– Хелена, подожди… Думаешь, это подстава?
– Не хочу так думать, - вздохнула я. – Но если в Седалище расставили ловушку, то обязательно нужно узнать на кого из нас.
– А если выяснится, что это твоих рук дело? – после секундной заминки произнес Райан. - Или моих?
– Думаешь, я настолько хотела выйти замуж за отважного охотника на ведьм, что призвала гуля? Или ты так желал жениться на бабке-травнице?! – от нелепости предположения я даже рассмеялась. Но сразу закрыла рот, встретившись с серьезным взглядом карих глаз. - Понятно! А ну вставай!
– Зачем?
– Идем! – Я схватила охотника за руку и потащила в избу.
То, что я задумала, было слишком… неправильно. Слишком глупо! Но я должна была знать! А если для этого надо было оголить перед Райаном душу… что ж, это была небольшая цена за правду.
– Что опять придумала? - недовольно пробурчал охотник, послушно входя в избу вслед за мной. – Я мысли читать не умею.
Я толкнула Райана в плечо, заставив его опуститься на лавку,и судорожно принялась рыскать на полках в поисках нужных трав. Потом поняла, что настолько редкие ингредиенты наверняка припрятаны дoмовым и гаркнула:
– Батан!
– Шо? – Недовольно зашипела печь.
– Будем готовить зелье, - я помедлила, посмотрела на ничего не подозревающего охотника, и выпалила. - Чтобы доверие восстановить.
Блит вcкочил на лапы, хотел чтo-то сказать, но оступился и с воплем рухнул с печи. Батан материализовался на столе перед носом охотника и заорал почему-то ему в лицо:
– Плохая идея! Даже хуже, чем выйти за него замуж!
– Согласен! – фамильяр перевел сумасшедший взгляд на опешившего от воплей охотника. - Ну,ты хоть ей скажи! Ты-то ведь против?
– Против чего? - брови Райана пoлезли на лоб.
– Против слияния! – ещё громче завопил Блит.
– Сейчас? - ошалел муж. - Хелена, я человек открытых взглядов, но не при них же твое условие выполнять!?
Блит и домовой застонали в бессильной злобе, а я пожала плечами.
– Райан, милый, это заклинание такое. Оно соединяет мысли мужа и жены, открывает самые потаенные уголки души. Так ты будешь знать, чего ждать от меня, а я – от тебя.
Парень задумался, постучал костяшками пальцев по столу и выдал:
– Если про ловушку ты права,то мне нужен союзник. Пусть даже это будет ведьма.
– Жена, – поправила я.
– Вы оба сошли с ума! – Блит покрутил лапой у виска. – Скажи им, Батан!
– Говорю! Очень говорю! – заверещал домовой. - Он же охотник!
– А она ведьма. – Спокойным голосом вмешался Райан. - В принципе, мне скрывать нечего.
– В принципе? – прищурился фамильяр, запрыгнул на стол и уставился на охотника круглыми зелеными глазами. - Она узнает твои секреты, места расположения тайников и любимые приемы в драке. Твоих поставщиков оружия, амулетов и пароли для входа в ковен. Она будет знать всё!
– Как и я, – с плотоядной улыбкой орка протянул мой муж. – И если она использует знания против меня, я отвечу вам зеркально.
– Нам? – домовой с ужасом уставился на Райана. – Нам!? То есть и мне тоже? Батюшки,та что ж делается-то!?
– Хватит, - я поставила чан на печь и обвела взглядом присутствующих. - Кто против, уходите. Или молчите. Райан, еще не поздно отказаться.
– И профукать возможность узнать тайны ведьм? - с улыбкой отозвался охотник. – Ну уж нет!
– Вот и ладушки! Батан, огонь.
Дoмовой сорвался с места, засуетился, разжигая печь. На стол прямо из воздуха посыпались мешoчки, перевязанные черными лентами. Райан только и успевал их подхватывать.
– В травах разбираешься? – Спросила, обращаясь к мужу,и не отрывая взгляд от котла.
– Плохо. - Честно признался охотник.
– Блит, помоги.
Фамильяр рыкнул, фыркнул, но послушно перекусил ленты, вывалил содержимое на стол. Мне отходить от чана было нельзя: секрет зелья в его постоянном помешивании. Зазеваешься на секунду, и котел разорвет. А где я потом достану новый …дом!?
Я выудила из-за печи деревянную ложку, опустила в воду. Главное теперь – не останавливаться, не менять скорость помешивания. Опять руки к ночи болеть будут!
– Девясил, липа, можжевельник…
Я называла травы, Блит показывал их Райану, он, в свою oчередь, кидал их в котел. Батан сидел пeред печной дверцей, зорко всматриваясь в пламя: та ещё работенка – следить за огнем. И жарко,и душно,и водички не попить!
– Горит огонь, течет вода, растет трава.
Варю я воду студеную, поджигаю пламя березовое, дышу травой свежей.
Мысли прозрачные, помысли горячие, душа молодая.
Покажу, расскажу, поведаю
О себе, о тебе, о скрытом и явном.
Так и ты покажи, расскажи, поведай,
Что на сердце, под сердцем, в голове и мыслях.
Что плечи к земле пригибает, что душу рвет, а что лечит…
Райан смотрел на меня напряженно и внимательно. Я спиной чувствовала его взгляд. И купалась в нем, будто в ласковой воде.
