— Егор, тебя вот-вот на флагшток повесят, — пошутил он, но по глазам было видно — переживает.
— Ага, чувствую. Скажи честно, есть те, кто рад будет, если меня уберут?
Он покачал головой:
— Думаю, есть. Ты ведь многим план поломал. Но кто именно — мне пока неизвестно. Не туда ты копать начал, Егор. Чьи-то интересы ущемлены.
И здесь новостей особо ждать не пришлось. Хотя, полагаю, даже если бы заместители директоров были в курсе и знали имена, то никто не спешил бы со мной делиться этими сведениями. Но зато меня в один голос заверили, что поддерживают обеими руками в моих начинаниях. По словам и того, и другого, на заводе давно было пора навести порядок.
На этом я не остановился. Сразу после окончания смены я зашел в отделение милиции. Оформил заявление: анонимно мне угрожали, предупреждали, чтобы я не лез не в своё дело. Фактов мало, но если что-то случится — будет зафиксировано.
Майор, принимая заявление, криво усмехнулся, повертел ручку в пальцах и бросил на меня задумчивый взгляд.
— Серьёзно к тебе кто-то прицепился, раз уж ты в милицию пошёл, Егор.
— Предпочитаю перестраховаться, — ответил я спокойно.
Он хмыкнул, оформляя бумаги, а потом, вместо того, чтобы сразу убрать их в папку, откинулся на спинку кресла и лениво постучал ручкой по столу.
— Раз уж ты тут, может, тебе будет интересно, как там идёт дело Климента?
Я слегка склонил голову, мол, говори.
— Ну, как и предполагалось, все тянется медленно. Но кое-что нарылось. Мы таки нашли его слабое место.
— Что именно? — спросил я, не меняя выражения лица.
— Финансы, друг мой. Всё всегда упирается в деньги. Климент много знал, и кое-кто сейчас очень старается, чтобы он помалкивал. Те деньги, которые были у Киры — лишь верхушка айсберга. Но пока держится, не колется.
Майор улыбнулся уголком губ, но глаза оставались холодными и сосредоточенными.
— А по нашим мошенникам что нового? — спросил я.
Майор хмыкнул и отложил ручку.
— Курочкина твоя пошла на повышение. Капитан теперь! Вот как ты просил, так и происходит.
Я спрятал бумагу в карман, медленно поднялся.
— Ну что, майор, спасибо за информацию. Если вдруг будет что-то новое — знаешь, где меня найти.
— Не сомневайся, — ухмыльнулся он. — И ты там смотри, не попадись в нехорошее время в нехорошем месте. Не всем твоё «перестраховаться» поможет.
Я кивнул, развернулся и направился к выходу. Ещё слышал, как он за моей спиной что-то бормочет, ставя штамп на заявлении, которое вызвался принимать лично.
После визита в милицию я вышел на улицу. Ночной воздух — свежий, пропитанный запахом влажного асфальта. Я неспешно направился обратно на завод, обдумывая последние события. Сегодняшнюю ночь придётся провести без сна, за работой.
Васильич дал мне возможность пойти ва-банк, но я понимал, что это не просто шанс, а целая война, где только оступись — и ты проиграл. Проблема была не в одном лишь Крылове — слишком многие хотели оставить всё, как есть. Я же шёл против системы.
Я думал об этом, когда вдруг заметил движение в тени одного из корпусов. Ничего необычного — может, рабочие что-то забыли, а может, охранник пошёл в обход. Но интуиция подсказывала — не всё так просто. Я замедлил шаг, делая вид, что просто проверяю карманы, но мышцы уже напряглись, я был весь как сжатая пружина.
Где-то вдалеке хлопнула дверь, а затем послышались быстрые, но приглушённые шаги. Кто-то пытался передвигаться бесшумно, не привлекая внимания, но на заводской территории, где каждый шов на асфальте знаком до миллиметра, это было невозможно. Я сделал ещё пару шагов вперёд, как будто ничего не замечая, но краем глаза уловил движение — в темноте замаячила чья-то фигура.
Медленно повернув голову, я увидел мужчину в тёмной куртке.
— Что-то потерял? — спокойно спросил я, будто просто столкнулся с кем-то знакомым.
Мужик не ответил, но шагнул вперёд. Теперь он оказался в свете фонаря, и я рассмотрел его лучше. Под мышкой он держал целую кипу папок из архива. Судя по открытому окну ПДБ седьмого цеха, он только что эти самые документы оттуда спёр.
— Я бы на твоём месте не рыпался, — продолжил он, медленно двигаясь в сторону. — Завод — место суровое, тут люди пропадают.
Я невольно усмехнулся.
— Ты меня запугать пытаешься? — спросил я ровным голосом. — Это худший способ.
Мужик нахмурился — видимо, такого ответа никак не ожидал.
— Говори, кто тебя прислал, — предложил я. — Может, договоримся.
Мужик только усмехнулся, но его рука уже полезла в карман. Я не стал ждать. Одним быстрым движением я оказался совсем близко, перехватил его запястье и развернул ему корпус, заставив отшатнуться. Из его руки что-то выпало — об асфальт звякнул нож. Нехорошо. Так можно и пораниться.
Он попытался вырваться, но я усилил хватку, рывком отправив его к стене. Мужик зашипел от боли, но, похоже, был крепким — не сломался сразу.
Я посмотрел на него сверху вниз, спокойно, без лишних эмоций.
