности я показывал рабочим собственную план-схему. Я потратил не один час на составление, зато на ней было наглядно видно, как взаимосвязана вся работа участка. От и до.
Итого после серии сложных переговоров с убеждениями и уговорами мужики всё-таки прислушались к тому, о чем я говорю, и признали план-схему логичной. Производственный процесс заработал, как единый механизм. Ровно так, как и должен.
Расчет оказался верным, и результат не заставил себя долго ждать. Мужики один за другим приносили детали, двигаясь по промежуточным операциям, указанным в маршрутной карте. План на сегодняшний день оказался выполнен уже к обеду.
Я зафиксировал результат под удивлённые взгляды мастеров других участков, на чьих лицах и следа не осталось от скептицизма начала смены. Коллеги, поглядывая на часы в комнате, все больше понимали, что предложенный мной формат работает. Спорить тут было не с чем.
Во время обеда я зашёл на второй круг и подготовил работягам, по сути, завтрашний план, также выписав позиции в листок задания. Естественно, нашлись недовольные, мужики-то считали, что сделал дело — гуляй смело, и работы на сегодня больше не будет.
— Мужики, а вы куда собрались?
Я встретил мужиков возле той самой дорожки, по которой прогуливался вчера с электриком. Конечно, я прекрасно знал этот обходной путь — вот и ожидал тут тех, кто по-тихому пошёл из цеха в столовую.
— Так на обед, Егор, задание-то мы оттарабанили, а че такое?
— Обед у нас во сколько, а то я что-то запамятовал?
— Ну что ты начинаешь, нормально же поработали! — забурчали те.
— Мужики, я не начинаю а заканчиваю, — отрезал я. — Давайте договоримся так: я не против, чтобы вы выходили на обед раньше. Все-таки вы — дяди взрослые, о последствиях знаете, если вас за жопу возьмут, но я сейчас не об этом.
— А о чем?
— О том, что если вы хотите, чтобы я на это глаза закрывал, то давайте тогда по-человечески — подходим и уточняем, можно сейчас идти или нет? И я, и вы, всем будем в курсе, что и как. Позиция ясна?
Мужики начали переглядываться. Попрепиравшись ещё немного, договорились, что отныне будем делать так, как я прошу. Закручивать гайки я не хотел, хотя мог бы, но раз есть работа, то она выполняется первоочередно. Из таких маленьких винтиков как раз складывалась непосредственно вся система.
— Сейчас работа только после обеда будет, — резюмировал я. — Но с завтрашнего дня будьте так добры следовать нашим договоренностям и извещать своего мастера.
— Тебя, в смысле? Ноль вопросов у матросов! — заверили рабочие.
— Меня, ага, — подтвердил я, помня о том, что с понедельника участки, а вместе с ними и мастера, будут обновлены как минимум наполовину.
Ну а у кого будет новый мастер и как перераспределятся детали, предстояло решить на совещании у начальника. Начиналось оно с минуты на минуту. Я прихватил на совещание свои наработки, кои