— Ну, насчет того, что я беззащитен … Тут ты, мягко говоря, заблуждаешься, — подспудно я соотносил длину цепей и разделявшее нас расстояние. — Что же касается нашей последней встречи, то тут ты права — все могло быть совершенно иначе, если бы …
— Если бы — что?! — немедленно отреагировала она и даже чуть-чуть подалась вперед.
Я расслабленно откинулся назад, притворно вздохнул и беззлобно ответил:
— Если бы ты не была помешанной на мировом господстве сукой …
Казалось, что ее глаза полыхнули в свете факела рубиновым огнем. Выдав досаду, она прикусила своими прелестными зубками нижнюю губу и вновь прищелкнула пальцами. Но, уже в следующее мгновение Мирис справилась со своими чувствами — она обольстительно улыбнулась и проникновенно взглянула на меня.
— Не важно — помешанной или нет …, — севшим от возбуждения голосом томно произнесла она. — Сукой я была всегда … Но до того момента я мечтала быть лишь твоей сукой …
Она произнесла последнюю фразу едва слышно, с придыханием, но я отчетливо все расслышал. Расслышал, и мое естество невольно отреагировало … Я, как-то по-новому, взглянул на нее — прикрыв веки, она стояла посреди моей камеры. Грудь Мирис бурно вздымалась, изящными пальцами она впилась в свои бедра … Либо госпожа Тридан была великолепной актрисой, что несомненно делало ей честь, либо … Либо — предо мной стояла помешанная на похоти и образе Грэйтса-младшего дура …
— Великолепно сыграно! — я скупо улыбнулся и, звеня цепями, зааплодировал. — Если не сложится с мировым господством, ты можешь сделать карьеру на подмостках!
Она грустно посмотрела на меня, а потом, словно нехотя, ответила:
— Глупый, я была с тобой откровенна …, — она взмахнула рукой — как будто отгоняла назойливую мысль. — Впрочем, теперь это уже неважно …
Мирис вновь улыбнулась, внезапно приблизилась ко мне и присела на край моего ложа. Я буквально оторопел от такой бесшабашности — стоило мне протянуть руку …
Водопад ее волос всколыхнулся — закинув голову назад, она искренне рассмеялась.
— Мне нравится ход твоих мыслей, — вкрадчиво произнесла она. — Хочешь меня коснуться?! Попробуй …
Мирис застыла в ожидании, поощрительно глядя на меня …
Я пошевелил пальцами, а потом попробовал оторвать руку от нар — и не смог этого сделать …Казалось, что тяжесть цепи возросла неимоверно! Я вновь попытался, приложив максимум усилий — и снова безрезультатно … Паника попавшей в капкан особи, чуть было не выдала меня с головой! Я немедленно взял себя в руки и ответил ей ироничным взглядом.
— Эффектно, признаю …, — безразличным тоном произнес я и наигранно зевнул. — Что дальше?
Явно недовольная моей реакцией, Мирис стрельнула в мою сторону раздраженным взглядом и прикусила губу. Потом, совершенно неожиданно, она положила свою ладонь на мою грудь и склонилась надо мной. Ее прелестные груди были готовы вывалиться из декольте …
— А дальше, мой дорогой Алекс Грэйтс, все будет зависеть только от тебя!
Воспользовавшись моментом, она легко коснулась моих губ своими один раз, потом другой … Я никак не отреагировал. Мирис издала тихий стон и, словно обезумевшая, впилась в мои губы. Я снова остался недвижим. Она отстранилась и посмотрела в мои глаза — в ее очах промелькнула боль …
— Ты не хочешь меня? — ее голос дрожал. — Я тебе не верю! Там, тогда … Все могло быть иначе!
Я с долей жалости проникновенно взглянул на собеседницу.
— Могло, — я едва заметно кивнул — насколько позволила мне ограниченность в движении и сыронизировал. — Там, тогда … Я помню, как одна прекрасная леди пыталась убить меня …
— Глупый! — вновь одарила она меня этим нелестным определением и капризно надула губы. — Ты обидел меня, отказавшись от моих предложений!
— Они были весьма … э-э, эксцентричными, не правда ли? — я широко улыбнулся.
— Так я вообще — особа эксцентричная! — она довольно улыбнулась и переместила свою ладонь с моей груди в область паха …
С долей ярости я отметил тот факт, что мой организм немедленно отреагировал. Мирис, весьма довольная собой, через ткань брюк обхватила пальцами мою плоть и продолжила свои ласки. Одновременно она попыталась вновь поцеловать меня, но я, приложив неимоверное усилие, отвернулся к стене. Всердцах я проклинал тот факт, что ей все-таки удалось привести меня в возбужденное состояние. Определенно, Грэйтс-младший был тем еще кобелем!
