Мужики кивнули, и, кажется, все остались довольны. Легко договориться, когда аргументы имеют хоть какое-то логическое зерно. Ну и когда ты, собственно, имеешь желание договариваться. С этим пунктом все было решено.
Но вот второй пункт… Он был гораздо важнее и сложнее. Старые рабочие, которые попали ко мне на участок, справедливо возмущались, что их квалификация не учитывается при распределении работы. Последовали возражения, что им придется выполнять низкоквалифицированные операции, которые не стоят их опыта и мастерства.
— Егор, ты как себе это представляешь? Я что, по-твоему, заусенцы снимать буду? — начал возмущаться один из старых слесарей.
Я вздохнул. Рабочие не любили, когда их квалификацию снижали или хоть как-нибудь ставили под сомнение.
— Я представляю так, что будет работа в бригаде, — ответил я. — На участке будут две-три бригады с одинаковым количеством нормо-часов и одинаковой сложностью деталей. Как вы и что будете распределять между собой — я в это не лезу. Главное, чтобы показатели плана были выполнены.
В принципе, это было адекватное предложение. Я не предлагал делать из них специалистов широкого профиля, а просто говорил о том, как рационально разделить труд, чтобы каждому по силам.
Мужики снова замолчали, переглядываясь, но в их взгляде уже не было агрессии. Предложение действительно было разумным. Возражать не было смысла, и работяги поняли, что я говорю по делу.
— Старший мастер одобряет? — наконец, спросил фрезеровщик Андрей.
— Одобряю, — ответил Серега, все время до этого молчавший.
— Ну, тогда пойдёмте работать, мужики. Вопросов нет! — сказал Андрей, и, протянув мне руку, предложил зафиксировать наше соглашение рукопожатием.
Я сжал его руку. Этот жест был больше чем формальностью. Это было как признание, что мы нашли общий язык.
Следующая часть рабочего дня прошла в постоянной суете. Я следил, чтобы участки заработали на полных оборотах. И не только мой участок, но и остальные. Постоянно приходилось бегать, подгонять, проверять. Вносить корректировки. Я не хотел оставлять на волю случая абсолютно ничего.
Как бы я этого ни хотел, но за один день нам не удалось оптимизировать производственные процессы на все сто. А всё-таки даже в таком формате работа закипела. Производительность возросла с гораздо большим коэффициентом полезного действия. Не идеально, но значительные улучшения были налицо. И это только начало.
Во второй половине дня ко мне подошла Аня.
— Егор, как ты мне это объяснишь? — она сконфуженно протянула мне гладкую пробку и деталь. — Ну-ка, проверь!
Я взял деталь, проверил развернутое отверстие. Проход заходил идеально, как по маслу, непроход не заходил. Проверив несколько раз, я покосился на Аню, пытаясь понять, что же именно ее не устраивает. Мало ли, может, просто стеснялась — и выбрала такой дурацкий способ со мной пообщаться?
— Ань, что не так? — наконец, спросил прямо я.
— Я тебе сейчас покажу, что не так, Егор.
Контролёр с этими словами достала из кармана халата вторую пробку и вручила и её тоже мне.
— Пробуй!
Я взял вторую пробку, догадываясь о том, что происходит. Непроход на ней ни в какую не заходил. Чтобы не ошибиться, я тщательно вытер в сторону прохода рукав и попробовал засунуть его в отверстие снова. Впрочем, результат от этого не изменился.
— Микрометр дай, — попросил я Аню.
Аня подошла к своему рабочему месту, взяла микрометр. Такой измерительный инструмент у неё всегда был под рукой, как молоток у кузнеца. Я кивнул ей в знак благодарности и, не тратя лишних слов, принялся за дело. Измерил толщину пробки в нескольких местах, тщательно двигая инструмент, отмечая каждое отклонение. Аня внимательно наблюдала за измерениями со стороны. Взгляд у нее сосредоточенный, а губы чуть прикушены — явно ждала моего вердикта.
— Где ты эту пробку взяла? — спросил я, прищурившись. — Такое ощущение, что её кто-то нулевкой притёр.
Аня, не отрываясь от измерений, взглядом показала на коробку с деталями, стоявшую возле её стола. Смотрела она так, как будто я сам должен был догадаться.
— Как где? Твой наставник бывший их всегда делал! — ответила она, и в её голосе, уже звучала нотка раздражения. — Давайте уже разбирайтесь, как так произошло, а то теперь я буду вынуждена отдавать все пробки на проверку! Мало ли, что и где он там ещё притёр. Вообще не ожидала от него такого!
Я слегка поморщился. Спорить с ней было бессмысленно, но я понимал: если сейчас контролёр отнесёт измерительный инструмент на проверку, то это затянется на неделю. А детали срочные. Сроки горят.
— Погоди, Аня, успеется. — Я достал второй микрометр, измерил другую пробку, проделав то же самое. — Тут всё в допуске, всё нормально.
Она хмыкнула, не слишком довольная моими словами, но согласилась. У неё был вид человека, который уже заранее почувствовал головную боль от будущей бюрократии, но не стал спорить.
Я направился к своему бывшему наставнику. Не было времени для долгих разговоров. Нужно было выяснить, что за чертовщина происходит на участке. Я знал, что его ответ будет коротким и с укором. Так всегда бывает, когда дело касается старой школы и новых правил.
