Стены затряслись: впритирку к магазину проехал бронетранспортёр. Диверсанты настороженно примолкли, вскинув оружие.
Но в этот раз удача повернулась к ним лицом: с улицы донеслись азартные вопли, а затем глухой взрыв. Значит, кто-то из карателей сунулся было в люк и нарвался на растяжку. Теперь выжившие станут в разы осторожнее, заодно окончательно уверовав в то, что их добыча ушла именно этим путём.
После нескольких минут воплей преследователи уехали. Рискнувший выпустить «муху» репликант обнаружил лишь заваренный металлической пластиной люк и окровавленные обрывки униформы.
— Чисто, — доложил Чимбик контрразведчику.
Тот показал большой палец и взялся за царапины на лице и ногах Зары, оставшиеся после волочения по траве.
Закончив с этим, капитан уселся на пол, откинувшись на ящики, и прикрыл глаза.
Наступило томительное время ожидания. Сейчас, когда все каратели с пеной у рта рыщут по городу в поисках недобитого контрразведчика, безопасней отсидеться тут, чем транспортировать Зару на базу. Осталось лишь дождаться вестей от Лорэй.
При мысли о том, что Эйнджела находится сейчас среди пьяных карателей, чувствующих себя властителями города, сержант загорался жаждой убийства. Больше всего он хотел оказаться рядом с ней, защитить, но разумом понимал, что лишь всё испортит. Лорэй большую часть жизни имели дело с записными мразями и знали, как выйти из ситуации чисто, без конфликта. Но несмотря на это всё существо сержанта жаждало крови. Убить голыми руками, чтобы видеть ужас в глазах дворняг, чуять их страх, слышать хруст костей и предсмертные вопли.
— Каково это, жертвовать невинными ради достижения цели? — вырвал его из мрачных раздумий голос Нэйва.
Выглядел капитан не очень: бледный, осунувшийся, в глазах лихорадочный блеск. По прикидкам репликанта, у союзовца ещё примерно полтора часа — точнее сказать сложно, у дворняг всё зависит от личных свойств организма, — затем действие стимулятора закончится, и Нэйв превратится безвольную тряпку. После чего потребуется срочная госпитализация для очистки крови и печени. Но репликанту нравилась отчаянная храбрость этого человека. Пусть даже и идущая в разрез с разумным поведением.
— Эффективно, — коротко ответил Чимбик.
Сваленные впопыхах манекены напомнили Нэйву виденное на площади перед комендатурой, и он отвёл взгляд, уставившись на репликанта.
— И ты никогда не жалел о том, что делал? — с болезненным выражением лица спросил контрразведчик.
— Жалел, — подумав, отозвался сержант.
Вид у Грэма был такой, будто тот до последнего сомневался, что подобный ответ возможен. Уголки губ Чимбика дёрнулись в намёке на усмешку.
— И что ты делал? — после продолжительного молчания всё же спросил Нэйв.
— Выполнял приказ, — отчеканил сержант.
Он понимал, что человек тяготится убийством идиллийцев. Пусть даже они были обречены. Пусть даже инъекция смертельного наркотика облегчила страдания умирающим и помогла спастись живым. Понимал, но помочь ничем не мог.
Жизнь устроена так, что чаще всего нет хороших решений, только эффективные. Принятое Нэйвом решение было эффективным, а потому правильным.
— Но ты же отпустил Лорэй, — возразил контрразведчик. — Не выполнил приказ.
Ответом ему был настороженный взгляд репликанта.
— Они рассказали, когда думали, что вы погибли, — успокоил его Грэм. — Я не отражал это ни в каких отчётах.
Чимбик немного расслабился и посмотрел на контрразведчика с интересом:
— Почему?
Тот криво усмехнулся:
— Во-первых, мне было бы сложно объяснить, откуда я получил эти данные. Контакты с вражескими шпионами у нас в конторе не приветствуются. А во-вторых…
Грэм помедлил, пытаясь дать определение смутному знанию.
— Это личное и не касается дела, — ответил он.
С улицы донёсся басовитый свист двигателей тяжёлой техники, заставив диверсантов вновь напрячься. Когда бронетранспортёр проехал мимо, сержант положил автомат на колени и сказал:
— Спасибо, сэр.
Это небольшое проявление человеческого отношения заставило Чимбика задуматься, какой странной была его жизнь. Жизнь, в которой враг с пониманием относится к тому, за что командование может утилизировать его как дефектного. Да что там, скорее всего утилизирует, когда закончится конфликт на Идиллии, и он вернётся на базу. Шанс, что Лорэй убедят командование закрыть глаза на столь вопиющие нарушения, ничтожно мал.
Чимбик вспомнил лица дворняг, когда Эйнджела его поцеловала, и едва заметно ухмыльнулся. Оно того стоило.
— Ты не ответил на вопрос, — напомнил Нэйв. — Ты ведь нарушил приказ, отпустил Лорэй. Да и нас с Монтом не убил на Эдеме, хотя это было эффективно и избавило бы от многих проблем. Почему?
Сержант задумался над ответом. И так не слишком разговорчивый репликант с трудом подбирал верные слова, а уж объяснить так, чтобы понял сидящий напротив человек, практически ничего не знавший о его жизни…
Потому что он сам так решил. Впервые в жизни. Потому что это было правильно. Потому что Лорэй заслуживали свободы, а упрямые, преданные долгу контрразведчики — жизни. Потому что он любил Эйнджелу. Много «потому», которые имели значение для Чимбика, но ничего не могли сказать Нэйву.
