А ведь сунуть тебя опять в те же условия… Дать понять, что ты ДОЛЖЕН это сделать, – и не пискнешь по поводу дискомфорта даже сам себе. Ибо знаешь, что это важно. Важно и нужно. И не тебе рассуждать насколько – просто выполняй приказ.
Самокопанием я занимался в длительных паузах между пустой болтовней, но в конце концов приехали.
Кроме дворни нас встретила, естественно, и Анастасия, которая, пользуясь правом единственной и любимой дочери (а Сергей Васильевич действительно относился к ней с некоторым придыханием), чуть ли не немедленно заявила права на мое внимание:
– Вадим Федорович, вы когда-нибудь можете уделить частичку своего времени и мне? – Девушка капризно надула губки. – Право, обидно: вы либо с Алексеем в речке плещетесь, либо с батюшкой беседуете, а то и вообще с кузнецом…
– Анастасия Сергеевна, – оторопел я, – позвольте только умыться с дороги – и я полностью в вашем распоряжении. Если, конечно, Сергей Васильевич позволит.
– На этот счет не беспокойтесь, – улыбнулась девушка. – В таком случае после ужина. Я ведь понимаю, что вам надо отдохнуть и привести себя в порядок. Дорога была дальней и наверняка утомительной. И пока подумайте, что интересного вы можете рассказать провинциальной девушке во время прогулки.
Вот же язва! Напрягла по полной в самый последний момент. Чувствуют красивые женщины, что они могут управлять мужчинами так, как им заблагорассудится. А если они при этом еще и умные, то и умеют это делать. Мне оставалось лишь почтительно поклониться.
Но несколько часов до ужина провел все-таки с пользой: приведя себя в порядок, отправил Тихона к подполковнику испросить для меня аудиенцию. Право на это мне было сразу предоставлено. Соков принял меня в своем кабинете, и я незамедлительно начал делиться с ним мыслями, которые, кроме всего прочего, посетили меня по пути от Бороздиных. То есть мысли-то были давно, но то, как их можно донести, оформилось только сегодня.
– Сергей Васильевич, – начал я, усаживаясь в кресло, в направлении которого сделал мне приглашающий жест хозяин усадьбы, – позвольте поделиться дорожными мыслями?
– Я нисколько не сомневался, что они у вас будут. И наверняка на пользу России. Был бы очень удивлен, если бы вы не поспешили поделиться после столь долгой и скучной дороги. Наверняка ведь о чем-то думали, а направление ваших мыслей угадать нетрудно. Что я только приветствую. Итак?
– Скажите, а у вас в усадьбе есть оружие с нарезами?
– Конечно, есть, и не один ствол, а почему вы об этом спрашиваете?
– Хотелось бы к визиту генерала удивить его еще одним сюрпризом. На этот раз боевым.
– Слушаю вас. – Подполковник уже перестал удивляться моим изобретениям.
– Все очень просто и дешево. Позвольте листок бумаги? Спасибо, смотрите – я стал набрасывать нехитрый рисунок, – вот канал ствола, вот порох, вот пуля. Лежит она на нарезах штуцера неплотно, а если более-менее плотно, то загонять ее в ствол штуцера тяжело и долго. Не так ли?
– Правильно, а что вы хотите предложить?
– Все просто, как блин: в донышке пули делается небольшое углубление, туда же устанавливается стальной усеченный конус, и в момент выстрела пороховые газы давят на него, он раздвигает стенки этого углубления, края пули плотно ложатся в нарезы, и вся мощь расширяющегося газа идет на разгон пули в стволе, не прорываясь между ней и стенками. То есть и заряжать штуцер будет быстрее, и выстрел получим более далекий и более мощный. Что скажете?
– Звучит убедительно, выглядит тоже, – сразу согласился подполковник. – Впрочем, я уже привык вам доверять и в результатах не сомневаюсь. Давайте попробуем.
– Если позволите – завтра, – слегка замялся я.
– А что так? – лукаво улыбнулся Соков.
Черт! Ведь не мальчишка я уже, чего краснею, как молокосос перед первым своим свиданием с одноклассницей?
– Понимаете… Ваша дочь… Анастасия Сергеевна попросила меня составить ей компанию на прогулке. После ужина… – слышал свой жалкий мямлящий голос, презирал себя за это, но ничего поделать не мог и продолжал чуть ли не заикаясь: – Если вы не будете возражать, конечно.
– С чего бы это я стал возражать? – Настин отец смотрел на меня весело и приветливо. – Моя дочь – девушка взрослая, вы – умный и приятный в общении человек. Почему бы вам с нею не погулять и не побеседовать?
– Нуу… Я не очень хорошо знаком с правилами приличия в таких вопросах. Возможно, не совсем удобно, чтобы девушка гуляла вдвоем с мужчиной.
– Вадим Федорович, давайте будем откровенны. Я успел узнать вас как человека порядочного и умного, надеюсь, вы тоже поняли, что я не глуп и не напыщенный сноб. И Настя девушка разумная. Конечно, некоторые условности имеются, но не в данном случае и не в этом доме.
– Простите, я просто не хотел…
– Понимаю. И благодарен вам за тактичность. Но дочка на самом деле скучает в нашей глуши, и если провидению было угодно предоставить моей семье ваше общество, то почему бы этим не воспользоваться? Вон и Алеша в вас души не чает, почему бы и Насте внимание не уделить?