— Хорошо. Раз не хочешь разговаривать, значит, пеняй сам на себя, — сказал я ровным тоном. — А теперь вставай, пойдём в отделение милиции. Там и расскажешь, что ты ночью на заводе делал и на кой черт тебе понадобились документы из архива. Думаю, лет срок тебе обеспечен.
Мужик дёрнулся, будто хотел возразить, но осёкся. Видимо, всерьёз задумался о последствиях.
— Ты… ты сам не понимаешь, куда лезешь, — пробормотал он, глядя в сторону.
— Очень даже понимаю, — я наклонился чуть ближе. — Так что давай, выкладывай. Кто тебя послал?
Он стиснул зубы и, вроде бы, всё молчал, но я видел, как в глазах мелькнула паника. Он явно не рассчитывал на такой поворот. Несколько секунд незнакомец боролся сам с собой, потом тихо выдохнул и, всё ещё не поднимая на меня взгляда, процедил:
— Если я заговорю, мне крышка.
— Если не заговоришь — тоже, — напомнил я, пожав плечами.
Он сглотнул. Пауза затянулась. Затем хрипло выдавил:
— Директор…
Я прищурился.
— Конкретнее.
— Директор завода, — он, наконец, поднял взгляд. — Это по его указке… Сказали, что нужно «избавиться от лишнего груза», пока сюда никто сверху не полез.
— Ага, так тебе, выходит, лично директор распоряжение давал? — улыбнулся я.
Конечно, я в такое не поверил.
— Нет, через Крылова! Крылов хоть формально и не сотрудник, но директору подчиняется…
Теперь всё встало на свои места.
— Молодец, — коротко сказал я. — Теперь можешь проваливать. Только документы оставь. Скажи своему нанимателю, что не нашел ничего такого.
Мужик поднялся, отряхнулся и бросился наутек. Я посмотрел ему вслед. Теперь у меня были не просто догадки, а доказательства. Время было действовать. Я мельком изучил документы — и стало понятно, куда копал Крылов. Он хотел обстряпать всё так, что по документам у меня полный бардак, и на учете инструмент не состоит. А значит, рабочие трудятся с нарушением техники безопасности. Массовым, а это уже уголовная ответственность.
М-да… размышляя над новыми вводными, я зашёл в корпус и открыл дверь в комнату мастеров, не ожидая ничего необычного, но сразу почувствовал, что что-то не так. В помещении было темно, лишь слабое мерцание свечей разгоняло мрак. В воздухе витал тёплый, чуть сладковатый аромат домашней еды, перебивающий привычный запах заводской пыли и масла.
Я на секунду оторопел. Какие ещё свечи — электричество, что ли, кончилось?
Я сделал шаг вперёд, оглядываясь. В дальнем углу, возле стола, стояла Таня. Она смотрела на меня с ожиданием, чуть склонив голову.
— Ты долго, но я знала, что ты придёшь, — тихо сказала она, и по её голосу было слышно, что она улыбается…
Я перевёл взгляд на стол. Там стояла тарелка с чем-то горячим, от чего поднимался лёгкий пар, и аккуратно был разложен хлеб.
— Это ты, значит, готовила мне все эти дни? — спросил я, подходя ближе.
— А кто же ещё? — Таня пожала плечами. — Думала, тебе приятно будет. Ты ведь хотел получать заботу…
Я задержался взглядом на её лице. Она явно долго готовилась к этому моменту.
— Спасибо, — я сел за стол, но не притронулся к еде.
Она вдруг отвела взгляд, потянула за край халата, будто собиралась что-то сказать, но передумала.
— Хотела сделать тебе приятное, — наконец, произнесла она. — Ты… всё время носишься, решаешь проблемы, постоянно начеку. А я просто хотела, чтобы хоть на минуту ты мог расслабиться.
Я посмотрел на неё внимательно.
— Таня… — я вздохнул, не зная, как правильно подобрать слова.
Она вдруг резко подняла голову.
— Я знаю, что ты не из тех, кто говорит о чувствах, но я не слепая, Егор! — её голос дрогнул, но в нём не было ни истерики, ни надрыва. Только решимость. — Я вижу, как ты смотришь. Как ты меня не замечаешь.
Я молчал.
— Ты можешь хотя бы объяснить, почему? — спросила она тише.
Я провёл рукой по лицу, убирая усталость, склонил голову.
— Потому что между нами ничего не может быть, Таня, — прямо сказал я.
Она не отвернулась, но губы сжались в тонкую линию.
— Почему?
Я уже хотел сказать что-то вроде «потому что так надо», но вдруг сам не понял, почему сказал то, что сказал.
— Потому что я люблю другую.
Таня вздрогнула, словно я её ударил.
А я ведь сказал это неосознанно. Не планировал. Не продумывал. Но эти слова сорвались сами, будто давно были где-то во мне готовы, только ждали момента выйти наружу.
Перед глазами всплыло лицо Ани.
Таня молча смотрела на меня, а потом медленно кивнула, как человек, который узнал что-то важное, но понять это пока не может.
— Понятно, — её голос был тихим, почти бесцветным.
Она сделала шаг назад, забрала со стола тарелку и отвернулась.
Я встал.
— Таня…
— Всё нормально, — она слабо улыбнулась. — Спасибо, что хотя бы честно сказал.
Я не стал говорить ничего больше. Что тут добавишь? Слова слабы в таких делах, и сказано их уже достаточно.