— Ба, так теперь не я их делаю! — хохотнул наставник, когда я подошел к его станку. — Не знаю, как там получилось, но тебе теперь придётся с этим разбираться. Не мой участок, бригада не моя! Так что взятки гладки, товарищ мастер!
Я, зная, что ни одна деталь не может пройти мимо наставника, спросил:
— Кто делал?
Он пожал плечами и покачал головой, мол, я — не я, ничего не знаю.
— Ребята на твоём участке сами взяли развертку на себя. Развертка, по их мнению, не такая уж сложная операция, сами и делают. Чего там они уже напортачили?
Выяснилось, что в бригаде на моем участке рабочие не захотели отдавать дорогую операцию развертки в руки опытного спеца, а решили сделать её самостоятельно. И вот он — результат.
Я почувствовал, как внутри начинает закипать недовольство. Такое вот самодеятельное «гениальное» решение. Или, если говорить другими словами, откровенные перегибы, которые при желании можно даже назвать саботажем.
— Ну ты чего, надумал сам детали разворачивать? — спросил я у слесаря третьего разряда Семёнова.
— Так ты ж сам сказал, что теперь — можно, — нашелся он.
— Можно, Саша, когда у тебя руки из того места растут.
Я вздохнул, вытащил развертку из сверлильного патрона и стал разбираться, что пошло не так. Развертки были совершенно новые, только-только полученные в инструментальную кладовую. Я сунул развёртку в отверстие, и та довольно-таки легко в нем провернулась.
Ясно…
— Сань, а ты другие пробовал? Ты, я думаю, в курсе, что у контролёра проход не идёт?
— Угу. пробовал, без изменения результата, вся партия развёрток новая и нужный размер не дает, — слесарь не стал отнекиваться.
— А других вариантов, кроме как пробку подпилить, ты не увидел?
— Да я ж… — он пустился в оправдания.
Я, конечно, их выслушал, а потом сгреб развертки и позвал его к верстаку.
— Смотри, Саня, показываю тебе тайну, что делать, если развертка не дает размер.
Я зажал развёртку в тиски, за нерабочую поверхность. И аккуратно, чтобы не испортить, чуть поправил перышки рабочей поверхности.
— На, учись, студент! Если и так не пойдёт, то берешь первый номер на 9,8, и обматываешь вокруг него нулевку. Ну и заново проходишь разверткой через отверстие. Все понятно?
— Куда понятнее!
Через пару минут Семёнов прошелся разверткой по новой. Пробка стала заходить лучше, но все-таки пришлось добирать размер при помощи нулевки. После всех манипуляций проход начал заходить идеально, а непроход даже не закусывало.
Я строго посмотрел на слесаря и предупредил:
— Еще раз нечто похожее с пробкой проделаешь — и, без обид, оставлю тебя без премии. Лучше всегда подойди и поинтересуйся — как делать.
— Так я к твоему бывшему наставнику подходил, а он меня — это… нахрен послал!
Здесь я спокойно кивнул, как будто всё шло так, как и нужно:
— А ты ко мне подходи, всегда чем могу помогу.
Саня поблагодарил меня за помощь и взялся дорабатывать другие детали.
Палыч, конечно, счёл, что у него якобы отнимали его хлеб. Я понимал, что таких вот накладок впредь не избежать, но вот сколько их будет? Ничего, вода камень точит, и очень скоро мужики поймут, что всё на самом-то деле меняется им на благо.
Должны понять.
Глава 14
Ближе к концу смены ко мне неожиданно подошёл Сергей Васильич. Он выглядел бодрее, чем на рыбалке, хотя следы пережитого всё ещё читались в его глазах. Либо простыл, либо воспоминания ещё давали о себе знать, но какой-то он был весь пришибленный. Неважно, впрочем, куда важнее, чего он сейчас от меня хочет.
— Егор, ну что, как сам? — вежливо спросил он, хлопая меня по плечу и шмыгая носом.
— Да в порядке, — ответил я, ожидая следующего вопроса, ведь он явно пришел не за тем, чтобы справиться, как у меня дела.
— Я тут подумал… Сказал ведь, что должен тебе. Если есть вопросы или чего надо, говори. Я ведь не дурак, понимаю, ради чего ты на рыбалку-то приехал, — откровенно сказал мой собеседник.
Неожиданно! Я внимательно посмотрел на Васильича. Вот и проверим, чего стоит его слово.
— Есть пожелание, Васильич, — осторожно начал я. — Инструменты на участке обновить бы. У нас только вчера проблема с развертками всплыла, новые не дают размер. Рабочие уже сами как могут выкручиваются. Ну и по другому инструменту проблемы есть. Зенкеры, цековки, сверла. Я могу список составить и тебе перенести, может, хотя бы в чем-то сумеешь помочь, буду крайне благодарен.
— Список? — он на секунду замешкался, но тут же кивнул. — Хорошо, попробую решить. Неси список, а там буду разбираться. Как говорится, чем смогу, тем помогу. И ещё раз, Егор, спасибо тебе большое, что за мной воду холодную полез, я ведь когда пьяный… — он махнул рукой. — Ладно, список жду! И это…