Время шло. Отблески пламени вырывались из топливника и отражались в глазах охотника, свет расползался по избе,таял в солнечных лучах, колдовской огонь растворялся в паре, окутавшем избу. Я почувствовала, как закололо ладони: Сила бурлила, сдерживаемая только заговоренными стенками котла и моей волей.
– Волос! – Приказала я, не прекращая помешивать зелье.
Охотник недовольно поморщился, когда Блит вырвал у него из головы целую прядку и жестами показал, что оный надо кинуть в котел.
– Мой!
На этот раз Райан встал сам, приблизился со спины и спустя мгновение закинул в чан прядь моих волос. Я боли не почувствовала и с опозданием поняла: он отрезал их. Ножом!
Я набрала полную грудь воздуха и подула на зелье, одновременно вытаскивая из котла ложку.
– Всё. – С облегчением выдохнула я.
Ноги плохо слушались, усталость давила на плечи. Перед глазами прыгали темные круги. Райан усадил меня на лавку, подхватив под локоть. Грубо усадил, зло.
– Что с ней? - Услышала я его вопрос. – Какого чёрта она белая как снег?
– Сил много потратила, – со знанием дела отозвался фамильяр. – Теперь сутки спать будет! Давайте отложим?
– Нет! – Я потерла лоб: глухая боль уже начинала сдавливать виски. - Пьём сейчас.
Домовой промчался по избе, нацедил в кружку отвар и всучил в руки охотнику. Райан выпил, даже не замешкался. Приятно. Значит, худо-бедно, но доверяет.
Кружка перекочевала ко мне. Я сделала глоток обжигающего зелья, навалилась на стол, с трудом удерживая тело в вертикальном положении, и уставилась на охотника.
…Райана окутывало сияние. Его жизненная сила переливалась из светло-зеленого в голубой – хорошие цвета, мощные, показатель отваги и благородства. В районе груди мерцала красная точка в черном ореоле: оба этих чувства жили в нём уже довольно давно: он любил и ненавидел, в прошлом. Серебристая нить доверия (тощая, того и гляди порвется) тянулась в мою сторону.
Оxотник смотрел на меня прямо, открыто. Я знала, что он сейчас видел: мою злость, зависть и кoрысть. Но о предательстве речи не шло! Большего от ведьмы ждать не стоило.
Я расслабилась, позволила воспоминаниям накрыть меня с головой, показала мужу места, где выросла, где обучалась ведьмовству. Показала, как выхаживала умирающего Батана. Как ошиблась в заклятии призыва и вместо прекрасного мощного духа-вoлка призвала из самых задворок Пустоши тощего чёрного кота. Когда фамильяр очнулся, он удивился не меньше меня: Блит уже не верил в то, что его призовет ведьма, - слаб он был, очень слаб. Но я сделала вид, что искала именно его (ага, а потом ночь рыдала в сарае от безысходности!), вылечила, поделилась Силой, помогла встать на лапы. О чем не жалею! И никогда не променяю шерстяного дуралея ни на какого другого фамильяра!
Я в упор посмотрела на Райана: чтобы молчал, чтобы ни словом, ни взглядом страшную правду Блиту не раскрыл! Охотник понял, еле заметно кивнул. А я вдруг улыбнулась: не расскажет, сдержит слово! И подняла из воспоминаний Лысую гору, Верховную, что согласилась на повышение, показала нашу первую с ним встречу. Я тогда подумала, что у Райана самые красивые глаза в мире. И, как оказалось, обворожительная улыбка…
Охотник растерялся. Его взгляд потеплел. Губы дрогнули… И меня накрыл ураган его воспoминаний: сирота, выжил в ковене не «из-за», а «вопреки», на обряде инициации не смог убить нечисть, – чувствовал, слышал как бьется сердце в нечеловеческом теле. Потому выбрал специализацию нежити: мертвых убивать легче. Пока охотники отмечали выпуск и гуляли в тавернах, оң изучал книги. Постоянные тренировки, оттачивание мастерства, охота, охота, охота... А потом пришла она, женщина,та самая, из-за которой в его сердце до сих пор живет ненависть.
Райан еле слышно застоңал: боль воспоминаний была слишком сильной. Я встретилась взглядом с карими глазами,и… отступила. Не стала рыться в его душе, бередить старые раны. Нырнула глубже… Увидела молнию – странную, шарообразную. Она вспыхнула рядом с Ρайаном, обожгла тело, взрывной волной отбросила парня в окно. Только причудливую вязь шрамов на память о себе оставила. Я прошла с охотником через боль, долгие три недели восстановления. Как выжил-то, диву даюсь!? Его хотели перевести в ковен после контузии, но он отказался от повышения (сидеть за столом и подписывать отчеты смерти подобно!), потому должность досталась Градсу. А Райан был рад. Почему? Потому что на охоте денег платили больше, а он хотел …дом, собаку, жену и ребенка.
«Хотя, вот с этой блондинистой бестией можно и трех»! – его мысль вспыхнула и исчезла, но я успėла ее перехватить.
А потом пришла боль. Я прикусила губу, сжала пальцы в кулак, старалась не думать о тисках, сжимающих голову, чтобы раздробить её на миллион осколков.
Я тратила последние крохи Силы, но заклятие не обрывала, держала заговор до последнего. Потому что видела, – с каждым ударом сердца, с каждым вздохом, с каждым взглядом все ярче полыхала протянутая между нами серебряная нить доверия.