от монстров, которых впустил в этот мир Таарис. Как навсегда попрощаться с Зевсом и больше не услышать его «Привет, Кай!». Как вообще жить жизнью обычного человека после того, как я прошел через все это?
Быть может воспользоваться силой Кольца Света и снять проклятье только с тех, кто захочет этого? Справедливо ли поступить так? Сегодня он хочет быть скитальцем, а завтра ненавидит себя за то, кто он есть. Все устройство этого, пережившего апокалипсис, мира сломается, как только я расскажу купидонам, о возможности прожить обычную жизнь, без постоянной жажды.
Нет. В любом случае я не могу позволить себе и думать об этом до тех пор, пока угроза, пришедшая в наш мир, существует.
Я повернулся к великану.
— Вестники Смерти? Нам почти удалось остановить их. Я смогу вернуться сюда, после того как мы покончим с чужаками? Я думаю, ты будешь не против уничтожить кольца. Ведь ты сам мечтал освободиться от проклятья и зажить самой обычной жизнью.
— Это будет сложно, — вздохнул Другз.
— Что ты имеешь ввиду? Неужели так сложно открыть портал в Чертоги Вечности? Ведь Изорбус Трехтелый смог сделать это?
— Я не про портал, Кай. Я говорю о Вестниках Смерти.
— О Вестниках Смерти? — я прищурился, смотря гному прямо в глаза. — Что с ними не так? Как только я покончу с Похотью, останется только Зависть. Что может быть проще, чем убить последнего из чужаков?
— Во-первых, никому из скитальцев не удалось остановить вестников. Голод и гнев, вот единственные твари, которые больше не угрожают этому миру. Остальные знали, что купидоны придут за ними. Семь минут слишком мало для того, чтобы справиться с Вестником Смерти. Любым.
Я впал в ступор. Минай, Леона, Разус Огрхорский, Лайда Грунф… Я могу перечислять скитальцев, отправившихся на охоту, бесконечно. Неужели…Неужели их миссия была обречена на провал?
— Никому из них не удалось отыскать Вестника Смерти за время затмения. Де факто, — заговорил мой старый друг. — Все скитальцы уже находятся под действием чар, которые, рано или поздно, убьют их.
— Тогда скажи мне, как я могу одолеть этих тварей, Другз?! — я еле сдерживал себя в руках. — Скорее! Наши с тобой друзья сейчас там! На волоске от смерти!
— Есть только один способ закончить все, — вздохнул гном.
После такого вздоха не приходится ждать хороших новостей. Но что может быть хуже понимания того, что многие скитальцы уже, итак, почти мертвы?
— Какой способ?
— Зависть — это голова монстра, которую нужно отрубить, чтобы все остальные вернулись обратно в бездну, — низким голосом пробухтел хранитель.
Ведь это отличная новость! Почему гном так вздыхал? Теперь я знаю, что мне не нужно изъездить весь мир в поисках других чужаков. Лучше новости, чем эта, я не получал последние несколько месяцев.
— Скажи мне, где находится Зависть, Другз. — я подошел ближе к Хранителю Мира. — Я найду тварь и закончу дело. Освобожу весь мир от проклятья!
Гном встряхнул головой и отошел от меня. Встал возле печи и уставился в пламя.
— Зависть в Градамисе, Кай.
— В Градамисе? — опешил я. — Здесь? То есть…прямо в городе, в котором сейчас находится мое тело?
Другз кивнул.
— Тогда выпусти меня, — решительно выдохнул я. — Скажи как я смогу вернуться обратно в Чертоги Вечности, когда все закончится. И выпусти!
— Вестник внутри твоего ребенка, Кайлан! — взревел хранитель мира и запустил железную наковальню в другую часть зала.
Она врезалась в одну из статуй Изорбуса Трехтелого. Та упала, звонко прозвенев на все чертоги.
Я стою неподвижно. Не могу подобрать слов. Пытаюсь осознать слова гнома. Кровь приливает к голове. Начинает мутить.
— Внутри…кого? — слабым от того, что в горле пересохло, голосом переспрашиваю я.
— Леона, — Другз поворачивается ко мне и пристально смотрит в глаза. — Сновидица беременна от тебя.
Я закрываю ладонями лицо и опускаюсь на колени. Еще раз обдумываю все сказанное Хранителем Мира.
Я всю жизнь мечтал услышать это. Все обе жизни представлял, как женщина, которую я люблю больше всего на свете, подойдет и скажет, что ждет от меня ребенка. Это чувство невозможно представить, думал я. Так и оказалось. Только…неужели мой не родившийся ребенок стал сосудом для твари, пришедшей в этот мир убить все живое? Неужели наивысшая радость, которую я мечтал когда-либо испытать оказалась для меня великим горем? Не верю!
— Я не верю в это! — взревел я. — Ты все лжешь! Лжец!
Кричу я не в силах даже наброситься на гнома и выместить всю злость на нем. Ведь я всего лишь чертова астральная проекция!
— Чтобы убить всех Вестников Смерти, Кайлан, ты должен убить собственное дитя, — раздражающим мой слух спокойным голосом продолжает Хранитель Мира. — Мне очень жаль…
Я смотрю перед собой в бездну пламени, вырывающегося из жерла исполинской печи. Мне, кажется, что вижу там глаза волшебницы. Женщины, с которой нас все равно тянет друг к другу, как бы мы не старались держаться подальше.
