Через четверть часа следовательница закончила опрос и заверила Киру, что в случае необходимости её вызовут в отдел.
Кира, наконец улыбнулась мне уголками рта и выскочила в коридор. Я закрыл за ней дверь и повернулся к Курочкиной, давившей усталый зевок.
— Ну что? — спросил я. — Как расследование продвигается?
— Преступники дают чистосердечное признание, — заверила следовательница. — У них, на самом-то деле, других и вариантов нет. Сейчас я им вменяю мошенничество. Но донесла до сведения Анжелы и Дениса, что статью могу в любой момент переквалифицировать. Например, на что-то более серьезное и с более длительными сроками заключения.
— Был бы человек, а статья найдется? — подмигнул ей я.
В целом было понятно, что мошенники эти — не дурачки. И прекрасно понимают, что если не будут сотрудничать со следствием, то срок для них только увеличится. Впрочем, интересовали меня не столько Денис и Анжела, сколько дальнейшая судьба несостоявшейся актрисы.
— Понял, с таким следователем я им не позавидую, — улыбнулся я. — А с Кирой что будешь делать?
— Ох уж эта Кира, ну просто покоя тебе не дает! — Курочкина откинулась на спинку своего стула и вдохнула. — Здесь другой вопрос, Егор…
— Ну-ка, — я положил руки на столешницу и показал, что жду ответа.
— А что мне за это будет? — игриво спросила следовательница.
— Что насчёт того, что я угощу тебя в «стекляшке»? — я так же игриво приподнял бровь.
— Ну-у, можно было, конечно, что-нибудь поинтереснее придумать, но я согласна, — сказала она.
Разговор, конечно, наш только начинался, и Маша это прекрасно поняла. Она привычно потянулась к шее, чтобы ослабить воротник форменной рубашки, но, наткнувшись пальцами на бантик блузки, смутилась и опустила руку.
Потом заговорила снова деловым голосом, правда, уже не пряча усталости:
— Я надеюсь, что нашла лазейку, как твою Киру не привлекать. Сейчас она идёт в качестве свидетеля, как и ты. Учитывая, что она и следствию помогла… в общем, что-нибудь придумать можно.
— Я всегда знал, что на тебя можно положиться.
— Угу, так что никто её не будет задерживать. С кем не бывает, ты правильно сказал, что каждый имеет право на ошибку, — Кира пожала своими плечиками. — Знаешь, я бы, наверное, и сама повелась, если бы мне такой красавчик предложил ехать в Голливуд.
— Так он тебе уже предлагал, — подколол я. — Ладно, а где наши массовики-затейники теперь?
— Здесь пока, ждут этапа, поедут во временный изолятор и там будут ждать решение суда. Я до сих пор удивляюсь, как они это всё провернули, и ведь не раз. И знаешь, что говорят? — Курочкина улыбнулась. — Уверяют, что видели эту схему в каком-то американском фильме!
Тут я не удивился, немало преступников вдохновлялись Голливудскими детективами, боевиками и нуарами. Но беда всех этих любителей лёгких денег в том, что рано или поздно они попадаются. Потом возникает вопрос — а надо ли все это было затевать? Что-то мне подсказывало, что прямо сейчас Денис и Анжела уже задаются этим вопросом.
— Ты бы домой шла, — сказал я, отбросив полезшие в голову мысли.
— Это ты так шутишь, Егор? — следовательница посмотрела на настенные часы, на которых стрелки застыли на начале шестого утра. — Через пару часов у меня уже начнётся рабочий день. Да и со всеми этими приключениями весь отдел на уши встал. Ты сам видел, что даже начальник пришел.
Тоже верно, я пришел к неутешительному выводу, что у меня тоже не получится сегодня поспать. Через два часа — начало рабочего дня на заводе. Пойду туда без всякого перерыва на сон. Правда, бессонная ночь, когда тебе двадцать, переносится куда легче, чем в шестьдесят.
Я решил, что не буду отвлекать Курочкину от работы, у девчонки с новым делом и так самый настоящий завал.
— Ко мне какие-то вопросы есть? А то мне уже на работу надо? — спросил тогда я.
— Пока нет, но если понадобится, вызову тебя по повестке, — сказала следовательница. — Кстати, Егор, всё хотела спросить, да забывала. Ты слышал, что у тебя на заводе произошло?
Признаться, я этого вопроса не ожидал, поэтому немного напрягся.
— Там много чего происходит, что конкретно тебя интересует?
— Цех какой-то выгорел, вроде как, что-то там с трансформатором случилось, — припомнила Курочкина в общих чертах. — Все там настолько серьёзно, что из Москвы комиссия едет.
— Первый раз слышу, — заверил я. — Но сейчас как раз и узнаю.
— Так ты сегодня работаешь?
— Ага, ты не одна в ударниках производства.
На этом мы попрощались, и я отправился на завод.
Суббота, сверхурочная работа… эх, было бы другое время, я остался бы дома — отсыпаться без задних ног. Только брать сейчас выходные мне совершенно точно нельзя. Пусть и сонной мухой, но надо поработать.
Прежде всего потому, что сегодня я планировал убедиться, что производственный процесс организован должным образом. В понедельник не должно быть никаких сюрпризов. Ну и неплохо будет, и вправду, посмотреть, что известно по части пожара. Курочкина, возможно, сгустила краски на эмоциях или от усталости, потому что из-за пожара в отдельно взятом цеху вряд ли на завод поедет аж целая комиссия из столицы.