На коммуникатор одно за другим пришли два сообщения. Первое от капитана Йонг: «Девчонки совсем укатали гостя. Когда вы присоединитесь?»
Второе от Эйнджелы: «Милый, заберёшь нас отсюда?»
Чимбик не колебался ни секунды. Эйнджеле нужна его помощь, остальное неважно. Без балласта в виде Нэйва и идиллийки он мог проскользнуть сквозь облаву и патрули корпоратов. А если бы и не мог — сейчас это были проблемы карателей.
Он доберётся до Эйнджи любой ценой.
«Уже выезжаю», — ответил Чимбик.
Второе сообщение ушло Йонг: «Заеду за подругой — её машина в ремонте. Через полчаса пришли такси за нашими приятелями».
Ответ пришёл через несколько секунд: «А остальные гости?»
Йонг интересовалась облавой.
Репликант ухмыльнулся и написал: «Им веселье обеспечено».
— Сэр, я к Лорэй, — Чимбик спрятал комм. — В течение часа за вами прибудет борт.
— А уроды? — Грэм указал за спину, намекая на ищущих их штрафников.
— Я их займу, — успокоил его репликант.
В какой-то момент сержанту показалось, что капитан собирается идти с ним, и репликант уже приготовился воззвать к разуму союзовца, но Грэм как-то обмяк и лишь кивнул, сказав:
— Действуй. Удачи, сержант.
— Спасибо, сэр.
Репликант активировал камуфляж. Парой секунд позже пискнул дверной замок, и в помещении стало тихо.
Глава 10
Планета Идиллия. Город Зелар, ресторан «Вавилон»
Сейчас Чимбика не остановила бы и целая армия, но обеспечение безопасности нового офицерского ресторана вызвало у сержанта лишь усмешку. Шеридан явно не рассчитывал, что придётся противостоять репликанту, а не одинокому раненому Нэйву. В противном случае озаботился бы охраной посерьёзней троицы дворняг с пулемётом за мешками с песком да шляющихся по парку патрулей, мимо которых незамеченным бы прополз хоть батальон искусственных солдат.
Тратить время на беготню вокруг ресторана и поиск нужного балкона Чимбик не хотел. Эйнджела в опасности, а значит он двинется самым коротким маршрутом. Каратели в любой момент обнаружат труп своего командира, и тогда спасать будет уже некого. Да и обратный путь с незащищёнными бронёй Лорэй проще проделать мимо мёртвых корпоратов.
Сержант выпустил «мух». Нано-дроны разлетелись в стороны, обеспечивая репликанту обзор и контроль пространства вокруг. Сознание привычно заработало в боевом режиме, воспринимая мир не двумя, а десятками «глаз».
Сержант плавно тронул спуск. Хлопнул подствольник, и пулемётное гнездо превратилось в крематорий. В ресторане раздался полный боли женский крик, видимо, одна из Спутниц попала в зону поражения.
Сейчас это не имело значения. У сержанта была цель.
Пара «мух» устремилась в здание ресторана, а сам Чимбик занялся отстрелом патрульных, бросившихся на помощь сгоревшим бойцам. Дворняги так и не поняли, что им противостоит не жалкий человек, а репликант, пришедший за своим сердцем. И все, кто стояли между ним и Эйнджелой, превратились в препятствия.
А сметать препятствия с пути сержант умел.
Штрафники ломились через сквер, полагая, что кусты скроют их передвижения. Это бы сработало, окажись против них экипированный в спортивный костюм Нэйв. У репликанта же, наблюдавшего за врагами с нескольких ракурсов одновременно, ушло всего пятнадцать секунд, чтобы тремя осколочными гранатами из подствольника вывести из строя девять человек. Не всех удалось положить насмерть — пара раненых истошно орали, но сержант решил, что так даже лучше: их вопли давили на психику выжившим.
Чимбик пересёк улицу и буквально влетел в ресторан, едва не споткнувшись о катающегося по полу жирного дворнягу в обгорелом мундире. Сержант даже не стал тратить на него патрон, походя проломив висок ударом ноги.
В зале царил хаос. Идиллийки и каратели метались в панике, совершенно потеряв рассудок от страха — своего и чужого, многократно усиленного эмпатией. В любое другое время эмоциональный шквал захлестнул бы и Чимбика, но сейчас мир вокруг сузился до туннеля, сквозь который он мчался к единственно важной цели. Чужие чувства проносились мимо смазанным фоном, как пейзаж за окном скоростного монорельса.
Тело репликанта двигалось практически на автомате, словно выполняя давным-давно изученное упражнение. Он просто выцеливал мишени в серо-чёрном и методично их ликвидировал. Выстрел — труп, выстрел — труп. Оттолкнуть кричащую от ужаса идиллийку, выстрелить, перешагнуть через упавшее тело, снова выстрелить.
Из-за того, что часто палить приходилось в упор, сержанта изрядно забрызгало кровью, вызвав у него вспышку раздражения: камуфляж терял эффективность. Но с другой стороны — сейчас в нём не было особой нужды: паникующие дворняги едва соображали, что происходит. Чимбик шёл сквозь толпу, как горячий нож сквозь масло.