В этот момент передо мной вновь всплыла омерзительная сцена, в которой Мирис лишала зрения Леона, и былое возбуждение испарилось без следа. Нахмурившись, я взглянул на Мирис и, практически не разжимая губ, с презрением произнес:
— Я не думаю, что на данном этапе между нами невозможно что-либо подобное …, — я попытался наиболее мягко описать сложившуюся ситуацию. — В памяти еще слишком свежо воспоминание о том, как ты лишила глаз моего друга и учителя …
Я внутренне зарычал — и все это в тот момент, когда мне от души хотелось покрыть ее матом, растерзать или удавить! Естественно, это могло бы привести к моей немедленной гибели, поэтому-то я так тщательно выбирал выражения, теша себя мыслью: «Все потом …Мне бы для начала выжить и попытаться выбраться отсюда»
После этих слов я буквально кожей ощутил, как по пространству камеры разливается волна вселенского холода … Собеседница взглянула на меня так как будто пыталась испепелить на месте. Она медленно поднялась с моих нар, скрестила на груди руки и какое-то время молча смотрела на меня — словно тщательно взвешивала каждое свое слово …
— Грэйтс, — наконец тихо, но с непередаваемой яростью, произнесла наконец она. — Сегодня я спишу твои слова на растерянность и уязвленную гордость. Похоже, ты еще до конца не осознал — в каком плачевном положении ты находишься. Уверяю, настолько близко к своей смерти ты еще никогда не был … И вскоре я предоставлю тебе возможность все это прочувствовать на своей шкуре. Возможно, что через какое-то время ты многое осознаешь и начнешь вести себя по другому. А сейчас я оставлю тебя, дорогой. Оставлю наедине с болью, ужасом и прочими прелестями …
Напоследок она смерила меня негодующим взглядом, вздернула нос, развернулась к выходу и величественно покинула мою темницу.
— Давай, катись …, — проворчал я в сторону закрывавшейся двери.
«Поговорили, мля …», — я в ярости саданул кулаком по стене и отметил тот факт, что неимоверная сила уже не давит меня к моему ложу. Хоть на этом спасибо!
Я уселся и попытался привести в порядок свои мысли. И как вот теперь мне быть?! Я в прямом смысле беззащитен перед этой капризной сукой, аки младенец! Темница, сплетенная из магических сил высшего порядка; кандалы, имеющие свойство намертво приковывать меня к нарам — что еще в арсенале Мирис Тридан? Я не хотел признаться самому себе, что есть еще одно, а именно — ее необузданная животная сексуальность … И сегодня я уже почти пошел у нее на поводу. Это противоречило всему, что я знал о себе! Тоже — магия?! Или, все же, клятая распущенность Алекса Грэйтса, сидящая где-то в моем подсознании? Я, как ни пытался, не мог ответить на этот вопрос, поэтому решил оставить все это до поры … Итак …
В этот момент мои размышления были безжалостно прерваны тем, что совершенно внезапно моя камера словно сошла с ума …
По всем поверхностям этого замкнутого пространства пошла чудовищная рябь. Световые волны переплетенных меж собой сил Хаоса и Тьмы сводили с ума — они начисто стерли грани между стенами, полом и потолком. Комната, словно вращающаяся центрифуга, полностью игнорировала всяческое ощущение реальности происходящего. В одно мгновение я был совершенно дезориентирован и уже не ведал — где именно находится верх, а где — низ. Страшный по своей силе приступ головокружения швырнул меня на грубые доски моего ложа. Все вокруг крутилось и вертелось в сумасшедшем, выворачивающем пространство, хороводе. Я, в буквальном смысле этого слова, не мог оторвать голову от досок — мир вокруг меня сразу вставал на дыбы и в очередной раз швырял меня на доски. Меня дико замутило, и едва я свесился с нар, чтобы опорожнить желудок, неведомая сила бросила меня на пол и пригвоздила к нему.
Не понимая — что со мной такое творится, я попытался встряхнуть головой и трезво посмотреть на мир — какое там! Мир продолжал танцевать вокруг меня в сумасшедшем причудливом танце, и единственным, более или менее реальным чувством было ощущение холодных каменных плит, к которым была прижата моя щека. И едва стены и потолок начинали занимать приличествующее им положение, и я делал робкую попытку встать хотя бы на колени — пространство вновь слетало с катушек, а я, в очередной раз, оказывался распластанным на полу и, скрючившись, пытался освободить свой уже пустой желудок. Паника охватила все мое существо без остатка — более беспомощным я никогда себя еще не чувствовал.
Пытаясь хоть частично взять верх над эмоциями и убийственным головокружением, я, раскинув в стороны руки и ноги, распластался на полу и крепко зажмурил глаза. Хотя бы частично, но это все же помогло — исчезли всполохи эманаций, создающих ощущение пляшущего вокруг меня Ада. Но, приступы головокружения никуда не делись — при малейшей попытке приподнять голову меня вновь неминуемо швыряло в сторону. Я сцепил зубы и попытался наощупь, не открывая глаз, взобраться обратно на нары. Хоть и не с первого раза, но мне это все же удалось …
Я осторожно перевернулся на спину, не осмеливаясь хотя бы немного приоткрыть веки. Ощущение того, что все вокруг не прекращает вращаться вокруг своих множественных осей, не отпускало меня. Вдобавок ко всему этому ужасу, непонятно откуда, появился омерзительный звук — как будто где-то рядом включили стоматологическую бор-машину. Постепенно он нарастал и вскоре стал абсолютно невыносим — казалось, что в мозг мне раз за разом вводили раскаленную иглу, постепенно погружая ее все глубже. В исступлении я застонал и, звеня кандалами, попытался закрыть ладонями уши. Но, казалось, что отвратительный звук проникает и сквозь мою плоть, грозя в клочья порвать мои барабанные перепонки. Я приоткрыл глаза, и вновь был морально раздавлен вращающимся пространством. Рвотный позыв, не дошедший до своего логического завершения … Визг, разрывающий мой слуховой аппарат …