– Спасибо вам за благожелательное ко мне отношение. – Я действительно был очень благодарен этому «екатерининскому орлу» за все: за то, как он меня принял, а потом и понял, за помощь, за радушие… Сколько раз я уже благодарил судьбу, что занесла она меня именно к нему, а не к какому-нибудь Троекурову, которых в России наверняка хватало.
…Ужин я как-то пропустил мимо вкусовых сосочков на языке. Задним умом понимал, что все поглощаемое очень вкусно, но удовольствия не получал. Все мысли были о предстоящем свидании. Свидании с девушкой, которая мне действительно нравилась.
Ну да. Пусть это и не свидание даже, а просто совместная прогулка… Все равно. Робел как никогда.
Казалось бы, ну что за мандраж? Сколько у меня было женщин в прошлой жизни? Да до черта! Вот честное слово – умел им нравиться. А тут просто клин какой-то. Трепещу, как пацаненок.
И при этом… Настя – просто разрыв мозга. Совершенно немодельная, по меркам двадцатого века. И все равно: она даже стоит с такой умопомрачительной грацией, что просто искры сыпятся. Во всяком случае, от меня.
Девушка мне понравилась с первой встречи, но здравый смысл, помимо моей воли, сразу благоразумно поставил некую блокировку: «И не думай даже!» Действительно, было бы верхом самонадеянности предполагать, что помещичья дочь может всерьез обратить на какого-то сомнительного проходимца внимание как на мужчину, а уж рассчитывать при этом на благосклонное отношение ее отца вообще сумасшествие натуральное. Но сегодня…
Мне недвусмысленно дали понять, что ни сама Настя, ни подполковник не возражают против нашего (более близкого, что ли?) общения. И маленькая искорка надежды снесла всю блокировку к чертям собачьим. Хоть мне было просто предложено вместе погулять и просто получено на это разрешение. Никаких авансов, ни намека на что-то большее. И тем не менее…
С удивлением обнаружил, что приплыл. Влюбился по уши. А зря. Теперь буду почти наверняка выглядеть идиотом и совершать одну глупость за другой. Общеизвестный факт, что влюбленные глупеют прямо на глазах. На себе уже испытал, когда Ленку в первый раз встретил. Хотя до этого был тем еще ловеласом…
– Папа, этим вечером я лишаю вас общества Вадима Федоровича, – обратилась к отцу Анастасия, промокнув губки салфеткой. – Он обещал сегодня составить мне компанию на прогулке.
Лихо! Этак запросто родителю, да еще родителю «тех времен», да при всех… Но, видимо, знала, что делала: Соков только усмехнулся и никаких признаков неудовольствия столь вопиющим «нарушением субординации» не выказал.
– Раз обещал, то не могу же я его ставить в неловкое положение. Гуляйте.
– Я с вами, можно? – Алексей с надеждой посмотрел на меня.
Вот тебя-то нам, конечно, остро недоставало! Не, ну надо же быть таким ребенком! В пятнадцать-то лет.
– Нет уж, Лешенька, – пришла мне на помощь девушка, – вы с отцом и так постоянно с нашим гостем общаетесь. Дайте наконец и мне спокойно и не на бегу побеседовать с господином Демидовым о том, что интересно мне.
Я, честно говоря, испугался: не хватало еще стать яблоком раздора в этой семье. Но Соков-старший быстро пришел на выручку:
– Сегодня, Алексей, у меня с тобой будет серьезный разговор. О твоем будущем. Так что сразу после ужина прошу ко мне в кабинет.
– Да, отец, – как-то сразу сник Настин братец.
Интересно, в самом деле разговор серьезный или Сергей Васильевич просто нас от назойливого присутствия парня избавляет?
– Ну, мы пойдем? – Анастасия встала из-за стола.
Я поднялся следом.
– Только не увлекайтесь, – напутствовал нас хозяин усадьбы, – скоро уже темнеть начнет.
Стрела Купидона и пуля Минье
Хоть и лето, но все-таки уже на излете: до заката оставалось где-то полчаса. Солнце начало багроветь и вскоре собиралось коснуться своим краем дальнего леса.
Вечерок был вполне себе приятный, все располагало к разговору, но начать его никак не получалось. Вот совершенно не шло в голову ни одной темы, с которой можно было бы завязать общение.
А Настя тоже молчала. Мы мерно вышагивали по дорожке, и я материл себя последними словами за тупость, но все равно никаких идей и тем в череп не заявилось.
– Так и будем молчать? – слегка разочарованно повернулась ко мне девушка.
– Анастасия Сергеевна, простите великодушно, но я в самом деле не могу найти тему для разговора, который был бы вам интересен. Боюсь показаться скучным, но уже сам понимаю, что именно таким и кажусь. Помогите мне, пожалуйста, спросите о чем-нибудь.
– Откуда же я знаю, о чем вас спрашивать, – засмеялась Настя. – Я тоже боюсь показаться провинциальной дурочкой и, задав вопрос, выглядеть глупо.
– Понимаете, я ведь не совсем знаком с современными российскими условностями. Могу сказать что-нибудь такое, что может быть воспринято с обидой. Там, откуда я приехал, нравы совсем простые, там нет сословного деления, нет какого-то этикета. Люди общаются непринужденно и свободно. Конечно же, имеются определенные рамки приличий, но они диктуются… Даже не знаю, как это сформулировать… Христовыми заповедями, что ли. А вы аристократка. И я не знаю досконально правил хорошего тона, принятых в вашей среде.