Но я быстро убедился, что информация у следовательницы оказалась точной. Уже на проходной было видно, что завод буквально стоит на ушах. Через ворота на территорию заезжали какие-то автомобили, в том числе и с мигалками. Возле самой проходной крутились сотрудники в штатском и что-то спрашивали у сторожа.
Я зашел без проблем, сотрудники даже в мою сторону посмотрели. Впрочем, это неудивительно, субботу тоже на работу выходило немало работяг.
Уже в цеху я узнал, что у Ромы, которого тоже вызвали сюда в выходной, сверху поставлена задача опросить всех тех, кто вчера работал сверхурочно. Вопросы были простые, как молоток: видели ли вы что-нибудь подозрительное?
Мы столкнулись с начальником в коридоре, и первым делом он, конечно, у меня спросил:
— Егор, а ты вчера задерживался?
— Нет, не задерживался, — тут же, но без всякой торопливости ответил я.
— Подготовь мне прямо сейчас списки своих мужиков, кто вчера сверхурочно оставался, сможешь? — спросил Рома.
— Стряслось-то что? — я, естественно, включил режим Незнайки.
— Да что! Ого что! На той территории загорелся трансформатор, полцеха, к хренам собачьим, сгорело, — эмоционально начал говорить Рома. — Теперь всех на уши ставят и за шкирку на разговор. Ладно, разговаривать некогда, а то меня сотрудник ждёт. Хочет чтобы я привёл всех, кто вчера оставался. Будет их допрашивать.
— Да-а-а. Так а что — мы за червями-то пойдём? Планировали же на выходные?
— Пойдем… хотя теперь не знаю, когда я освобожусь! — Рома развёл руками и потопал к себе в кабинет.
Значит, всё прошло гладко и никаких следов я не оставил. Будь иначе — следствие вышло бы на меня в считанные часы.
Первым делом я сделал то, что просил Рома, и, походив по участку составил список тех мужиков, кто вчера оставался сверхурочно.
— А че за срочность такая? — естественно, посыпались вопросы от работяг, которые слышали о сгоревшем трансформаторе только краем уха.
— Да такое спросите, мужики, я же сам только вышел! — отмахивался я, не вдаваясь в конкретику.
Переписав всех, я отнёс список секретарше Ромы. Та тоже пожаловалась мне, что её сегодня выдернули на работу.
— Все как с ума посходили! — фыркнула она.
Выходя из приемной, я увидел, как по цеху ходит кладовщик. Завидев меня, он вскинул руку.
— Егор!
— Аюшки? — я тут же откликнулся и подошёл к нему.
Чем больше людей увидит, что я расслаблен и ничего лишнего не знаю, тем лучше, так что отлынивать от общения было не в моих интересах.
— Ты же ведь спрашивал про водителя кары?
— Так, было дело, — подтвердил я.
— Сегодня приедет! — сказал кладовщик.
Первая хорошая новость за сегодняшний день не заставила себя ждать. Я сразу поинтересовался, во сколько приедет водитель кары на наш склад.
— Часа через два. Он обычно между 10 и 11 часами приезжает.
Я поблагодарил кладовщика за информацию, тот в свойственной ему манере намекнул, что спасибо не булькает.
— И вообще, позабыл ты о старике, — усмехнулся кладовщик.
— Вот с проблемой по заготовкам разберусь — и сразу вспомню, — пообещал я.
Пока же я занялся подготовкой необходимого для выполнения плана на следующую неделю. Когда работяги выйдут в понедельник, у них по ячейкам должен лежать необходимый инструмент, оснастка и заготовки. А у меня в листе не хватало целого ряда позиций из инструментальной кладовой. Причём пробелы возникли уже после проведённой ревизии. Я хорошо помнил, как случайным образом подловил мастера первого участка в инструменталке. Он брал инструмент с моего участка, причём выгребал его целыми партиями. Случилось это до того, как он принял решение идти с Ромой до победного конца. И, вроде как, было логично предположить, что инструмент к этому моменту он уже должен был сдать обратно.
Я пошёл в инструментальную кладовую, и мы с Таней сверили все по списку.
— Не-а, ничего нет, — сообщила мне Танюха. — И у теть Любы не записано, кто брал.
Сама тетя Люба по выходным никогда не работала, у неё не уточнишь. Однако Таня, закрыв журнал, подметила верно:
— Впрочем, ты и так знаешь, кто и что брал!
— Да… знаю.
Вопрос теперь только в том — сознается ли коллега? Но озвучивать свои мысли Танюхе я не стал. Ну а сознается Костя или нет — сейчас и узнаем. Я пошёл в комнату мастеров, где застал Костю в одиночестве, остальных ребят как раз вызвали к начальнику.
— Ну, как жизнь молодая? — я, начал издалека.
— Да как, работы выше крыши, у нас же теперь участки новые… — хохотнул мастер первого участка. — Хотя что я рассказываю, уж ты-то все знаешь!
Я взял стул, поставил его напротив стола Кости и сел, сложив на спинку руки.
— Слушай, а ты — ну, совершенно случайно — не брал в инструментальной этот инструмент?