Вот она. Насмешка судьбы. Вот ответ Кодекса Скитальца, который я предал, потому что считал, что правила потеряли свою актуальность. Вот самый главный выбор, который мне предстоит сделать. Да и не выбор это вовсе! Это приговор! Приговор мне и моему не родившемуся ребенку! Или всем. Всем, кто населяет эту проклятую планету.
— Другз, — очень тихим от бессилия голосом, обращаюсь я к Хранителю Мира. — Скажи мне, что есть другой выход?
Гном покачал головой.
— Если бы ты читал тот фолиант, Кайлан…
— Какой фолиант? — я хмурюсь, одновременно пытаясь понять, о чем он говорит.
— Фолиант Одриэна. В котором написано древнее пророчество о пришествии Вестников Смерти.
Я продолжаю смотреть в пламя и вижу, как Леона сидит за партой с фолиантом в руках и читает его. Подхожу я. Сажусь рядом. Она тут же закрывает книгу и отодвигает в сторону. Это было на одном из уроков. Я помню этот момент.
Другз продолжает:
— В пророчестве сказано. Лишь чужак, пришедший в наш мир и убивший, свое дитя сможет спасти живых и мертвых от вечных мук. Леона знала, что чужак это ты, Кайлан. Она пожертвовала собой, чтобы спасти этот мир.
— Пожертвовала собой? — недоумеваю я. — Почему пожертвовала? Она мертва?
— Нет. Она жива. Но один из Вестников Смерти — Похоть, теперь оберегает ее. Она намеренно попыталась забеременеть. Но когда узнала, что у нее получилось и что она ждет ребенка, было уже поздно. Ей не позволили покончить с собой, чтобы закончить все.
Я продолжаю смотреть в огонь. Вижу, как сновидица держит руку на животе, чувствует нашего малыша.
— Выкидыш не случится, — продолжает гном. — Аборт не поможет тоже. Чужак крепко связан с жизнью волшебницы. Если один из них умрет, то заберет с собой второго. Мне очень жаль.
— А как же Армагеддон? — спрашиваю я. — Как же великая битва за жизнь? Ведь в этом чертовом учебнике написано о ней! Почему все складывается иначе?!
— Армагеддон будет, когда ты не сможешь справиться с собой. Когда оставишь сновидицу в живых. Но с началом битвы, исход будет уже предрешен. И победителями окажутся не скитальцы.
Я встал на ноги. Повернулся к Другзу. Спросил:
— Для этого я попал сюда? Для того, чтобы исполнить великое предназначение, написанное вашими древними богами?!
— Это мог быть кто угодно, Кайлан. Просто именно в ту секунду, в то мгновение, когда запустились часы, отсчитывающие конец этому миру, где-то в другой вселенной освободилась твоя душа. Мне жаль, что тебе пришлось пережить все это…
Я уже собирался просить Другза отпустить меня, как вдруг осознал последнее, что он сказал мне.
— Часы, отчитывающие конец этому миру? — переспросил я. — Ты же сказал, что достаточно убить…Зависть, чтобы остановить это безумие.
— Достаточно, — кивнул гном. — Только ты не сможешь сделать этого. Боги посмеялись над всеми живыми, дав им избавителя с чувствами, через которые он будет не способен перешагнуть.
— То есть в предсказании сказано, что я не смогу убить женщину и поэтому случится Армагеддон?
Другз подошел ко мне ближе и встал на одно колено, так, чтобы его исполинское лицо было со мной на одном уровне. Я почувствовал себя букашкой. Крохотным и ничего не значащим существом.
— Именно так, Кай. Но я рассчитываю, что ты сможешь сделать это. Одна смерть ради сотен тысяч.
Другз щелкнул пальцами, и яркая вспышка света ослепила меня. В следующее мгновение я снова лежал на полу в торговом центре и смотрел на Зевса, бьющего меня по щекам и пытающегося привести в сознание.
Глава 25Тот, что не родился
Как я был глуп, когда думал, что мне дали второй шанс. Что неизвестная сила услышала мои молитвы и предоставила возможность воплотить все мои мечты. Завести семью, детей, построить дом на берегу какой-нибудь речки и коротать вечера с любимыми рядом.
Но нет. Кому-то понадобилось непременно сделать из меня оружие. Оружие, способное избавить весь мир от апокалипсиса, но по иронии судьбы, не желающее это сделать. Смогу ли я убить собственного ребенка? Убить девушку, которую люблю?
Да. Больше нет смысла скрывать своих чувств. Я люблю каждую деталь образа сновидицы. Ее голос. Ее смех над вещами, которые отличаются от привычно смешных. Ее нежность и заботу. Ее загадочную улыбку. Если бы нам удалось встретиться в других мирах, то мы бы были счастливейшими людьми на планете. Или эльфами. Или орками. Неважно! Хотя…и тогда, наверняка, не ценили бы того, что имеем. Тратили бы время на пустяки и считали бы себя в какой-то мере несчастными.
Но такова природа человека. Его суть. Не ценить то, что имеешь.
Я уж думал ты копыта отбросил, Кай…
Зевс сделал движение, как будто вытер пот со лба. Но на самом деле, никакого пота там не было.
— Я знаю, что нужно сделать, чтобы остановить апокалипсис, — ответил я и поднялся на ноги.
Беру фонарик и иду в сторону выхода. Мои вещи до сих пор валяются там. У одного из эскалаторов, ведущих наружу. Гремлин и Бьярни идут следом.